Я сжимаю зубы.

– Что, теперь бегаешь за качками?

– Ты издеваешься, что ли? – Недоуменно спрашивает она. – Истон, у тебя серьезные проблемы.

Да, много проблем. И одна из них – мне не хочется быть ей просто другом.

– Ты еще сердишься на меня? – брякаю я.

Хартли немного расслабляется. Она переводит на меня взгляд, видит выражение моего лица и тихонько вздыхает.

– Ой, знаешь, ты как маленький ребенок!

Я уже собираюсь дерзко ответить, что я мужчина с головы до ног, но Хартли продолжает, не дав мне шанса.

– Когда ты понимаешь, что серьезно разозлил кого-то, у тебя на лице появляется точно такое же виноватое выражение, как у маленького нашкодившего мальчика.

– Значит, ты еще сердишься на меня, – мрачно констатирую я.

Она молчит.

– Но ты сказала, что в понедельник мы поговорим, – напоминаю ей.

Хартли выгибает темную бровь.

– Разве мы не говорим?

– Да, но… – В кои-то веки я по-настоящему нервничаю. – Я просто…

Но мне не удается сказать ни слова больше, потому что перед моим столом появляется Фелисити Уортингтон. И тут же, к моему полнейшему шоку, наклоняется и целует меня прямо в губы.

– Доброе утро, милый.

Я в недоумении таращусь на нее и тупо спрашиваю:

– Что?

Почему она целует меня?

– Доброе утро, – повторяет Фелисити и переводит взгляд на Хартли. – Доброе утро, Хартли, верно?

Хартли выглядит такой же растерянной, как и я.

– Доброе утро, – рассеянно отвечает она.

– Мисс Уортингтон, – окликает Фелисити учительница. – Что вы делаете в моем классе? Судя по моему списку, вы на этот курс не записывались. Кстати, как и вы, мистер Ройал.

– Я точно записывался, – отвечаю я, и она не возражает, потому как мы оба понимаем, что я никуда не собираюсь уходить.

Фелисити тем временем ослепительно улыбается пожилой женщине.

– Да, миссис Рэтклифф. Я просто заскочила, чтобы пожелать доброго утра своему парню.

Все девчонки в классе дружно ахают.

– Я уже ухожу! – Фелисити снова чмокает меня в губы и уходит.

Так, ладно, что за хрень только что произошла?

– Вы с Фелисити вместе? – сидящая передо мной Нора Хернандес разворачивается на стуле и чуть ли не исходит слюной.

Я уже собираюсь ответить: «Черт, нет!» – но вдруг замечаю, как Хартли слегка скривила губы, и застываю на месте. Она ревнует меня к Фелисити?

Стоп. Господи. Я же не встречаюсь с Фелисити. Даже думать об этом тошно.

– Нет, конечно, – говорю я Норе и прячу улыбку, заметив, как выражение лица Хартли немного смягчилось.

Все-таки ее задела новость о том, что мы с Фелисити типа «вместе». Ха.

Во время урока все ее внимание обращено на учительницу, а после звонка она уходит, не сказав ни слова. Я бегу вслед за ней, но чья-то рука хватает меня за пиджак.

Это Фелисити.

– Давай сегодня вечером сходим в «Бэзилс».

Ее повелительный тон действует мне на нервы. Я смотрю на нее.

– С чего это?

– Это хороший ресторан, и я хочу туда пойти.

Я продолжаю смотреть на нее.

– Фелисити.

– Да, милый?

– Что, по-твоему, сейчас происходит?

Мой вопрос приводит ее в замешательство.

– В смысле?

– В смысле, какого хрена я должен с тобой куда-то идти и почему ты называешь меня своим парнем?

Я вдруг умолкаю.

Воспоминания о событиях субботнего вечера обрушиваются на меня как цунами.

Я, пьяный в стельку, бреду вдоль побережья. Откуда ни возьмись передо мной оказывается Фелисити и тащит меня в их домик у бассейна. Я провел там какое-то время, и, хотя не помню всех деталей разговора, самое важное начинает всплывать.

Например, то, что я согласился на бутафорские отношения, чтобы заставить Хартли ревновать.

Вот черт!

Черт, черт, черт!

– Мы заключили сделку, – понизив голос, говорит Фелисити, не замечая моей нарастающей паники. – И я специально поцеловала тебя, чтобы Хартли увидела.

Господи. Мне нужно перестать пить. Просто необходимо.

– Э-э, – я глубоко вздыхаю, – Фелисити, послушай.

Она прищуривает голубые глаза.

– Эта сделка… – Проклятье, как же это все глупо и неловко! Я замечаю, что на нас смотрят, и веду Фелисити к шкафчикам, подальше от людного коридора. – Я был пьян, когда согласился на нее.

– Да неужто? – саркастично замечает она.

– Очень-очень пьян. Почти без сознания, – добавляю я, потому что это правда. Утром в воскресенье я проснулся, совершенно не помня о том, что видел Фелисити, что уж говорить о согласии стать ее «бойфрендом». – Так что, хм… что бы я там ни обещал… я вынужден отказаться от этих обещаний.

Надув губы, Фелисити изучает мое полное раскаяния лицо.

– Нет, – наконец отвечает она.

Я поднимаю плечи.

– Что значит «нет»?

– То и значит: нет. Ты не станешь брать свои слова назад. – Она крепко сжимает мою руку, в ее глазах полыхает огонь. – Мы заключили сделку, и я уже сказала своим девочкам пустить слух, что мы вместе. Слишком поздно.

Во мне вскипает гнев.

– Тогда пусти другой слух, – приказываю я. – Потому что мы не вместе.

– Нет, вместе, – как ребенок, спорит Фелисити, впиваясь ногтями мне в локоть. – Не зли меня, Истон. Тебе лучше не знать, что бывает, когда я злюсь.

Почему вдруг? Она превращается в Халка и пробивает стены? Но мне не удается спросить, потому что Фелисити уходит прочь, оставляя меня в полном недоумении.

Слух распространяется очень быстро. Фелисити и ее «девочки» не теряли времени зря и раструбили на весь «Астор-Парк», что мы с ней встречаемся. Каждый раз, как я пытаюсь переубедить очередного идиота, поднявшего эту тему, мне улыбаются, хлопают по спине и говорят: «Ну конечно, Ройал». Не имею понятия, что там болтает Фелисити, но никто не верит мне, как бы я ни настаивал на своем.

В любом случае важно лишь, что обо всем этом думают Элла, близнецы, Вэл и Хартли. Первые четверо отпускают сальные шутки, когда я присоединяюсь к ним за ланчем, а Хартли… она снова исчезла. Пропустила все наши оставшиеся совместные уроки. Я говорю «наши», потому что махнул рукой на собственное расписание.

Дождавшись последнего звонка, я заскакиваю в школьную администрацию и пишу официальное заявление на изменение расписания.

– Я передам это директору, – обещает мне мой методист мистер Миллер.

– Спасибо.

Он сухо улыбается.

– А если директор Берингер отклонит вашу просьбу?

Я пожимаю плечами.

– Я все равно буду ходить на эти занятия. Для учителей не имеет никакого значения, сижу ли я у них на уроке.

Мистер Миллер качает головой, а я направляюсь к двери.

– Ох уж эта школа, – бурчит он себе под нос.

Да, ох уж эта школа. Здесь нет ничего святого, здесь балом правят ученики, а учителям остается лишь беспомощно сидеть и смотреть. Богатые детишки – те еще сволочи.

Двигаясь к выходу, я отправляю Хартли сообщение.

«Ты пропустила половину уроков. Вызвали на работу?»

К моему удивлению, она отвечает почти сразу же.

«Да. Сделаешь мне одолжение?»

Я улыбаюсь, глядя на экран.

«Конечно, я займусь с тобой сексом».

Небольшая пауза и:

«Забудь».

Черт.

«Прости! Я же тебя предупреждал, это выходит само собой. Что тебе нужно, Хар-Хар?»

«Заметки по английской литературе, если у тебя есть».

«Конечно, целые листы».

И глазом не моргнув я печатаю эту ложь, но лекция запала в память, и, когда Хартли закончит смену, у нее будет полный конспект.

«Когда ты освободишься? Я мог бы завезти их тебе домой после работы».

«А ты не против завезти их сюда? Тогда я смогла бы сделать домашнюю работу во время перерывов».

На экране всплывает картинка с маленькой картой: Хартли прислала мне свое местоположение. «ХАНГРИ СПУН ДАЙНЕР», на Е-четырнадцать-стрит.

«Без проблем», – набираю я, гордясь тем, что оказался таким хорошим, всегда готовым прийти на помощь другом. «Буду где-то через час. Сначала нужно завезти домой Паша».

«Спасибо, И.».

Круто! Она назвала меня «И.». Это прогресс!

Я запихиваю телефон в карман и иду через парковку к своему пикапу, где меня уже ждет Паш. Я выполняю роль шофера, потому что его машина уже недели две как в мастерской: он разбил ее, гоняясь по извилистой и чертовски страшной дороге, идущей вдоль побережья. Ему повезло, что он не свалился с обрыва, но не мне его судить. У Паша есть одна слабость – запрещенные уличные гонки. У меня же слабостей целый миллион.

– Йоу! – кричит он.

– Йоу!

Я открываю дверцы пикапа, и мы занимаем свои места. Бросив телефон в подстаканник, завожу двигатель.

Мы едем минут пятнадцать, и за это время мой телефон прозвенел как минимум раз десять. Паш, не выдержав, поднимает его.

– Чувак, Фелисити Уортингтон писала тебе сто миллионов раз. – Он усмехается, прочитав что-то на экране. – Она хочет, чтобы на сегодняшний ужин ты надел галстук. Ты ведешь ее на ужин?

Он спрашивает это таким тоном, как будто я собираюсь обняться с удавом.

– Нет, черт побери! – Стиснув зубы я смотрю на дорогу прямо перед собой. – Ты можешь написать ей ответ за меня?

– Конечно. Что писать?

– Что никакого свидания у нас НЕ будет. «НЕ» большими буквами.

Паш громко фыркает.

– Жестко ты с ней, бро.

– Милым с этой барышней быть нереально. – Я включаю левый поворотник, въезжая на усаженную деревьями улицу Паша.

– Почему она считает, что у вас свидание? – растерянно печатая в телефоне, спрашивает он.

– Потому что она попросила, чтобы мы типа встречались, а я был в стельку пьяный и согласился.

Паш снова смеется.

– Ты в полной жопе.

– Спасибо за поддержку.

– Я лишь говорю правду. Готово. Отправил. – Но телефон уже пищит в его руке. – Она ответила, что «сделка есть сделка».