память оказывается жестокой сучкой, которая ничего мне не дает, когда я действительно хочу и мне

нужна информация. Чувствуя себя плохо, я нажимаю руками на свой живот. Кейден не следовал за

мной. Не следовал. Все мои инстинкты говорят, что я могу доверять ему. Он спас меня. Не так ли?

Если только… Может кто-то заметил его, оставив его, вынужденным позвать на помощь? У меня

запершило в горле, и я возвращаюсь к холодному, трудному выводу, столкнувшимся в той ванной и

так быстро забыв его. Я не знаю, что случилось со мной и кто я, и я не могу доверять никому, кроме

себя. Мне надо уйти, прямо сейчас, и одной.


Я встаю с колен и сажусь на корточки, сомневаясь долю секунды перед тем, как начинаю

двигаться вдоль ряда машин, надеясь, что направляюсь прямо к выходу. Через десять машин, я

обнаруживаю маленькую лестницу, и я спускаюсь по ней. Через несколько секунд я кажется

оказываюсь со стороны больницы с видом на другую парковку. Тьма кромешная, и над головой

гремит гром, по воздуху ощущается запах дождя. Я бегу влево, от главного входа в здание, насколько я могу сказать, порыв ветра поднимает мои волосы и поражает меня резким холодным

воздухом, но я не разрешаю ему остановить меня. Кажется, я целую вечность продвигаюсь вперед, пока не выхожу на улицу, разделяющую больницу от соседнего района. Я поворачиваюсь и смотрю

назад, чувствуя облегчение, что никто не следует за мной.


Адреналин и надежда смешиваются между собой, заряжая меня. Я перехожу дорогу, убегая

сейчас намного быстрее, и награждаюсь видом огромной церкви, однозначно они дадут мне приют и

защитят меня. Но она не так близко, как я думала, и я обнаруживаю себя, бегущей по улицам, пытаясь найти самый быстрый способ вырваться от холода. Первая капля дождя ударяет меня, когда

я срезаю булыжную дорогу, моя память вспыхивает другой булыжной дорогой, и ночью нападения.


Беги. Продолжай бежать. Быстрее. Не останавливайся. Не смотри назад. Меня не должны

поймать. Они не могут вернуть меня к нему. Они не могут. Я не позволю им.


Я выбираюсь из прошлого, когда на меня обрушивается ливень ледяного дождя, и церковь

появляется дальше, чем секунду назад. Мое тело все болит, и я думаю, что плачу. Я знаю, что я

напугана. Я не хочу быть напуганной. Я хочу быть храброй. Я должна быть храброй, и я не

собираюсь останавливаться.


Дождь продолжает идти, хотя жестокие, холодные капли продолжали бить меня, когда гром

грохочет сверху со всей свирепостью зверя, такой же безумный, как и мои чувства. Я занемела, когда

в конце концов дохожу до парковки массивной церкви. Я обескуражена, не обнаружив ни машин, ни

знаков, ни чьего-либо присутствия, но я продолжаю идти вперед, надеясь на любой вид убежища. Я

почти преодолеваю расстояние до массивных ступеней, ведущих к двери, когда вдалеке слышу рев.

Мое сердце замирает, и я тяну свое ноющее тело вперед. Не переставай бежать. Не

останавливайся! Рев становится ближе. Громче. Не останавливайся! Я приближаюсь к ступеням и

вижу другие, которые ведут вниз, что приблизят меня прямо к двери. Я сразу перехожу к ним, но рев

мотора надо мной, и я так ужасно замерзла, что не чувствую своих пальцев ног. Хотя я продолжаю

толкать себя вперед и толкать. Только еще несколько шагов. Еще несколько шагов!


Вдруг, перед мной скользит и останавливается мотоцикл, преграждая мой путь. Потрясенная, мне пришлось остановиться на полдороге, и даже с надетым шлемом, я могу почувствовать энергию

Кейдена, его господство, и я не жду, когда он слезет. Я бегу вправо, полная решимости добраться до

двери, где могу получить помощь. Мотоцикл смолкает, и я знаю, что в любую секунду Кейден

поймает меня, но я уже так близко к тем спускающимся ступеням. Так близко, но я не справляюсь.

Сильная рука Кейдена хватает мою, когда я пытаюсь дернуться в другое направление. – Элла!

Остановись! Это я!


- Отпусти! – кричу я, только чтобы развернуться лицом к нему, сейчас он без шлема и его

волосы прилизаны к лицу. – Отпусти меня, Кейден, или я начну кричать.


Он сцепляет мои запястья и тянет к себе, держа мое тело близко к своему. – Я сказал тебе. Я

не собираюсь тебя отпускать. Я позаботился о Галло.


- Мне все равно на Галло, - шиплю я, вырываясь от него, вода затекает мне в рот. – Мне все

равно на Галло! Ты врал мне!


- О чем ты говоришь?


- Я видела тебя с тем мужчиной в больнице. Я знаю, что он был там ночью, когда на меня

напали.


К нам подъезжает машина и распахивается дверь водителя. Кейден ругается, отпуская одно из

моих запястий от своей хватки, молча говоря нашему посетителю не подходить. Я снова дергаюсь от

него и гляжу на мужчину, который стоит у черного седана, и даже в дождь, я знаю, что он «друг» из

ночи моего нападения. Определенно у меня не будет шанса, если они объединят усилия против меня, меня накрывает всплеск адреналина, и я сильно дергаюсь, вода работает в мою пользу и ослабевает

хватку Кейдена.


Через мгновение я свободна, я поворачиваюсь и начинаю бежать по лестнице, разрываясь от

крика, и отчаявшись получить помощь от полиции и боясь, что они разоблачат меня Никколо. Я

даже не уверена, что Кейден – это не Никколо, или по крайней мере работает на него. Я хотела, чтобы он был хорошим человеком. Я хотела доверять ему, и даже когда он только что схватил меня, какая-то часть меня до сих пор верила. Какая-то часть меня верит, и это ужасно.


Я достигаю лестницы и срабатывает датчик фонаря, сияние яркого освещения, находящегося

в алькове перед дверью, и вот сейчас я кричу. – Помогите! Помогите! – я натыкаюсь на дверь и

начинаю колотить. Кейден уже здесь, разворачивает меня и вдавливает в угол.


- Что с тобой происходит? – требует он, вода стекает с него на меня.


Моя рука хватается за кобуру под его курткой, и мой взгляд падает на пистолет, которого у

него не было раньше. Я открываю рот, и мой взгляд взлетает на него. – Это здесь ты убьешь меня? В

церкви? Или ты собираешься отвезти меня куда-нибудь в другое место, чтобы сделать это?


- Пистолет, чтобы защитить нас. Я спас тебя. Я здесь не для того, чтобы тебя убить.


- Может ты спас меня, потому что тебе пришлось. Может кто-то увидел тебя той ночью и у

тебя не было выбора. Может тебе пришлось вызвать скорую.


Его руки опускаются на мое лицо. – Есть много вещей, что я хочу сделать с тобой, Элла, но я

обещаю тебе, твое убийство сюда не входит. – Его рот наклоняется к моему, его язык глубоко

погружается, и я хочу сопротивляться. Я сопротивляюсь. Я пытаюсь. Но его губы теплые, в то время

как мои холодные, и вкус его, страсть и огонь, и да, требование, сжигает меня, искушает меня, берет

меня. И только на момент, я не могу себе помочь. Я хочу быть одержимой этим мужчиной. Я хочу

быть охваченной, поэтому отвечаю на его поцелуй. Я целую его, как будто это мой последний

поцелуй, а может быть это действительно так.


Я наваливаюсь на него, желаю еще одну секунду, еще один вкус, но он отрывает свои губы от

моих, а мои руки давят на его грудь, его сердце бьется так же быстро, как и мое, когда он заявляет: -

У меня есть недостатки, которые тебе не понравятся, Элла, включая ублюдка, который захотел

трахнуть тебя, как только ты открыла глаза и назвала меня прекрасным, несмотря на то, что ты была

в больничной койке. Но я снова это скажу. Я не твой враг.


Я дрожу, но не от холода, а от воздействия его поцелуя. В то время как я ни о чем не думала, у

меня не было смысла в том, почему я убежала. – Я хочу тебе верить. Но слова и поцелуй, не важно

каким прекрасным ты можешь быть, недостаточно, когда я борюсь за выживание.


- Так же, как и я. Мы связаны, Элла. Я прямо здесь с тобой.


Незвано, слова детектива звучат в моей голове: - Кейден Уилкенс ничего не делает, включая

вас, без скрытого умысла, – и с этим меня посещают плохая мысль. – Что тебя удерживает от

передачи меня Никколо?


- Я. Я останавливаю себя. Это единственный ответ, который могу тебе дать.


- И как я должна себя чувствовать в безопасности?


Он опускает свои руки на двери по сторонам от меня. – Я ненавижу Никколо. Я бы уничтожил

его, если бы мог.


- Почему?


- Мои причины не имеют значения.


- Имеют. И продажа меня была бы самосохранением, в чем я верю ты хорош.


- О, хорош, дорогая, но я не отдам тебя Никколо, - обещает он, а как он произносит имя

другого мужчины, с кислотой и ненавистью.


- Ты ненавидишь Никколо. Галло ненавидит тебя. Ты мужчина с врагами.


- Проснись, Элла. Твои враги – мои.


За ним слышатся шаги по лестнице, и голос его «друга» разрезает гром. Любой прогресс, который возможно он сделал со мной, смывается. Кейден проклинает вторжение, смотря за свое

плечо и говоря мужчине на итальянском. У меня мимолетная картинка себя с красными волосами, носящая очки, когда стреляю из пистолета. Я знаю, как пользоваться пистолетом, и я тянусь за ним.

Он хватает мою руку. – Какого черта, по-твоему, ты делаешь?