Большинство гостей разъехались. Лика все эти дни навещала меня, часами сидела в моей комнате, развлекая меня своей бесконечной болтовней. Рассказала и о том, как Артур нес меня на руках, сначала в ближайшую комнату, а потом в покои своей бабушки, которая после развода с Аристархом Александровичем отправилась в длительное путешествие по Европе. Впрочем, Лика была уверена, что все это лишь брачные игры, эмоции, которые всегда бурлили в этой семье. По ее рассказам чувствовалось, что она обожает свою бабушку и ждет воссоединения супругов. Еще я заметила, что Анна Григорьевна настораживала Анжелику, беспокоила. Прямо спросить было неловко, поэтому я могла лишь строить собственные умозаключения. Меня почему-то охватывало ощущение, что Анна Григорьевна нацелилась на отношения с дедушкой Аристархом. Но это были лишь предположения, которые я изо всех сил старалась выбросить из головы. Породниться с Бурмистровыми? Вот только этого не хватало!

Я и так едва держусь, запихиваю как можно глубже эмоции, которые вызывает во мне Артур. Мечтаю, чтобы все это прекратилось. Мне невыносимо больно видеть его с Никой. Да и с любой другой. Я уже не выдерживаю этой пытки. Но сейчас Артура нет. Он уехал со своей Барби. И мне легче. Я почти освоилась в этом огромном доме, который для меня — настоящий дворец… Из разговора горничных мне удалось подслушать, что почти все родственники наконец разъехались. Анжелика вместе с родителями уехала еще вчера. Эта милая девочка до последнего просила, чтобы ее оставили вместе со мной. Но зато теперь Лика будет учиться в моей школе! Эта новость обрадовала нас обеих.

Особняк будто погрузился в глубокую спячку. Тишина стояла такая, что казалось — он полностью необитаем. Даже Аристарх уехал в город по делам.


На пятый день моей простуды температура окончательно спала, вернулся аппетит, а вот валяться в постели надоело до смерти. Тем более, что Анна Григорьевна, появившись рано утром в моей комнате, чтобы проконтролировать прием лекарств, заявила, что у нее очередная встреча с поклонниками, которую никак нельзя пропустить, поэтому она уезжает. Что тут скажешь? Я и так благодарна бабушке, эти дни она возилась со мной, кормила с ложечки, часами просиживала в моей комнате, что, впрочем, не слишком мне было нужно и скорее напрягало. Прошусь уехать вместе с ней — осталась всего неделя до возвращения папы и Настасьи Михайловны, да и Лиса вот-вот должна вернуться в город… Я предвкушала море новостей, и в то же время со страхом думала, как рассказать Лизе о том, где я провела праздники. Мы переписывались по СМС каждый день, а я так и ни словечка не написала об этом. Стоило только подумать — нападал ступор, я представляла, как Лиза заваливает меня вопросами и обидами, что столько молчала… И я снова откладывала откровения на потом. Меня преследовал страх, что едва начав, я уже не смогу остановиться, и вывалю все про Артура и свои чувства к нему… чувства, которые я все еще надеялась победить, задавить, уничтожить…

Я устала от своего затворничества и постельного режима, и нарушить его мне мешал только стыд — люди так старались, в аптеку из-за меня ездили в новогоднюю ночь, комнату предоставили, врача… Поэтому, лежала первые дни как мышка, покорно выполняя все предписания. В день отъезда бабушки, впервые капризничаю и прошу Анну Григорьевну забрать меня с собой, ноя что мне невыносимо уже лежать и болеть в чужом доме, у себя я быстрее пойду на поправку… Но бабушка мне отказывает, мотивируя это тем, что завтра сюда придет тот самый семейный доктор Бурмистровых, он должен убедиться, что мое лечение доведено до конца. Вздыхаю. Еще один безмерно скучный день. Книг я уже обчиталась, соскучилась по интернету, которого, здесь, похоже, нет, даром что дом олигархов. Видимо Аристарх Александрович не признает новые технологии. Но если честно, спросить об этом я постеснялась… Мда, отъезд бабушки привел меня в ворчливое состояние, хоть я и рада избавиться ненадолго от ее опеки. Немного показной, если честно… ощущение иногда складывалось, что бабушка на публику работала — стоило ко мне зайти Аристарху, как внимание ко мне становилось буквально елейным.

— Только смотри, Василина, будь осторожной, — предупреждает на прощание бабушка.

— Осторожной в чем? — удивляюсь я.

— С младшим Бурмистровым. Который на руках тебя носил. И надо сказать, без малейшего недовольства. Парень хорош, это как говорится, неоспоримо. Но не про тебя.

— Не понимаю, к чему эти слова. Артура здесь даже нет!

— Да… Но иногда путь к сердцу мужчины лежит через его родственников. Это умный ход, но мало что дает по прошествии времени.

— Не понимаю, правда, — качаю головой.

— Ты здесь остаешься с Верой. Мегера та еще, но кто знает, вдруг подружитесь… Лучше выздоравливай, деточка, и возвращайся в свой мир. Бурмистровы слишком шикарны… даже для меня.


На следующее утро я проснулась, когда комнату заливал солнечный свет. Снежная буря утихла впервые за несколько дней, и теперь за окном раскинулось настоящее снежное царство. Торжественное безмолвие подчинило себе мир, перед домом высились сугробы, белая пелена укрыла дорогу. Я надолго застыла у окна оглядывая все это великолепие. Ужасно хотелось на улицу, пройтись по хрустящему снегу, заглянуть в конюшню… Но я вряд ли решусь на такое в одиночку.


Выхожу из душа, одеваю свежую толстовку, спортивные брюки и шерстяные носки. Размышляю о прощальных словах Анны Григорьевны. Что у нее за воображение? Ладно, признаем правду — я ничуть не лучше. Мне не следует забивать себе голову мыслями о Принце, чем я упорно занимаюсь…

Сушу волосы полотенцем, затем феном. Подхожу к зеркалу, висящему над туалетным столиком из красного дерева, разглядывая свою распаренную физиономию. Густые пышные волосы волной рассыпались по плечам. Пожалуй, единственное, что мне в себе нравится. Серо-зеленые глаза довольно непримечательны, губы бантиком меня бесят. Какое-то время кривлю перед зеркалом рожи и размышляю, что можно сделать с моим лицом с помощью косметики. Можно подумать, такой нехитрый прием поможет мне стать красивой! «Красота — прежде всего в уверенности в себе» — любит повторять бабушка. А уверенности мне как раз-таки не хватает…

Беру расческу и принимаюсь методично приглаживать волосы, пока каждая прядь не улеглась на отведенное место. Красивее от этого я не стала, поэтому снова взлохмачиваю свою шевелюру. Какая разница, есть у меня прическа или нет? Ведь я практически одна в этом доме! Не считая Веры, которая почти не выходит из своих апартаментов. Это очень волнующе, осматривать такое большое здание одной! Можно на миг представить, что дом принадлежит мне… Поиграть в хозяйку старинного замка, пока никто не видит — очень заманчиво!

Спускаюсь вниз по широкой лестнице. В доме царит зловещая тишина. Беру мандарин с огромного блюда в холле. Чищу его, пряча шкурки в карман штанов. Лопаю фрукт, гуляя по дому, разглядывая дизайн, статуэтки, картины. Заглядываю в комнаты. На втором этаже меня очаровывает гостиная в бордовых тонах. Массивный, облицованный камнем очаг, в обрамлении двух встроенных шкафов, занимает всю дальнюю стену. Залезаю в огромное кресло-качалку, на которую заботливо наброшен клетчатый плед. Сворачиваюсь калачиком и смотрю на огонь. Интересно, кто приказал его развести, раз хозяев нет дома? Или даже в их отсутствие дому положено жить своей жизнью? На меня нападает дремота, хотя самочувствие отличное, я уже даже не кашляю…


Мне снится чудесный сон — Артур нежно гладит меня по щеке. От его руки исходит приятное тепло.

— Ты очень красива, Мотылек, — говорит Принц. — Я хочу тебя поцеловать…

— Я тоже этого хочу, — искренне отвечаю ему.

Лицо Артура приближается, такое красивое, желанное. Взгляд очень добрый, полон нежности…

— Подожди! — выставляю руки перед собой. — Как же Ника?

— А что Ника? — удивленно спрашивает Принц. — Какая Ника?

— Твоя девушка!

— Не знаю такой!

— Новый год с ней отмечал и уже забыл о ее существовании?

— Перестань, Мотылек, иди ко мне…

— Не-е-ет! — кричу изо всех сил и отбрасываю от себя Принца. И лечу в пропасть, ощущение невесомости, голова кружится, адреналин зашкаливает.

— Мотылек! Мотылек! — слышу отчаянный голос Артура.


Открываю глаза не понимая, что произошло. Сердце колотится как ненормальное, но кажется, я не разбилась. Задница и локоть болят — оказывается, я упала с кресла.

— Мотылек! — раздается голос возле порога и у меня от страха почти останавливается сердце. Поворачиваю голову — Артур. Неужели сон продолжается?

— Дурак! — кричу, перепуганная и мало что соображающая. — Нельзя же так пугать!

Принц выглядит растерянным и виноватым.

— Извини. Я не думал, что напугаю тебя. Я и сам испугался, когда грохот услышал. Ты из кресла что ли вывалилась? С тобой все в порядке?

— Так и заикой можно стать, Бурмистров! — заявляю возмущенно, поднимаюсь на ноги, потирая ушибленный зад. А в душе схожу с ума от мысли, что могла что-то сболтнуть во сне, отчего становлюсь очень грубой.

— Как можно выпасть из кресла, не понимаю, — прикалывается Артур. А я умираю от смущения.

— Отвали, тебе все равно не понять. Я задремала… Ты давно тут ошиваешься? Откуда взялся?

— Приехал к деду, — усмехается Артур.

— Да? Так его нет… А я — домой хочу… У вас тут водитель есть, вот пусть меня отвезет…

— Водитель с дедом уехал. Придется подождать до завтра. Прости меня, Мотылек! Не хотел тебя напугать, я правда дурак, ну не сердись, пожалуйста. Я подарок тебе хотел отдать, новогодний.

— Не нужны мне твои подарки…

Теперь мне стыдно. Я ведь не из-за Артура упала, а из-за сна дурацкого… И чего на парня набросилась? Наверное, это шок — сначала сон, а потом такое неожиданное его появление. Что все это значит?! Определенно, принц намеревается свести меня с ума!