- Не сейчас, - говорит он, вставая и пропуская свою руку через волосы, когда уходит, исчезая в

дверном проеме, которая, я полагаю, ведет в ванную.


Потрясенная, я смотрю ему вслед, не уверенная, что думать или чувствовать. Мы оба знаем, что ты делала намного больше, чем целовалась с ним. Я не знаю, и ему не следует. Если он – не с ним, или я могла это рассказать в своем сне под действием лекарства. И если я рассказала, что я сказала?

Даст ли мне это ключ, чтобы выяснить его личность или мою? Я должна выяснить.


Я поднимаю одеяло и съеживаюсь от напоминания, что я голая, краснея от мысли, что он раздел

меня, которая абсолютно глупая. Моя грудь только что была в руке мужчины. Я замечаю брошенное

покрывало, лежащее на сером кресле у окна, но я не достану его, если не пойду за ним в чем мать

родила, что не было выходом в моем разговоре с Кейденом. А нам надо поговорить. Решая, что есть

только единственный способ сделать это, я делаю глубокий вдох и решаю пойти за ним.


Откидывая одеяло, я бросаюсь к креслу, хватаю покрывало, и заворачиваюсь в него, выпуская

вздох облегчения, когда мое задание закончено до возвращения Кейдена. Душ включается, и я кусаю

свои губы в мысли, что его плавки не на нем, и он тоже голый, очаровательно голый, что я не так давно

наблюдала. В свете этого предположения, и очевидного открытого приглашения, что не является про

разговор, я колеблюсь в своем стремлении, но решаю, что ситуация может быть в мою пользу, если я

смогу сопротивляться искушению оказаться мокрой и в его власти. Мне нужны ответы, и пока он в

ловушке и не способен запереть меня – это самое лучшее время их получить.


Не давая себе времени струсить, я бросаюсь вперед и захожу в великолепную полностью белую

ванную. Я делаю паузу в дверном проеме, огромная встроенная ванна слева от меня и двухместный

душ справа от меня, с прозрачными стеклянными панелями. У меня появляется сухость во рту от вида

удивительной, крепкой блин спины Кейдена, и следующего подтверждения, что я была права. Он

красивый и на его спине есть татуировка. Черепа, я думаю, и неожиданно, но черепа правда, правда

сексуальны.


- Ты пришла присоединиться ко мне или просто поглядеть на мою задницу? – спрашивает он, не поворачиваясь.


- Я думала, здесь будет занавеска или дымчатое стекло.


Он поворачивается лицом ко мне, и я вздыхаю, становясь к нему спиной. Он, в свою очередь, накрывает меня глубоким, хриплым смехом. – Я мог бы притащить тебя сюда c собой, и ты бы не

увидела меня.


Мое сердце прыгает от угрозы, что без сомнения он выполнит ее, и я разворачиваюсь, бросаясь

к нему, и давя своей спиной на дверь душа, чтобы держать ее в закрытом положении. – Что я сказала

о том мужчине, когда была под действием лекарств?


- Ни черта.


Я поворачиваюсь лицом к нему, забывая, что он восхитительно голый, пока, конечно, он стоит

передо мной восхитительно голый, но как-то я следую своему курсу. – Ты сказал, что мы оба знаем, что я делала намного больше, чем просто целовалась с ним.


Он смотрит на меня, его глаза вспыхивают жесткостью, стук брызг душа – единственный звук

между нами. Одна секунда, две, десять. Он выключает воду, не предупреждая меня, он распахивает

дверь, вынуждая меня пятиться. Я просто защищала свое положение перед тем, как он выходит из

душа и становится на коврик. У меня пересыхает во рту от вида всего, как вода обтекает все его

прекрасные части. Я очарована, как капли текут по его впечатляющему прессу и ниже… ниже…. Я

вскидываю голову. Он поднимает брови, его губы изгибаются в бесстыдной ухмылке. – Я… не знаю, почему я просто это сделала. Я имею в виду, делаю, но…


- Потому что ты хочешь меня, как я хочу тебя, но у тебя есть вопросы. Хорошо, знаешь, что.

Как и у меня, дорогая. – Он хватает полотенце с вешалки и вытирает свои волосы, оставляя все

мужественное великолепие на виду.


Мой инстинкт – повернуться, но в его глазах присутствует вспышка, что с одной стороны вызов, а с другой запугивание, и я не позволю ему выиграть. Я поднимаю свой подбородок, отказывая

позволить своим глазам снова блуждать. – Если я ничего тебе не говорила о том мужчине, почему ты

сказал, что мы оба знаем, что я делала намного больше, чем просто целовалась с ним?


Он обворачивается полотенцем вокруг своей талии, его влажные волосы вьются у его щек, подчеркивая эти колкие голубые глаза. – Ты говоришь, что не делала?


- Я сказала что-то, что заставило тебя так думать?


- Ты говоришь, что не делала?


- Перестань отвечать на мои вопросы вопросами.


- Тогда ответь мне.


- Я могла бы сказать тебе то же самое, - я резко говорю. – У меня было одно причиняющее боль

воспоминание о том мужчине. Одно. Только одно, Кейден.


- Это не ответ, который я ищу.


- Ты уже знаешь ответ. Он был… - Я останавливаюсь, не уверенная, как заполнить пустоту.


- Твоим любовником, - добавляет он.


- Нет, - быстро говорю я, слово любовник как-то слишком хорошо для того мужчины. – Он не

был моим любовником.


- Но у тебя был секс с ним.


Изображение меня, привязанной к той кровати, заставляет меня сжать покрывало немного туже.

– В моем воспоминание не было ничего, связанного с сексом.


- Тогда, о чем оно было?


- Контроль, - говорю я, во мне нет сомнения. – Власть.


Его глаза ужесточаются. – Он сделал тебе больно, Элла?


- Я не хочу об этом говорить. – Я пытаюсь отвернуться от него, но его руки охватывают мою

талию.


- Как он выглядел?


- Я не смогла увидеть его лицо.


- Что ты смогла увидеть?


- Я сказала тебе…


- Что ты смогла увидеть? – надавливает он.


- Это личное.


- Не тогда, когда моя жизнь под угрозой, вместе с твоей.


- Это личное и во всяком случае это не о том, что я видела. Это больше о том, что я чувствовала.


- Которое было, о чем?


- Я сказала тебе. Он пугает меня.


Он суживает свои глаза на мне. – Пожалуйста, не будь им, - говорит он, повторяя мои слова

ночью ранее.


- У меня просто было яркое воспоминание, Кейден, а таблетки и боль сделали меня

беспомощной.


Он смотрит на меня, голубые глаза, как чистый лед. – Понял, - говорит он, отодвигая меня от

себя. – Твоя одежда под раковиной, а сумка на столике цвета волос. Перекрась пряди, чтобы не было

так очевидно, что ты покрасила их.


- Следовательно, не красный. Никакого возврата ко мне. – Но даже, когда я говорю слова, я

знаю, что это невозможно, не зависимо, как сильно я хочу, чтобы это было.


- Ты даже не можешь вспомнить, кто он. Ты не можешь восстановить себя, пока не выяснишь, кто он. Спускайся вниз, когда будешь готова. Мы переезжаем в мой дом.


- Твой дом? Но что на счет Галло? Не придет ли он туда в поисках меня?


- Я сказал тебе. У меня есть план.


- Но…


Его руки опускаются на мои, и он поддерживает меня и усаживает на край ванны. –