Словно из воздуха позади Руфь возникает серьёзный темноволосый мужчина, который сжимает её в объятьях, разворачивая к себе. И та, как по команде, расслабляется в его руках, он берёт микрофон со стойки и произносит:

– Простите за эту неудачную шутку, она немного перебрала. Продолжайте весело проводить время, – мужчина уводит со сцены Руфь, держа за плечо и руку. Она плетётся за ним, почти не поднимая ног, словно скользит по полу. Мужчина бросает на Юана всего один взгляд, не говорящий ему практически ни о чем, кроме того, что он обязан ему, очень сильно обязан.


Люди в зале перешептываются. Юан чувствует на себе чужие взгляды, Юан медленно поворачивается, рядом с ним на сцене оказывается Симон, хватая микрофон.

– Как интересно, дружише! Что это за номер? Неуж-то нам всем стоит тебя опасаться? – Симон хлопает Юана по плечу и смеётся. Это выходит настолько легко и натурально, что зал поддерживает шутку. Лишь Юан знает Симона достаточно хорошо, чтобы увидеть, как тому тяжело сейчас говорить: Симону не нравятся такие сюрпризы. Теперь он вряд ли захочет промолчать и не спросить, что это за девушка и почему последнее время Юан вечно во что-то влипает. Симон как будто спрашивает взглядом «Отпустит ли тебя когда-нибудь прошлое?».


Они спускаются со сцены и на последней ступени к ним подходит незнакомый человек.

– Не могли бы вы, мистер Маккинз, пройти со мной?

– И зачем это? – Юан чувствует бурлящий алкоголь в крови и раздражение, переходящее в злобу.

– К Руфь Краузе. Босс говорит, что этого вам знать вполне достаточно.

– Симон, я скоро приду, развлеки пока гостей, – Юан разворачивается и делает шаг за незнакомцем.

– Я тебе не шут, Юан. Но… но будь осторожен, – по голосу Симона понятно, как тот сейчас переживает за друга, и где-то на фоне наверняка появляются мысли о их бизнесе и о том, какой ущерб это может им нанести при плохом раскладе.

– Сэр?.. – повторяет незнакомец, напоминая о себе и о необходимости двигаться.

– Да, конечно, – Юан идёт за ним через зал и холл гостиницы. Они молча останавливаются у лифта, так же поднимаются на несколько этажей. Юан предпочитает подавить своё раздражение и не срываться – может стоить слишком дорого. Только его пугает возможность того, чего от него потребует Руфь. Или это нужно не Руфь? Тогда кем окажется тот мужчина?

– Вам сюда, – незнакомец открывает карточкой дверь, оставаясь в коридоре.


Юан заходит внутрь, медленно проходя в основную часть помещения и не находя следов присутствия человека: ни смятой простыни, ни вещей.

– Руфь?.. – зовёт Юан, и на его звук отзываются – с балкона выходит тот самый мужчина со сцены. Его тёмные волосы до плеч лежат по разные стороны от прямого пробора. Мужчина проводит по усам и бороде и поправляет пиджак. Он смотрит на Юана долгим молчаливым взглядом и только после этого, моргая, произносит:

– С чего ты решил, что за тобой послала моя дочь? А вообще за все эти долгие года стоит наконец познакомиться, Юан Маккинз, и тебе стоит запомнить моё имя – Фаддей Краузе, очень приятно. Тебя же я хорошо знаю: человек, который сломал мою дочь, словно игрушку.


Юан наверняка понимает, кто перед ним. Почему-то до этого момента он никогда не искал информации о нём, предпочитая думать о том, что Руфь оставила их секрет глубоко внутри, что если отец не появился за все тринадцать лет, то стоит ли Юану вообще волноваться о том, что его в чём-то обвинят. И Юану в последнюю очередь хочется бояться его, поэтому сам переходит в наступление.

– Разве можно сломать то, что сделали до меня? – Юан проходит в кресло и садится, стараясь держаться спокойно и прямо – он не упадёт в грязь лицом.

– Что ж, тут есть своя правда. В любом случае, вижу, что тебя не особенно и волнует вся ситуация. Хотя можешь не храбриться: я не дурак и пожил достаточно, чтобы понимать: ты напуган, и если не моим появлением, так тем, что ты не знаешь, чего от меня ожидать.


Фаддей подходит к Юану и нависает над ним, упираясь в подголовник и буравя долгим взглядом.

– Предлагаю начать с алкоголя, разговор предстоит не простой, – Фаддей садится в кресло напротив.

– Говорите, что вам нужно, и я вернусь на праздник.

– И никакой благодарности за то, что спас твою наглую задницу от сплетен после заявления Руфь о прошлом? Или ты успел забыть?

– О чём? – интересуется Юан, закидывая ногу на колено.

– Не включай идиота, знаю, что именно из-за тебя дочь почти покончила с собой по молодости и треть жизни провела по больницам и врачам, пытаясь выкорчевать тебя из прошлого и подсознания – ты разрушительная сила, уничтожающая всех на своём пути, вне зависимости хотят они тебе добра или нет. Поэтому сейчас ты заткнешься и будешь слушать меня: я слишком много о тебе слушал, когда дочь смогла открыться после всего. И стоило определенных усилий не дать этому огласки. Я ненавижу тебя, но понимаю, сам виноват – отправил дочь в Нейпервилл, а там она встретила тебя. Тебе, видимо, яиц не хватает быть с человеком, чтобы не делать ему больно. Я был таким: моя жена тоже была несильна в выборе, но я почему-то ждал, что у тебя заиграет наконец совесть, что ты станешь навещать Руфь и покаешься в том, чему позволил случится давным-давно. Чем же для тебя была плоха Руфь? Тем, что почувствовала к тебе?

– Мне не очень-то интересны покаяния, мистер Краузе.

– Заткнись, Юан! Я могу размазать твоё дерьмо везде, где только можно, стереть эту ухмылку, разрушить твой бизнес щелчком пальцев, но я даю тебе шанс. Я устал смотреть на такую дочь: то ей лучше, то снова впадает в депрессию из-за тебя. Поэтому женись на ней.


Юан не сразу понимает, что сказал Фаддей, и сначала несколько раз моргает, пытаясь осмыслить предложение.

– Что? Вы хоть понимаете, о чём просите?

– Ох, я более чем понимаю! Надеюсь на то, что она наконец увидит тебя настоящего, перестанет копаться в прошлом и отпустит его.

– А если я откажусь? Если снова сломаю вашу хрупкую Руфь, нанесу ей смертельную рану, что тогда?


Фаддей встаёт с кресла, отталкивая то, и старается унять дрожь и гнев, которые распаляет в нём Юан.

– Ты знаешь, что будет! Даю тебе время подумать, но не слишком долго, Юан, мы все живём так мало, зачем терять время? Иди к гостям, а я позабочусь о Руфь.


Юан встаёт, расправляя плечи и смотря в глаза Фаддея, пытаясь отыскать в нём крупицу разумного человека, а не обезумевшего отца, только взгляд абсолютно непроницаем, поэтому отдёргивая пиджак, Юан направляется к двери. Приоткрыв её, он говорит через плечо:

– А ваша дочь знает, что вы распоряжаетесь ею, снова? – Фаддей молчит. – Так я и думал.


Юан замечает рядом с дверью того же незнакомца – сотрудника Краузе – и, кивнув, проходит к лифту. Только когда двери закрываются, Юан позволяет себе выплеснуть гнев и злость в крике и мате. Несколько раз бьёт кулаками по корпусу. Касается стены лбом и шепчет:


– Бля-ять… – Юану кажется, что это дерьмо никогда не закончится. Словно чем дальше, тем хуже – он сомневался, что Фаддей передумает, но неужели он сам согласится на эту свадьбу с Руфь? Юан очень сомневается в том, что он пересилит себя и сможет прогнуться, только какое другое решение он может предложить Фаддею, которое способно устроить разбитого горем отца?


Стоит Юану зайти в зал и к нему подходит Симон, сразу сжимая локоть и спрашивая в лоб:

– И что это было, Юан? Время говорить правду, прямо сейчас!

– Позже, я всё тебе расскажу. Ты мне не веришь?

– Уже не уверен: ты не один подставляешься, хватит решать за нас двоих или за меня, что мне необходимо знать, а о чём можно умолчать.

– Давай покончим с вечером, и я постараюсь рассказать всё, – Юан планирует выиграть время, он не может думать об этом прямо сейчас. Бросает взгляд на барную стойку и вспоминает об Илэйн.

– Ты мне пообещал, друг, и я тебе верю. Напоминаю: моё терпение имеет границы, – Симон тыкает пальцем в грудь Юана, акцентируя внимание на происходящем, и отходит в глубь зала, подёргивая плечами и стараясь скинуть напряжение. В отдалении Юан успевает заметить Аманду, к которой и направляется Симон, именно ради неё он и старается сдержаться, уж явно не ради гостей.


Юан проходит до барной стойки, подзывает к себе бармена.

– Добрый день. Здесь сидела блондинка в золотом платье и молодой человек, не видели, куда они направились?

– Эта милая пара?.. – бармен, потирая стакан полотенцем, оглядывает зал и указывает в направлении, куда сразу смотрит и Юан.

– Спасибо.


Юан быстрым шагом направляется к мягким диванам на другом конце зала, сжимая руки в кулаки и стараясь сдержаться. Среди расходящихся фигур мелькает то одна часть Илэйн, то другая, Кевина Юан не видит, да и боится, что не выдержит сейчас его присутствие.


Оказывшись у столика, Юан некоторое время смотрит на то, как и Кевин, и Илэйн привалились к спинке с закрытыми глазами и дышат очень размеренно – заснули. Юан наклоняется к уху Илэйн и, вдыхая её запах и мягко проводя по шее и спине, потрясывает.

– Давай, Илэйн, просыпайся, я отвезу тебя домой. Пить ты так и не научилась, – он подхватывает её на руки, совершенно забывая об обещании, которое дал Симону. Близость Илэйн успокаивает, особенно когда она не раскрывает рта и не заставляет его нервничать ещё больше. Юан грубо толкает Кевина ногой. – Так, живо домой, чтобы завтра был как огурчик!


Тот аж подскакивает от неожиданности и роняет фужеры, разливая что-то прямо на тарелки и стол, не сразу понимая, где он и что делает. А после отчеканивает заученную мантру:

– Конечно, мистер Маккинз, вы можете на меня положиться…


Юан прижимает к себе Илэйн ближе, чувствуя жар её кожи и дурманящий запах выпечки с медовыми нотками. Симон, к счастью, стоит спиной ко всему происходящему, поэтому Юан направляется к дверям, чтобы поймать такси и отвезти Илэйн.