– Да, мне она это тоже говорила. – Я сажусь. – А тебе разве нисколечко не любопытно, почему ученица «Астор-Парка» живет в жалкой студии на Салем-стрит?

– Конечно, любопытно, но вряд ли она считает это нашей заботой, и я ее прекрасно понимаю. Только вспомни, с каким презрением смотрели на меня в «Асторе»! Если она ходит в школу и параллельно зарабатывает себе на жизнь, лучше оставить ее в покое. Я бы на ее месте хотела именно этого.

Я решаю не указывать ей на то, что она обманывает сама себя. Элла сунула нос в наши дела, как только переступила порог дома Ройалов. Она та еще докучала. Я даже удивлен, что она не хочет признаться в этом.

Думаю, мне лучше сменить тему разговора.

– Над чем работаешь? – Я поддеваю пальцем ее бумажки.

– Над непрерывными функциями. Я их не понимаю.

– Говоря простым языком, это означает, что ты можешь поставить свой карандаш на график и продолжать чертить линию в отрицательном и положительном направлениях, не отрывая грифеля от листа бумаги. – Я рисую волнистую линию. – Правильно?

Элла кивает.

– А чтобы определить, является ли функция непрерывной, нужно, чтобы соблюдались эти три условия.

Я быстро делаю кое-какие пометки и протягиваю ей лист бумаги обратно. Пока она читает их, я проверяю телефон. Паш написал. Наконец-то.

«Прости. Сегодня обед с семьей. К нам приехали родственники из Атланты».

Проклятье. Я бросаю телефон на шезлонг.

– Сколько задач тебе осталось?

– Двадцать.

– А сколько займет их решение?

– Какое-то время точно. – Элла поднимается. – Мне нужно перекусить.

Я иду вслед за ней в кухню.

– Вот и отлично! Давай прокатимся до «Френч-Твиста». Я угощаю.

– Я не могу поехать с тобой, Истон. Я должна сделать всю домашнюю работу сегодня, потому что завтра мы с Вэл едем в университет. Хочу сделать Риду сюрприз и загладить свою вину, что не смогла приехать на его сегодняшний матч.

Ох ты, черт! Я и забыл, что собирался поехать на игру, – обычно Элла вытаскивает мою задницу из кровати и волочит к машине. Но Рид вряд ли будет переживать из-за того, что я пропустил его домашний матч. Он был бы больше рад увидеться с Эллой, чем со мной, по-любому. Ну а я смогу слетать на его игру против университета штата Луизиана в следующую субботу.

– Погоди, – до меня вдруг доходит, – а почему ты не поехала на матч?

Элла стоит ко мне спиной, засунув голову в холодильник.

– Потому что сегодня мы с Каллумом встречаемся с окружным прокурором. Только так было удобно им обоим.

Отстой.

– Во сколько вы поедете?

– Думаю, около четырех.

– О, еще полным-полно времени. Мы успеем съездить куда-нибудь. Давай так: я решу твои задачи по математике, а ты…

– Нет, – перебивает Элла. – Я должна решить их сама. Если не разберусь с этими понятиями, дальше будет только сложнее.

Я ковыряю ногой плитку на полу.

– Тогда я так и буду делать домашку за тебя. Поехали, все равно в реальной жизни тебе не понадобится и половина всей этой фигни.

– Не все могут решать сложные математические задачи в уме, Истон. Ты слишком умный, во вред себе.

– Правда? Потому что ты всегда говоришь, какой я глупый, – поддразниваю я ее.

– Я имею в виду, что ты делаешь глупости. Я знаю, что ты не глупый. Ты очень умный. И ты это знаешь, да?

– Да, многие вещи даются мне легко, – признаюсь я. – Но оценки у меня все равно не очень.

– Это потому, что тебе не нравится писать контрольные. Сосредоточившись на чем-то одном больше десяти минут, ты сразу теряешь всякий интерес.

– Мне нравится летать на самолетах, а это занимает всяко больше десяти минут, – замечаю я.

Элла ставит на столешницу большое блюдо с фруктами.

– Там, наверху, куда интереснее, чем в классе.

Правда. Летая на маленьком самолете, ты должен всегда быть начеку, но в то же время в небе ты ощущаешь себя живым. Похоже на чувство, когда летишь на мотоцикле по шоссе на скорости за сотню, но и это будет лишь тусклой копией, неспособной заменить то, реальное.

– Блин, мне нужно снова подняться в небо. – Я беру кусок дыни и засовываю в рот.

– Ты уже говорил об этом с Каллумом?

Я отвечаю с полным ртом.

– Нет. Я и так знаю, что он скажет.

– И что же?

– Исправь свои оценки. Перестань пить. Стань более ответственным.

Элла наклоняет голову набок.

– Ну, похоже, ты не так уж сильно хочешь летать, раз все это кажется тебе таким невыполнимым.

Я хмуро смотрю на нее.

– Вот сейчас было грубо.

Она с невозмутимым видом изгибает бровь.

– Я не хочу ругаться с тобой, Элла-Белла. Пойдем же, – уговариваю я ее, – немного развеемся.

– Нет.

Я сдаюсь. По прошлому опыту знаю, что она не поддастся никаким уговорам. Эта девчонка упрямая, как ослица. Что ж, тогда остаются близнецы.

– Сойер и Себ дома?

– Они в домашнем кинотеатре с Лорен.

Я не могу сдержаться, чтобы не скривить губы. В последнее время Лорен проводит у нас больше времени, чем дома, и я уже начинаю уставать от этого. Она ведет себя так, словно близнецы – ее собственность, указывает, куда им можно ходить и когда. А еще они покупают ей всякие дорогущие вещи, которые могут себе позволить, и меня это настораживает.

– Ладно, хорошо тебе повеселиться сегодня. Уверена, ты сможешь найти чем заняться. – Элла похлопывает меня по спине и выходит обратно в патио.

Я захожу в зал с домашним кинотеатром, но там только Лорен, красит ногти.

– Где близнецы?

Миниатюрная рыжая поднимает голову.

– Себ поехал в магазин за мороженым, а Сойер что-то ищет в своей комнате.

– У нас есть мороженое.

Лорен проводит белую линию вдоль ногтя.

– Я такое не люблю.

Подняв руку, она дует на палец.

О господи. Лорен крутит мальчишками как хочет. Но я ничего не говорю и отправляюсь на поиски брата.

Сойер попадается мне навстречу, в руках у него фирменный пакет с логотипом «Гуччи». «Молчи, – советую я себе. – Это не твое дело».

– Не хочешь куда-нибудь съездить?

– Куда и зачем?

– Не знаю. Просто уехать из дома.

– Сейчас, узнаю, чем хочет заняться Лорен.

Он толкает дверь, но я уже знаю, каким будет ответ. Лорен не нравится тусоваться с близнецами вне дома. В школе она притворяется, что встречается только с одним из них. Близнецы считают это прикольным. Но когда-нибудь это начнет раздражать либо одного, либо обоих.

Сойер выходит ко мне меньше чем через минуту.

– Лорен пас.

– А что Сойер? – Другими словами, чем бы хотели заняться вы, вместо того что хочет делать Лорен?

Мой брат морщится.

– Я тоже пас.

– Да ладно тебе, – начинаю убеждать я. – Один-то раз можно куда-нибудь выбраться. Ладно, давайте останемся здесь и придумаем на вечер нечто грандиозное.

– Вечером Лорен тоже не хочет никуда идти. В последний раз, когда мы выбирались куда-то, нас начали донимать, и Лорен это не понравилось.

– Может, вам стоит встречаться с менее чувствительной девушкой? – предлагаю я.

Сойер скрещивает руки на груди и сердито смотрит на меня.

– Может, тебе стоит пойти и найти того, кому есть дело до твоего мнения?

– Но почему ты не найдешь себе кого-то, с кем можно выходить из дома?

– Да пошел ты. – Он пятится в комнату и захлопывает дверь у меня перед носом.

Отличная работа, Истон. Ты испортил отношения со всеми домашними.

Элла выбирает домашнюю работу. Близнецы выбирают свою избалованную, капризную девушку. Хартли взяла с меня обещание не беспокоить ее в эти выходные.

Так что, хотя еще только середина дня, мне остается лишь одно.

Прогулка к домашнему бару.

Глава 13

Я напился, напился и еще раз напился. И почему-то никто из моей чертовой семьи этого не заметил. Элла с папой уехали на встречу с окружным прокурором, едва плеснув… то есть едва взглянув на меня. Просто помахали рукой и ушли. Ну а где близнецы, я понятия не имею. Наверное, наверху, с Лорен. Готов поспорить, что один из них обмахивает ее веером, а второй кормит виноградом.

Нет уж, ни за что не позволю какой-нибудь девчонке вот так держать меня за яйца. Особенно Хартли Райт. Пошла она куда подальше. Рассердилась на меня из-за того, что мне нравится драться? Да что в этом такого? Парни дерутся. Мы вообще творим всякую фигню. У нее нет никакого права вот так, запросто осуждать меня.

Поверить не могу, что она не хочет тусоваться со мной в эти выходные. Думал, мы друзья.

Она хуже всех на свете.

Я соскакиваю с дивана, покачиваясь выхожу из гостиной и бреду в сторону папиного кабинета, где достаю из бара бутылку водки. Весь виски я уже прикончил. Хотя сомневаюсь, что он заметит.

Отпив прямо из бутылки, я устраиваюсь в потертом кожаном кресле. На столе лежат какие-то документы. Я небрежно листаю их. Похоже на отчет детектива о всех передвижениях Стива за последние несколько месяцев: Стив забирает вещи из химчистки, Стив в баре отеля, Стив, Стив, Стив. И куча фотографий старого доброго дядюшки Стива, жестокого убийцы.

Знаю, что должен сожалеть о том, что он убил Брук, но ничего такого не чувствую. Она была коварной дрянью. Но мне совсем не нравится, что потом он пытался причинить вред Элле. И не признался, когда арестовали моего брата.

Но не Стив хотел повесить убийство Брук на Рида – это все дело рук Дины. Она хотела отомстить Ройалам, нашептала кое-что на ушко прокурору и даже заплатила одной из официанток, которые обслуживали ужин у нас дома, чтобы та дала ложные показания и заявила, что Рид угрожал Брук до ее гибели. Дина сделала все возможное, чтобы уничтожить нашу семью. И Стив позволил ей. Он просто стоял и смотрел, как Рида хотят посадить в тюрьму, не признавшись в том, кто является настоящим убийцей.

Это невозможно простить.

Но больше всего меня это бесит потому, что Стив мне нравится. Нравился. Да, правильно. В прошедшем времени. Теперь он мне не нравится. Я даже видеть его не могу. И больше не хочу походить на него, когда вырасту.