Не успевает он выйти на улицу, как в дверях сталкивается с взволнованным Натаном.

– Где Илэйн? – переводя взгляд на руки Юана, замечает субъект беспокойства.

– Перепила, наверно, и уснула. Не знаю, давно уже не в детском саду, – Юан напрягает скулы, понимая, что произойдёт дальше и ему это не нравится.

– Я отвезу её, Юан, – Натан протягивает руки.


Юан прижимает к себе Илэйн, снова вдыхая её запах и ненавидя себя в принципе за эту слабость. И только после он передаёт Натану спящую Илэйн. Тот быстро берёт её на руки, целует в лоб, задерживаясь губами на нём, словно измеряя температуру. Развернувшись, спускается по лестнице, причитая, что Илэйн стоит больше отдыхать, и у Юана аж челюсти сводит от этой картины. Он наблюдает за парочкой, пока голос Рези не разрезает тишину:

– Юан, прекращай всё это, уже ни в какие ворота не лезет.

– Не учи меня, как жить.

– Я не учу, дорогой, всего лишь немного ревную, – Рези грубо хватает Юана за пах, сжимая яйца.

– Поехали, – говорит Юан, хватая её за запястье и намереваясь сегодня отодрать её по полной – слишком уж зол.


Они успевают сделать несколько шагов вниз, когда их останавливает Симон:

– Добрый вечер, миссис Маклауд. Вы куда-то собираетесь? Юан?.. Я всё ещё хотел бы с тобой переговорить. И срочно! – Юан первый раз слышит такой тон.

– Симон, давай уже завтра, на свежую голову.

– Нет, Юан! Сейчас! Ничего страшного: попросишь потом прощения у миссис Маклауд, – прикрикивает Симон. – Простите, я на нервах.

– Ничего, я всё понимаю, деловые люди, – Рези неохотно пожимает плечами и, разворачиваясь на каблуках, семенит в зал.

– Теперь доволен? – поворачивается Юан, смотря в глаза Симона.

– Нет, не доволен! Куда поедем: к тебе или ко мне?

– У тебя будет Аманда?

– Нет, попросил поехать к маме.

– Как удобно! – усмехается Юан, пока Симон не хватает его за пиджак, прищипывая кожу.

– Прекрати паясничать! Юан, ты не ребенок!


Они молча спускаются по ступеням, Симон ловит такси и называет адрес. Юан прижимается к двери, смотря на ночной город и вспоминая снова и снова их разговор с Фаддеем. Неужели Юану придётся рассказать не только это, но и про Руфь и про то, что он натворил когда-то? Симон разное знал о Юане, но не такое, не то, что способно поменять мнение о нём, даже несмотря на то, что этому прошлому больше десяти лет.


Такси останавливается у дома, Симон протягивает водителю двадцатку и быстро выходит из такси, призывая Юана также поторопиться. Юан встаёт на бордюр и смотрит, как уезжает такси, словно последний спасательный круг.

– Юан, давай! – кричит Симон с крыльца. Тот быстро заходит в дом и проходит на кухню, скидывая по дороге пиджак и бросая на стул. На столе уже стоит стакан с янтарной жидкостью, второй покоится в руках Симона, из которого он делает нервные глотки, смотря на Юана.

– Давай уже рассказывай, ночь имеет свойство заканчиваться.


Юан отодвигает стакан подальше от себя и начинает свою историю с того момента, когда в ней появилась Руфь.

– Нам было по шестнадцать, когда мы познакомились с Руфь, с той самой девушкой, которую ты увидел на сцене. Её отослал богатенький отец к бабушке в Нейпервилл за какую-то провинность – уже и не припомню: то ли подожгла машину, то ли водила пьяная. Тогда её с трудом отмазали и замяли дело. Она, конечно же, делала это не просто так, не ради развлечения, а чтобы её заметил отец, чтобы обратил внимание, увидел за ширмой своей идеальной жизни и бизнеса, что есть ещё и она, Руфь. Она устала, что для него просто куколка, папина дочка, которую можно показывать в свете и хвастаться её успехами. В общем-то, мы подружились легко: меня не любили мальчики, её возненавидели девушки, предпочитая строить ей козни и даже зажимать в углах, чтобы избить. Однажды она сидела за школой, сглатывая сгустки крови, и остановила меня, чтобы я дал ей сигарету. Не помню, что меня в ней привлекло, может, то, как она легко переживала всё это, считая это чуть ли не нормой, а, может, ей нравилось наказывать себя так. Раз отец считает её такой, то пускай такой и будет. И мы стали как Сид и Нэнси против всего этого чёртового города, предпочитая компанию друг друга всем остальным, если у нас не было других дел. Я нашёл себе верного друга, который видел только меня, а не слухи и предубеждения.


Юан водит пальцами по окантовке стакана, останавливаясь и вспоминая то время.

– Поэтому я не отследил, когда Руфь влюбилась в меня, нарушая те правила, которые я считал априорными и невозможными к нарушению. Теперь мне кажется, что я напоминал ей отца, его поведение или что-то ещё, поэтому она и не выдержала. А меня так взбесило это: её любовь, её признание и желание нарушить наш устоявшийся союз, что я разозлился и сказал, что я не верю в её чувства, всё-то это ей кажется и сказал… сказал, чтобы она доказала любовь, порезав вены. Что ей не важна жизнь без меня, и она это сделала. Её успела найти бабушка и вызвать скорую. В общем, что-то щёлкнуло у неё в голове. И после одной больницы её забрал отец, она лечилась в разных дорогих лечебницах. Как видишь, не сильно-то они ей помогли. Систематически она находит мой телефон и пишет, словно ничего и не было, словно наше общение – это нормально. Я не стану сейчас себя выгораживать – я злился, был не прав и считал себя важнее её жизни, но ничего уже не изменишь.


Юан поднимает взгляд на Симона и замечает в его глазах жалость или омерзение от его поступка, тот закрывает глаза и, сжимая стакан, выпивает остатки, пытается привести чувства в равновесие и уложить все в голове.

– Что же тогда от тебя хотел тот человек на сцене?

– Это её отец… – Юан не успевает продолжить, из пиджака раздаётся звонок. Незнакомый номер.

– Кто это? – интересуется Симон, стуча пальцами по столу.

– Я не знаю, – Юан проводит пальцем по экрану. – Алло?..

– Мистер Маккинз, простите за столь поздний звонок. Меня зовут Элла Рид, я помощница Антилы Прескот…


Юан не слушает, что говорит дальше эта Элла – мать её – Рид, потому что он знает, кто такая Антила и ему могут звонить только за тем, чтобы взять интервью. Неужели его сдал Фаддей?

Глава 8

– Ещё раз скажи, насколько обязательно давать интервью? – Юан потирает виски, хмуро поглядывая на бутылку. – Сейчас совсем нет желания заниматься этим, и так полно… дел.

– Обязательно! Я ждал, когда нас позовёт Антила Прескот на свою передачу – это же прямой путь к заказам, Юан, и ты еще отказываешься? На тебя это совсем не похоже.

– Меня не это смущает, Симон, а то, чем славится эта мегера. Не думаю, что я смогу сдержаться от её ехидных замечаний. Последнее время мне как-то не сильно везет на призраков прошлого.

– Не будет она тебя трогать! Ты мне больше нужен для картинки. Весь такой лощеный и красивый…

– … и с прямыми зубами? – усмехается Юан, поглядывая на неровные зубы друга.

– И это тоже. Поэтому я её уболтаю, и к тебе будет минимум вопросов общего характера.

– Это ты всё придумал, чтобы не говорить о том, что я рассказал до этого?


Юан внимательно смотрит на Симона, тот выдыхает и поднимает взгляд.

– Юан, что было, то было. Мало ли, что я скрываю.


Он прав, Юан знает, чужая душа – потёмки. Если с Симоном всё было примерно понятно: у него не было настолько мерзких воспоминаний, максимум какой-нибудь грабеж по молодости или хулиганство, то вот душа Илэйн скрыта от Юана. Он вспоминает её на празднике: то, как она говорила с Кевином и как легко отключилась, позволяя Юану взять её на руки – она чересчур невесомая даже для её комплекции. Юану бы тоже хотелось поддержать Илэйн на руках так же чувственно и открыто, как Натан, но он мог позволить себе только вдыхать запах её волос.

– Ладно, Симон, ладно, уговорил! И когда интервью, раз ты об этом знаешь больше меня?


– Послезавтра.

– Час от часу не легче! Но я, пожалуй, не хочу сейчас разбираться ещё и с этим – голова прям гудит, поэтому лучше лягу спать. Где ты мне постелешь? – Юан берёт стакан и допивает налитое.

– На диване, и напоминаю, Аманда не переживёт, если ты наблюёшь на… хоть на что-то. Знаешь, как она трепетно ко всему относится в квартире?


Юан обводит взглядом кухню и только сейчас осознанно смотрит на вещи: Симон говорил это ему не раз, и перед ним наконец открывается уют этого дома и его обитателей. Многочисленные фотографии, статуэтки из разных мест, записки на холодильнике, картины, нарисованные Амандой. Подобранная цветовая гамма в интерьере и мелких деталях – Аманда любит это место, создавая особенный мир для них с Симоном – Юан видит разительное отличие их домов. В доме Юана вряд ли кому-то уютно жить дольше недели, здесь же хочется остаться – в тепле воспоминаний.


Юан прокашливается, отводя взгляд от совместных фотографий Симона и Аманды.

– А кто сказал, что я наблюю?

– Поспорим? – Симон заговорщически протягивает свою руку через стол, они словно снова попадают во времена колледжа, проверяя друг друга на слабо.

– Давай, – Юан впервые за вечер улыбается, стараясь забыть остальные проблемы – он решит их, как решал всегда, именно поэтому его и зовут Юан Маккинз. И он со всем справляется.

***


Юан смотрит на своё расписание. Сегодняшний день обведён красным – интервью. Он всё так же скептически относится к этой идее – появиться у Антилы. Юан не уверен, что его терпения хватит, одно дело общаться с клиентами, другое с разозлённой женщиной, которая терпеть не может таких, как он. Считает их грязью под ногтями, ниже своего положения. Но почти так же, как интервью, Юана волнует, что за эти полтора дня он так и не видел Илэйн. Поэтому он вызывает в кабинет Карис.

– Можно? – в проёме появляется Карис, перед этим стуча несколько раз костяшками.

– Конечно, заходи и закрой дверь, – Юан встаёт, приглашая её присесть на диван.