— Хорошо, будь по твоему, но тогда ты никогда не узнаешь, что за классную шутку я тебе хотел рассказать, Банкир!

— Убирайся, пока я не…

Слова угрозы потонули в вое ветра, когда Джорджио вышел обратно на платформу. С правой стороны от него была узкая дорожка без какого-либо ограждения. Сооружена она была из листов металла и досок около метра в ширину и ненадежно прилегала к стенам здания, но это был его единственный путь, не считая полёта головой вниз.

Джорджио стал пробираться по дорожке боком так быстро, насколько ему позволял страх — и в этот момент пуля просвистела сзади и попала в здание. Через долю секунды звук выстрела рассеялся эхом. Так как Джорджио жил в Руфтауне, то по нему стреляли далеко не в первый раз. Но от этого не становилось легче.

Джорджио совершил ошибку, когда взглянул влево и увидел пасть пропасти — долгое, долгое падение на твердый, твердый асфальт, скрытый пеленой серо-коричневого смога.

Внезапно у него сильно закружилась голова, он почти потерял равновесие, но опыт проживания в Руфтауне в течение двух лет помог ему собраться, фокусируя взгляд на углу здания впереди него.

Просто иди вперёд, твердил он сам себе.

Ещё пара шагов и Джорджио добрался до угла и немного помедлил прежде чем заставил себя двигаться дальше по дороге. Он завернул за угол, и ещё одна пуля пролетела над его головой. Они не могли промахиваться вечно.

По левую сторону его ждала бездонная пропасть и быстрая смерть, по правую было шесть окон. Когда он осторожно прокладывал себе путь мимо них, прильнув к стене под напором назойливого ветра, то обнаружил, что окна были заколочены изнутри — намертво. Дальше, на следующем углу, дорожка обрывалась. Не было никакого поворота за угол.

Впереди было ещё два окна — они казались не заколоченными. Иного пути, кроме как вниз не было, поэтому он пробрался бы через одно из окон… или умер бы.

Где-то позади Лимми уже прошел по веревочному мосту и вскоре пробирался по дорожке…

Джорджио оказался между двух окон и схватился за ближайший карниз, так как ветер снова поднялся и почти сбил его с ног. Он морщился от боли в пальцах, вцепившись в оконный карниз, ветер, казалось, нарочно старался утащить его в пустоту.

Вскоре ветер стих, и он проскользнул сквозь треснувшее старое окно. Пролезая, Джорджио оцарапался осколками битого стекла. Он оказался в маленьком, пустом офисе, дверь которого вела в коридор и была заперта.

«Остается надеяться, что они решат, что я погиб…» — подумал он.

Если бы только они наткнулись на Банкира, их бы это задержало, а Джорджио бы придумал что-нибудь. Осколки хрустели у него под ногами, он подошёл к двери и дёрнул её. Она не открылась.

Джорджио огляделся и обнаружил старый лом на полу. Снос здания начался, но после Великой Депрессии не был завершён. Он поднял лом, затем замахнулся им словно бейсбольной битой и со всей силы ударил по дверной ручке. Ручка пробила дверь и упала с другой стороны, оставив на своём месте дыру. Он просунул руку, нашёл внутренний запирающий механизм, и дверь щёлкнула. Он сильно толкнул дверь плечом и та вывела его прямиком в коридор, заваленный строительным мусором, через который с трудом можно было протиснуться. Хотя, он и не собирался этого делать.

Прихватив с собой лом, он вернулся к окну и осторожно выглянул наружу. Лимми и его приятель ещё даже не добрались до угла. Они шли медленно при таком ветре, передвигаясь по дорожке по сантиметру, чтобы не упасть.

Джорджио забрался обратно на дорожку, удерживая лом вплотную к стене, чтобы он не мог перевесить его в ненужную сторону. Мальчик прошёл настолько быстро, насколько осмелился, до второго окна.

Это окно было неповреждённым, стекло не разбито. Он заглянул внутрь — казалось, что кто-то там жил: матрас лежал в углу, пара украшений на стенах. С помощью лома он приподнял оконную раму, в надежде, что она не заперта и не сломается. Рама с трудом скользнула вверх, и он проник в комнату так быстро, как только мог. Он повернулся, закрыл окно и запер его: снаружи уже доносился голос Лимми.

Джорджио увидел старый комод, подвинул его к окну, поставил на него вазу, фотографию в рамке и прочую ерунду, стараясь создать впечатление, что так было всегда.

Затем он отпрянул назад из поля зрения и прижался к стене.

Бледный свет просачивался сквозь окно на противоположную стену, на которой появилась тень Лимми, его ружье было у него за спиной.

Джорджио знал, что, возможно, смог бы столкнуть Лимми с дорожки, но он ещё никогда никого не убивал, ему совсем не нравилась эта идея и вовсе не хотелось становиться врагами с каждым бандитом вроде Лимми. Кроме того, не стоило забывать о Романе, который прикрывал Лимми. Роман весьма неплохо обращался с оружием. А лом не слишком-то помогал против пистолета.

Он услышал глухой голос Лимми за окном.

— Оно закрыто. Что? Нет, если я буду пытаться разбить стекло, я могу свалиться. Ты с чего решил, что он именно тут? А?

Голос Лимми становился всё более приглушённым, по мере того, как он продвигался вниз по дороге.

— Ну, тогда давай сам лезь, тупица! Я пропускаю тебя вперёд.

Лимми и Роман проглотили наживку, по крайней мере пока.

Джорджио повернулся, чтобы осмотреться, и увидел пистолет направленный на него.

— Готов поклясться, — начал бормотать он. — …у всех кроме меня есть… Мне точно нужно раздобыть оружие.

Девушка приблизительно его возраста направила на него проржавевший револьвер. В её внешности смешались азиатские и испанские корни, по крайней мере эта была догадка Джорджио, она была одета в порванные джинсы, кроссовки из разных пар, голубую изношенную толстовку. Она была плотно сложена, но с хорошей фигурой, у неё были длинные, блестящие чёрные волосы. Но выражение её лица было так же гостеприимно, как и направленный на него револьвер.

— Отодвинь от окна то, что ты туда наставил и убирайся обратно, сейчас же. Я считаю до двадцати. — выпалила она.

— Послушай, тут за мной гонится парочка головорезов и то, только потому, что я сказал, что мой дядя не станет платить деньги за обеспечение безопасности…

— Семь, восемь, девять…

— И они уже пытались пристрелить меня дважды и всё, что мне нужно это переждать, скажем, двадцать минут…честное слово!

— Четырнадцать, пятнадцать…

— Послушай. — Он медленно положил лом на пол. — Я не собираюсь на тебя нападать. Меня зовут Джорджио. А тебя?

— …двадцать. Она сделала вид, что целиться ему в голову и медленно возвела курок.

— Ну вот и всё. Убирайся или я выстрелю.

— А знаешь, что я подумал? Прежде чем ты меня пристрелишь, я просто посижу тут немного на полу, и честно говоря, если уж мне суждено умереть…

Он сел на пол и скрестил ноги.

— Я бы предпочел, чтобы меня убила такая симпатичная девушка, как ты, а не этот чертов Лимми.

Она пристально смотрела на него поверх ствола.

— Не то чтобы я хотел, чтобы в меня стреляли, — быстро спохватился он. — Я бы предпочел, чтобы этого не случилось.

Она облизнула губы и почти улыбнулась.

— Подожди, ты сказал Лимми? Этот парень? Это он тебя преследует? Ну, тогда твои дела действительно плохи. Значит, он сюда придёт. А я не хочу, чтобы он сюда приходил.

— Нет, я их пустил по ложному следу, вроде как.

Они действительно могли вернуться, чтобы отыскать его, предположил он. Но он решил не упоминать об этом.

— Ну, ты всё равно не можешь здесь оставаться, — настаивала она. — Уходи!

— Обещаю! Но чуть позже! Я лишь надеюсь, что ты не убьёшь меня прямо сейчас. Если я останусь и подожду, когда ему надоест, а ты при этом меня не застрелишь, мне будет в разы легче убраться отсюда. Имей в виду, если ты меня всё-таки убьёшь, я достаточно тяжёлый и моё тело будет не так то просто вытащить отсюда. Так что…

Он пожал плечами и закрыл глаза, сделав вид, что ожидал выстрела. Но он был практически уверен, что она не собиралась стрелять в него. Хотя, не на сто процентов.

Он приоткрыл веко и снова уловил тень улыбки на её лице. Она опустила револьвер, и он открыл глаза.

— Я буду полной дурой, если поверю тебе, — сказала девушка. Она нахмурилась и снова нацелила на него пистолет. — Я не собираюсь доверять тебе. Я ничего о тебе не знаю. Поэтому буду держать оружие наготове. Но я тебя не убью, скажем, в ближайшие…полчаса.

— Полчаса! Хорошо! Тридцать минут! Я ценю твою щедрость! Прости, что навёл тут беспорядок. Я тоже не особо люблю, когда кто-то трогает мои вещи. Я тоже живу в Руфтауне, восточная сторона, ветка Регэсс. Я знаю, насколько тяжело переносить наверх вещи в место, где ты живешь. Господи, да даже затащить матрас сюда оказалось той ещё проблемой. Ты живешь тут одна?

Она вздохнула и села на матрас в противоположном конце комнаты, так же, как он, скрестив ноги. Когда-то это было офисным помещением, но она превратила его в своего рода квартиру. Она опустила пистолет на колено, но он всё равно был нацелен по прежнему в его сторону.

Тем не менее она поставила его на предохранитель. Это обнадёживало.

То и дело поглядывая на окно, Джорджио говорил громко, но старался, чтобы его слышала только она.

— Да, у моего дяди совсем не было денег, когда они пришли и потребовали выплату с восточной части города. И я им сказал: «У нас ничего нет, вам придётся подождать, пока мы раздобудем хоть что-нибудь для вас». А этот парень попытался ударить меня пистолетом, а я его оттолкнул…

— Не слишком умно.

— Ага, это точно. И тут он стал вести себя так, словно хочет меня пристрелить, и я захлопнул дверь перед его носом. В нашем доме большая тяжелая металлическая дверь, её ещё труднее было втащить, чем матрас. Он начал звать своих дружков. Я же смылся через окно, по крышам к мосту…