— Правильно понимаешь.

— У тебя есть Скайп?

— Есть.

— Скинь мне свой логин, а я пока тоже налью себе чашку чего-нибудь и позвоню, хорошо?

Я соглашаюсь, и, попрощавшись, Арчи отключается.

Несколько бесконечных секунд сижу, уставившись в монитор. Пальцы холодные и дрожат, и я сжимаю кулаки, чтобы успокоиться.

Всё-таки это самый необычный мужчина из всех, кого доводилось видеть. Чего угодно от него ожидала — того, что будет напрашиваться в дом или наоборот меня заставит куда-то ехать, но он понял, что я не могу и не имею права отлучаться ночами из дома, ведь тогда Женя останется совсем один. А вдруг он проснётся и, не найдя меня, испугается? Спокойствие сына мне дороже всяких мужиков, даже таких потрясающих. И Арчи это понял, чёрт возьми.

Ещё немного и я точно влюблюсь в него настолько, что не смогу оставить, жить без него не смогу. Нужно бежать, пока не поздно — пока не стало больно, пока потеря и разрушенные иллюзии не разорвали изнутри пополам.

Когда-то давно мне весьма популярно объяснили, что нельзя никому доверять — наивность всегда оборачивается против тебя же. Но как же хочется хоть немного побыть счастливой.

Только успела отправить свой логин в скайпе и включить старенький ноут, который угрожающе рычит и фыркает, как звук входящего звонка раздаётся в тишине квартиры. Дрожащими руками нажимаю на значок видеокамеры, и через секунду на экране всплывает улыбающееся лицо Арчи. В руках его большая чашка, из которой стремится на волю лёгкий пар.

— Привет, — произносит, глядя на меня в упор, а мне кажется, что в саму душу. Наверное, я покраснела, потому что улыбка Арчи становится ещё шире. — Как дела?

— Хорошо. — Чтобы скрыть волнение, беру в руки кружку и как можно крепче сжимаю её. — А у тебя?

— Сегодня был самый странный, но и замечательный день за долгие годы, поэтому я более чем в порядке.

И он действительно словно светится от счастья изнутри. Мне интересно, что же такого прекрасного с ним сегодня произошло.

— Ты выиграл в лотерею?

— Можно и так сказать, — хохочет Арчи и делает большой глоток из чашки. — Я очень хочу показать тебе то, что можно в полной мере назвать выигрышем в лотерею. Вернее, его частью.

— И что же это?

— Нет, словами здесь не объяснишь, здесь видеть нужно. — Арчи прищуривается, словно обдумывает что-то. — У тебя, когда выходной?

— Через три дня, в пятницу.

— Отлично, — говорит после непродолжительной паузы, которая кажется мне вечностью. — Говорю сразу: возражения я не принимаю, даже не пытайся — не выйдет. Приглашаю тебя в пятницу в «Ржавую банку». Ещё раз повторяю: даже не пытайся придумывать никаких отговорок.

Настойчивый, однако.

— А как же свобода выбора?

— Честно? Чхал я на свободу выбора, особенно, если дело касается тебя.

Вот это поворот. Неужели он совсем не держит на меня зла за мои слова?

— Нет, послушай... не понимаю... То есть ты хочешь, чтобы я пришла в твой гараж? Но зачем? Я же помешаю там.

— Не выдумывай, — хмурится, Арчи. — Если бы я считал, что ты можешь быть там лишней, не приглашал. Поверь, «Ржавая банка» — больше, чем просто мастерская. Это место, где находят приют все, кому бывает плохо, одиноко или грустно. В мастерской особая атмосфера — говорю тебе как человек, который знает в ней каждый винтик и болтик. Поэтому даже не думай соскочить — ты просто обязана там побывать.

— Уверен?

— Слушай меня, Крис, — вздыхает Арчи. — Ты правильно сказала: мы уже не дети. Я не маленький мальчик и отвечаю за свои слова. И если приглашаю, то знаю, что говорю. Уяснила?

— Да.

А что ещё остаётся делать? Только соглашаться.

— Вот и чудесно, — улыбается, но в следующий момент становится серьёзным. — И вообще, мне кажется, что ты слишком много думаешь. Попробуй отпустить себя на свободу. Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд.

— Я попробую.

— Знаешь, Кристина, у нас намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. Наверное, мы не зря встретились однажды. Мы нужны друг другу, хоть ты и не понимаешь этого. Поэтому, можешь думать, что хочешь, говорить, что вздумаешь и сопротивляться всячески, но я от тебя не отстану. Вот что хочешь со мной делай, но не отстану.

Чувствую, как помимо воли улыбка сама расплывается на лице. Ничего не могу с собой поделать — его слова греют душу, делают меня сильнее

С ним я хочу стать другой.

Он — единственный, кто может показать, что такое настоящая свобода.

И я не упущу этот шанс.

* * *

До двух часов ночи мы разговаривали по Скайпу, и мне дважды приходилось подключать зарядное устройство.

Мы говорили обо всём на свете, смеясь, и перебивая друг друга. Никогда ещё ни с кем не чувствовала себя так легко, никогда не было настолько интересно и весело. Какой-то из шуток Арчи я смеялась так громко, что разбудила сына. После этого старалась реагировать на его юмор чуть тише, но порой всё-таки срывалась.

Арчи хотел знать обо мне всё, и я бы с удовольствием ему открылась, во всём призналась, сняла с себя невыносимый груз вины и ответственности, но разве возможно подобрать слова, чтобы не отпугнуть? Да и зачем ему знать о том, что было со мной раньше? Он же не мент и не психолог, поэтому молчала. Пусть лучше и дальше думает, что отец моего сына — просто парень, с которым любовь была, но не срослось, чем узнает о Никите. Нужно решать проблемы по мере поступления.

Тем более что в наших с Арчи отношениях далеко не всё ясно. Что он от меня хочет? Просто переспать? Или чего-то большего? И если вокруг него столько согласных на всё девушек, зачем возиться со мной?

Арчи прав: я слишком много думаю — самой от себя противно. Вечно мнусь, размышляю, ужасы всякие воображаю, жду подвоха от всех и каждого. Нужно завязывать, а то так скоро с ума сойду, изображая жертву.

Я не жертва, а заложница своей паранойи.

Всё, с завтрашнего дня обещаю, нет, клянусь самой себе не заморачиваться и не гадить самой себе и, главное, другим в мозг. Жить так, словно прошлого не существует и никакой Никита не вышел на свободу раньше срока, мечтая меня на ремни порезать.

Никита...

Мысли о нём назойливы, приставучи, что та муха. Каждый день, каждую чёртовую минуту всплывают на поверхность. Хочется удариться сильнее головой, чтобы потерять память и никогда не вспоминать о том, что меня связывает с этим человеком. Но только в песнях невозможное — возможно, в жизни, во всяком случае, в моей, чудес не бывает. Придётся как-то выпутываться из этой ситуации, только знать бы ещё как.

До выходных остался всего один вечер, и я сижу, словно загипнотизированная и пялюсь в экран ноутбука в надежде, что Арчи снова мне позвонит. Такое времяпрепровождение стало почти привычным, хотя толку от этого никакого. Надо чем-то заняться, отвлечься, чтобы не ждать звонка, словно школьница, но ничего не могу с собой поделать — не могу не ждать. А ведь Арчи мне совсем ничего не обещал, но я всё равно увязла в ожидании, как муха в янтаре. Иногда порываюсь схватить трубку и набрать его номер, но каждый раз останавливаю себя. Что я ему скажу? Просто узнаю, как дела? Спрошу, почему его нет в Сети? Но почему я решила, что у него есть время зависать в Интернете и болтать со случайной знакомой ночами напролёт? Он мне ничего не должен, как и я не должна тратить свои вечера на гипноз плоского экрана, замирая в глупой надежде.

Дура, дура, какая же я дура! Идиотки кусок, не иначе. Захлопываю с силой крышку ноута, кладу сверху телефон экраном вниз, чтобы не заглядывать в него каждые десять секунд и открываю холодильник. На свободу из морозного плена попадают сардельки, кетчуп, майонез, сыр и что-то ещё, что просто попало под руку — когда я нервничаю, аппетит просыпается зверский. Смотрю на внушительную горку продуктов, что высится на столешнице и понимаю, что ничем хорошим для моей фигуры такой гастрономический припадок не обернётся, но плевать: я обещала самой себе, что отныне буду проще ко многому относиться, значит, так тому и быть. Да и для чего мне беречь фигуру?

Достаю из хлебницы булку, надрезаю в длину и складываю в образовавшийся проём продукты. Ход доги на ночь, наверное, не самая удачная мысль, но когда такое было, чтобы в моей голове рождались верные решения?

Вибрация телефона отвлекает от продуктовой оргии. Бросаю монструозный хот дог на тумбу возле холодильника и подбегаю к столу. Когда вижу имя, которое высветилось на экране, сердце сладко замирает. Арчи...

— Привет, Крис. — Голос, в который без вопросов можно влюбиться сладкой патокой растекается по моим венам. — Не спишь?

— Нет, — говорю, прожевав. — Ем.

Арчи смеётся, а я жду, когда закончится его приступ внезапного веселья.

— Правильное решение, — наконец произносит. — Я, собственно, почему звоню. Всё в силе?

— Ты об экскурсии в «Ржавую банку»?

— Ну, с экскурсией ты, конечно, погорячилась, — снова смеётся. Интересно, он всегда такой смешливый? — Просто дружеский визит.

— Если сам не передумал, то да, всё в силе.

— С чего это вдруг мне менять решения? — удивляется, словно я только что сказала самую большую глупость, которую ему доводилось слышать в жизни. — Я заеду за тобой после обеда, примерно в час. Устроит? Только, пожалуйста, не наедайся перед поездкой, у меня на тебя есть кое-какие планы.

— Кормить будешь?

Похоже, Арчи решил, что не только к мужскому сердцу путь лежит через желудок. Или я настолько тощая в его глазах, что он взял на себя обязательство откормить меня?

— А почему бы и нет? — Что-то на заднем плане падает, Арчи чертыхается, отводит, по всей видимости, трубку на достаточно безопасное расстояние, и я слышу его крик. На кого он там орёт? До меня доносятся весьма сочные выражения, от которых, вполне возможно, приличная барышня упала бы в обморок. — Извини, работа кипит днём и ночью, парни на пределе, поэтому приходится прибегать к словесным пинкам.