ящик. Внутри был пистолет.


- А затем что?


- Я хотела причинить ему боль. – Мои слова уверенные, сильные – как бы я хотела, чтобы это

было все, а не убийство.


- Но ты не знаешь, сделала ли это?


- Да. Нет. Да.


Он поднимает бровь. – Хорошо. Давай перейдем к чему-нибудь четкому. Ты помнишь, как он

выглядит?


- Нет.


- Что ты делала с пистолетом?


- Я только помню, что смотрела на него и знаю, что им воспользовалась.


- Больше ничего? Ты уверена?


- Это все.


- Мы не знаем, что ты даже пыталась его убить.


- Я знаю, что чувствую.


- Ты также продолжаешь говорить, что я тебе знаком, независимо от правды.


- Никто еще, кого я встречала, не вызывал во мне такое чувство.


- Есть объяснение, - говорит он. – Твой мозг посылает тебе сообщения, которые ты не всегда

правильно читаешь. Ты не можешь прыгнуть в заключение, пока ты полностью не восстановишь свою

память.


- Что если это был Никколо?


- Он жив.


- Что если я пыталась его убить?


Он лезет в свой карман и достает оттуда телефон, нажимает пару кнопок, а затем предлагает

его мне. – Никколо.


Я кладу свою руку на его и беру телефон, глядя на изображение мужчины за тридцать с

кучерявыми темными волосами и темными глазами, одетым в дорогой хорошо сидящий костюм. И я

жду, что последует знакомое чувство, но его нет.


- Что-нибудь? – спрашивает Кейден.


Я качаю своей головой и смотрю на него. – Нет, но ты только что сказал, что моя память

неправильно работает. Может нет. Я имею в виде, Никколо охотится за мной.


- Я в этом не уверен, потому что ты пыталась его убить.


- Тогда почему бы ему меня преследовать? – спрашиваю я.


- Это то, что нам необходимо выяснить.


- Что если «он» был кто-то близким Никколо?


- Мы просмотрим фотографии всех близких для него, как только будем у меня.


- Пойти домой с тобой? – говорю я. – Ты сумасшедший? Ты должен понять, что я не могу

сделать это сейчас. Мне надо залечь на дно.


- Галло не оставит это в покое, если ты это сделаешь. Он будет преследовать тебя и все

документировать.


- Я могу ему позвонить. Я уверю его, что я в порядке.


- Он не согласится на телефонный звонок, который может быть принужденный. Даже видя тебя

в человеке, он собирается проверить каждый кусочек твоей загадки. Тебе надо спрятаться на виду, именно, где никто не будет ожидать, что Элла там. И ты сделаешь это со мной.


- Адриэль мог умереть вместо тех мужчин. Любой рядом со мной в опасности.


- Сначала они должны найти тебя, и ясно, что я не вверю, что это произойдет. – Он встает и

берет меня с собой. – Давай отдадим Маттео его дом и поехали в мой.


- Ты уверен, что мне не надо залечь на дно?


- Я никогда не говорю то, в чем я не уверен. – Он нагибается и сплетает свои пальцы с моими, и начинает идти к двери, а я позволяю ему это по одной причине, и это причина только: если он неправ, мы оба умрем. Я не могу придумать никакой план, который заставил бы его работать на него.


Через час, я с Кейденом снова находимся в Роллс-Ройсе, и он выводит нас из гаража, в ливень.

– Я не могу поверить, что до сих пор так льет дождь, - говорю я, смотря, как брызги стучат по

переднему стеклу снова и снова.


- Радуйся, что так, - говорит он, поворачивая на узкую дорогу, которая я считаю ведет к более

пригодной для езды дороге. – Потому что я тебе обещаю, погода сделает поиск тебя немного менее

энергичным, и мы выиграем немного времени. – Он тянется к папке. – Время тестирования. Полное

имя?


- Рей Элеана Вод, - отвечаю я, когда он поворачивает на еще одну узкую дорогу.


- Дата рождения?


- 20 июля 1988 года, - я отвечаю, и задерживаю дыхание, когда он маневрирует машину за угол

и выезжает на дорожку, такую узкую, что я уверена мы собираемся разбиться. – Черт возьми, - говорю

я, хватаясь за дверную ручку. – Здесь все дороги такие узкие?


- Большинство из них, да. – Он косо смотрит на меня. – Заставляет тебя ценить мой мотоцикл

сейчас немного больше, не так ли?


- Я бы лучше прошлась, спасибо.


- Мотоциклы быстрые и эффективные. Ты привыкнешь ездить на них.


- Нет, - говорю я, мысль поражает меня. – Я не привыкну ездить ни на чем. Мой паспорт годится

только на девяносто дней.


- У меня есть план, - говорит он. – У меня всегда есть план.


- Маттео?


- Да. Маттео.


Мы проезжаем еще один сумасшедший узкий поворот, и я закрываю свои глаза. – Да. Идти

пешком самостоятельно.


- Ходьба здесь точно популярна. Фактически, ты не можешь ездить в определенных местностях, и эта включается сюда, если только ты не живешь в этом районе и не имеешь одобренный номерной

знак.


- Что это за местность?


- Она называется Трастевере, и благодаря нескольким американским колледжам в районе, в ней

большое население носителей английского языка.


- Мне легче узнать, что я здесь не такая чужая. Возле твоего дома люди говорят на английском?


- Он не так дружен с английским, как Трастевере, но он близко. И мы уже здесь. – Он

выруливает на подъездную дорожку, и я смотрю в изумлении на высокое строение перед собой, две

ступени едва видны посередине быстро падающего дождя.


- Кейден. Это замок.


- Этот район весьма отстал от жизни, но да. Это замок, и в нем есть один из нескольких гаражей

по соседству. – Он нажимает на кнопку, и дверь начинает подниматься.


- Не могу представить, что буду жить в замке, - говорю я. – Он реконструирован, как место

Маттео?


Он сделал недовольный звук и уезжает от ливня, заезжая на наклонный въезд. – Я бы не

разрушил историю, как сделал Маттео у себя, что однажды было произведением искусства. Я сделал

несколько реставрационных работ, но приложил все усилия, чтобы сохранить первоначальную

архитектуру на месте.


- Сколько ты здесь живешь? – спрашиваю я. Гараж достаточно большой, чтобы уместить внутри

много мини машин, и из того, что вижу, я могу сказать он держит ряд спортивных автомобилей и

мотоциклов. Он давит на кнопку, чтобы плотно закрыть нас внутри и выключает мотор. – Я

унаследовал замок пять лет назад.


Унаследовал. Значение этого слова безошибочно. Кто-то умер, и какая-то часть меня

испытывает боль, которая распространяется глубже, чем сам момент. Я бросаю на него взгляд, чтобы

обнаружить, как он положил свои запястья на руль, смотря вперед. – Ты одинок, как и я?


- Не как ты, - говорит он, до сих пор не смотря на меня, его тело твердое, как и его голос. –

Никто, кого я потерял, не вернулся назад.


Мои кишки закручиваются в узлы, и я отворачиваюсь, беспокоясь о семье, которую я возможно

потеряла. Нет. Я потеряла. – Мои ушли, тоже, - говорю я, мой голос ломается от осознания.


- Ты этого не знаешь, - говорит он, и наши головы поворачиваются в одно и то же время, взгляды сталкиваются.