тоже чему-то научиться у тебя. – Он накрывает мою руку и целует ее. – Ты готова завтракать?


- Разве уже почти не обед?


Он смотрит на свои часы, и черт их подери, они расшевеливают какое-то странное знакомое

чувство, которое я не понимаю. – Половина двенадцатого, - информирует он меня. – Мы называем его

поздним завтраком. Дай мне секунду. – Он освобождает меня, и я облокачиваюсь об стол в то время, как он возвращает свое внимание на клавиатуру, набирая ответ кому бы там ни было, с кем он

переписывается, и встает. – Сделано. А теперь кушать.


- Есть новости про Энзо?


- Еще нет, но один из моих людей находится в Милане, где было известно о последнем

нахождении Энзо. Он копает глубже.


- Сколько Охотников подчиняются тебе?


- Пятьдесят от Рима до Франции.


- Я думала, ты только работаешь в Риме.


- Я недавно взял на себя Францию.


- Пожалуйста, скажи мне, что это не потому что предыдущий Ястреб или как вы там еще

называете лидеров, мертв.


- Мы называем их Ястребами, и нет. Он не мертв. Он переехал в другую страну, как сделал мой

отец, когда Кевин взял на себя Рим до моего рождения.


- Умирали ли какие-нибудь Ястребы в других странах?


- Дорогая. – Он обхватывает меня в свои руки. – Не надо так.


- Я не могу начать быть в тебе необходимой, а ты потом возьмешь и умрешь у меня на руках.


- Взаимно. Никто из нас никуда не собирается, но пойдем на кухню есть блинчики. Хорошо?


- Я бы попросила тебя пообещать мне, но знаю это не то обещание, которые ты сможешь

выполнить.


Он отодвигает волосы с моего лица и наклоняет мою голову назад. – Я обещаю, - говорит он, слова отдают чистой сталью, как будто это зависит от его воли, когда мы оба знаем, что это не так. –

И я не делаю обещаний, которых не собираюсь выполнять.


Его компьютер издает другой звук, чем раньше, и он дарит мне быстрый поцелуй. – У нас все

будет хорошо, - уверяет он меня, садясь назад за стол проверить экран. Я подхожу ближе, и тот факт, что мы боимся за жизнь его Охотника, говорит мне, что любая версия «хорошо» с Кейденом до сих

пор опасная, и все же он как-то без всякой логики надежен. Я не знаю, что делать с этим кусочком

информации.


- Новости? – спрашиваю я, когда он печатает сообщение и тут же встает.


- К сожалению, нет. Просто кто-то хочет поговорить со мной о работе. Они могут подождать.


- Охотник или клиент?


- Клиент. – Он вытаскивает огромный ноутбук со стола. – В нем есть фотографии каждого

человека, кто мы знаем работает на Никколо.


- Почему они у тебя?


- Деньги – общий знаменатель между Охотниками и мафиози, и я пытаюсь управлять нашими

путями в разных направлениях. Это требует знаний и усилий.


И вот он. Ответ, который я понимаю до сих пор очень хотела получить. Или по крайней мере

часть его. – Ты встречал Никколо?


- К сожалению, да. – Когда я готова была спросить больше, он меняет тему. – Я подумал, ты

могла бы просмотреть фотографии пока будем кушать, а затем мы сможем попробовать и забыть обо

всем этом в остальную часть дня.


Я делаю глубокий вдох и выдыхаю признание: - Мне правда ненавистна мысль об этих

фотографиях, когда следовала бы исследовать их на ответ, которых они могут в себе содержать.

Он осторожно заправляет мне за ухо локон волос. – Мы можем подождать до утра, если ты хочешь.

Прикосновение нежное, и мне интересно, что это для меня значит, т.к. комбинация мягкости в этом

мужчине и пошлой темной опасности очень привлекательна. Но что неприятно – это побег, скрывание

и смерть. Я беру у него ноутбук.


- Я хочу уже покончить с этим, - говорю я, неуверенная почему так верю, что здесь спрятан

секрет, который я не готова узнать.


Глава 19


Я с Кейденом покидаем его комнату, направляясь на завтрак, и воспоминанию, как я бежала

вниз в коридор в полотенце, удается взять верх над фотографиями в моей руке. – Марабелла

собирается смущать меня, да? – спрашиваю я, когда мы доходим до лестничной площадки в гостиную.


- О да, - подтверждает он, в его голосе слышится смех, его губы изгибаются в подобии улыбки.


Мы проходим на кухню, и я свирепо смотрю на него. – Ты думаешь, это смешно.


Он ухмыляется. – Виновен по всем статьям.


- Не смешно, - ворчу я. – Это стыдно. Я больше не голодна.


Я пытаюсь развернуться, но он ловит меня за запястье, целует в висок и прежде, чем я могу

набраться смелости для удара, проводит меня перед собой ко входу в кухню. – Чао, вам двоим, -

Марабелла встречает нас за стойкой, у нее мгновенно расплывается ухмылка от уха до уха. –

Поработали на аппетит?


Я стону и закрываю свое лицо, а Кейден смеется, звучит слишком сексуально, что начинает

раздражать его веселье. Становится хуже, когда он говорит: - Пожалуй, поработали. По правде говоря, сделай мне двойную порцию блинчиков, пожалуйста.


Я скольжу на стул за столом и кладу ноутбук, вытягивая свой дневник и досье, которые я

оставила в стороне прошлой ночью. – Можешь добавить мне алкоголь в кофе, пожалуйста? – прошу

я, пока Кейден садится рядом со мной и использует ноутбук в нетерпении, чтобы я взглянула. Я

гримасничаю и добавляю: - Добавь двойную порцию, не стопку, для меня.


Марабелла хихикает, как школьница, и ставит два капучино на стол, милый фартук, украшенный клубникой, накрывает ее платье до колен. – Для тебя нет алкоголя, - говорит она мне. –

Кейден его не хранит в замке.


Она торопится прочь, а я игнорирую ноутбук, чтобы взять свою чашку. – Ты еще больше

помешан на контроле, чем я представляла.


- Я надеюсь, что комментарий относится к хорошему воспоминанию из прошлой ночи.


Мои щеки начинают гореть от проигрывания его слов в душе. Я буду тебя лизать. Кусать тебя.

Щипать тебя. Шлепать тебя.


Он пододвигается ближе. – О чем ты думаешь, Элла?


- Я просто думала…


- Прямо сейчас. О чем ты думала прямо сейчас?


Я с трудом глотаю. – Я воздержусь от комментариев.


Его губы изгибаются, и он облокачивается на свой стул. – Не смешно.


Он игривый и забавный, и ему нравится очень часто меня дразнить, но мне нравится такая часть

его. – Ты не пьешь, потому что это приводит к потере контроля, что тебе не нравится.


Он поднимает чашку, его глаза загораются грешным огнем. – Контроль намного интереснее, чем другое. Ты так не думаешь?


- Хммм. Не думаю, что я бы забыла, но возможно я попробую.


- Ты можешь попробовать.


Я опускаю свою чашку, воздух наполняется вкусным запахом приготовленных блинчиков. –

Попробую.


- Заглядывая вперед в эту битву интересов, - заверяет он меня, хватая ноутбук. – Давай

разберемся с этим и снова разденемся.


Я делаю резкий вдох, готовая сделать что-нибудь другое, чем смотреть на эти фотографии, включая обсуждение неприятной темы про Дэвида. – Мне сначала надо рассказать о чем-то еще.


- Я слушаю.


- Дэвид.


- Дэвид, - повторяет он, имя лезвием рассекает воздух. – Печально известный жених.


- Кейден…


- Рассказывай.


- Он подарил мне ожерелье. Это была большая бабочка, и я нашла написанную рукой записку

внутри нее.


Он реагирует очень спокойно, линии его лица заостряются вместе с его тоном. – Что говорилось

в этой записке, Элла?


По мне проходит беспокойство. – Я не помню. Это могла быть глупая любовная записка.


- Ты заявляешь только «известные» вещи. Ты думаешь, что она была этим?


- Нет. Нет, не думаю. – Он изучает меня прикрытыми глазами, его ресницы прячут его взгляд

от моих любопытных глаз, и я не могу выносить его молчание. – Почему ты ничего не говоришь?


- Потому что мне не нравится то, что должен сказать.


Мои пальцы впиваются в ладони. – Просто скажи это, пожалуйста.


- Я думаю, ты была, что называется «курьером».


- Мне не нравится, как это звучит.


- Не зря. Курьер – невинный человек, который предназначен перевозить предметы с одной

страны в другую.


- Откуда ты это знаешь?


- Подземелье сталкивалось почти со всем за сотни лет, что происходило вокруг, и у нас есть

базы данных, хранящие историю этих опытов. И я лично сталкивался с такой ситуацией.


- И ты думаешь, Дэвид выбрал меня в качестве курьера.


- Похоже. Обычно кого-то направляют сблизиться с потенциальным курьером и подтверждают, что они подходят по определенным качествам.


- Каким качествам?


- Ты правда хочешь это услышать?


- Мне надо это услышать. – Он еще колеблется. – Кейден, пожалуйста.


- У мишеней нет семьи и очень мало людей в их жизни, которые будут по ним скучать.


Хорошо. У меня внутри почти все сжалось. – Что подтверждает, что моя семья мертва.