— Мо. — прохрипел Текс. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Я помогаю!

— Нет. — прошипел Текс, словно ему было больно. — Ты вовсе не...

Не обращая на него внимания, я оставила бюстгальтер и сняла джинсы. Бюстгальтер и нижнее белье были в безопасности, верно? Не говоря ни слова, я начала стаскивать с него одежду. Сначала его рубашку, или то, что от нее осталось, так как она была пропитана кровью. То, что когда-то было белым, выглядело красным и ужасающим. Черт возьми. Было невозможно привыкнуть к тому, что мускулы Текса выпирали и соблазняли, будто были созданы лишь для этого.

Сжав зубы, я поднесла руки к его джинсам и медленно расстегнула пуговицу. Текс быстро отвел взгляд. Правильно, без зрительного контакта. Как шлюха. Или они смотрели в глаза и просто не целовались?

Да, я была не в своей тарелке.

Я могу это сделать. Я могу помочь.

Я медленно расстегнула молнию на его джинсах, звук, который заводил меня больше, чем просто стон и прошептала.

— Мне нужно, чтобы ты немного приподнялся.

Его голос был едва слышен, когда он прижался к столешнице с каждой стороны и приподнялся, чтобы я могла снять джинсы. В ту минуту, когда я проскользнула мимо того места, где его задел выстрел, он выругался.

— Прости.

— Это... — вздохнул он. — Не твоя вина, Мо.

— Боксеры. — я облизнула губы.

Он посмотрел мне в глаза.

— Боксеры?

— Мы должны снять их.

Он кивнул три раза, прежде чем снова подняться. Я сняла их как можно быстрее и отвернулась. Последнее, что мне хотелось сделать, это накинуться на него пока он был ранен.

— Я готов. — его глубокий голос разорвал меня в клочья, и мне захотелось прижать его к стене и требовать, чтобы он любил меня.

Требовать, чтобы он никогда меня не покидал. Попросить его остаться ...

— Хорошо. — я повернулась и посмотрела.

И тут же пожалела, что влюбилась в Текса. Потому что ни один мужчина не сравнится с ним.

Мое сердце билось, чтобы исправить его. Моя душа жаждала присоединиться к нему.

— Хорошо. — я сдалась. — Считай меня своей сварливой старой медсестрой.

Текс осмотрел меня с ног до головы.

— Да, ты совсем не похожа на сварливую старую медсестру. На самом деле, я бы намеренно встал под пул и, только чтобы ты меня залатала.

Мои легкие парализовало.

Воздух исчез.

Разговоры прекратились.

Поэтому я кивнула, помогла ему подняться на ноги, а затем вошла с ним в душ. Повела его к скамье и направила душ на его тело.

— Я чувствую себя ребенком. — Текс широко улыбнулся. — Я выгляжу беспомощным? Скажи правду, Мо. Я всегда могу сказать, когда ты врешь. Ты отводишь глаза и прячешь руки за спину, как прячешь печенье.

— Я не знаю. — я потерла руки и спрятала их за спину, не осознавая этого.

Текс сжал губы и кивнул мне.

— В самом деле? Ты не знаешь?

Я опустила руки и улыбнулась в ответ.

— Все началось с того первого украденного печенья, когда мне было шесть лет.

— Лгунья. — Текс вытянул ноги и поморщился. — Это началось, когда тебе было пять лет с кусочка шоколада, который я сказал тебе украсть.

Я ахнула.

— Я забыла об этом!

— У девушки слабость к темной стороне, не так ли, Мо? Твои грязные маленькие ручки украли темный шоколад Никсона, а потом ты не хотела возвращать его, так что ты сделала?

Я сложила руки на мокрой груди.

— Я съела его.

— Не это.

— Я съела его.

— Как много? Я забыл? — он усмехнулся.

— Десять мини конфет, а потом меня вырвало на церковные туфли.

Все еще смеясь, Текс потянулся за мылом.

— Один из моих лучших десяти моментов Мо.

— Десять? — пошутила я. — У тебя есть список десяти лучших?

— Черт возьми, да, есть. — Текс намылил свое тело, но сжался, когда мыло попало на порез на ноге, поэтому я наклонилась, и начала медленно смывать кровь мочалкой и мылом.

— Итак. — мои руки плавно скользили по его ноге. — Назови несколько.

— Хм.. — Текс прислонился головой к стене. — В тот день, когда ты надела этот потрясающий купальник.

— Белый?

— Да. — голос Текса понизился. — Я так сильно хотел тебя в тот день, но знал, что слишком рано, поэтому ждал. Хорошее приходит к тем, кто ждет.

— Оно пришло? — спросила я.

— О чем ты?

— Хорошее пришло?

Текс молчал несколько секунд, затем сказал.

— Оно приходит и уходит, такова жизнь.

— Еще один момент? — я перешла на другую ногу.

— Твоя улыбка.

— Что?

— Каждый раз, когда ты улыбаешься. — Текс пожал плечами. — Это новый момент, у себя в голове я просто говорю «ее улыбка». Каждый раз, когда ты улыбаешься, это новый момент, поэтому, я храню его и говорю себе, что это мой любимый момент.

Я улыбнулась.

— Видишь? Новый момент. Мозг взорван.

Я покачала головой, и прикусила нижнюю губу, прежде чем поднести мыло к его бедру и животу. Со стоном он закрыл глаза. — Лучшая медсестра. Мы должны дать тебе медаль.

— Медаль?

— Да, медаль с надписью: «Медсестра №1» или что-то в этом роде. Будешь носить ее поверх одежды хороший план, верно?

— Верно. — я закатила глаза и продолжила мыть его пресс. — Так какой под номером один?

Его глаза вспыхнули, когда адамово яблоко качалось вверх и вниз. Капли воды стекали по его подбородку, приземляясь на его грудь.

— День, когда ты стала моей женой.

Я скользнула рукой вниз, когда мыло упало на кафель.

— Но ты был так зол.

— При таких обстоятельствах. — прошептал Текс. — Тебе могло так показаться, но это был самый счастливый момент в моей жизни, зная, что ты никогда не сможешь убежать от меня. Зная, что даже если ты разобьешь мне сердце, у меня все еще будет кольцо на руке, говорящее, что оно твое, и что, в первую очередь, я заслужил это.

Мои руки двинулись вверх по его животу, чтобы коснуться его лица.

— А теперь, ты еще злишься?

— Мо. — Текс застонал, схватив меня за запястья. — Что я тебе все время говорю? Я никогда не смогу ненавидеть тебя также сильно, как люблю.

— Все еще? — моя нижняя губа задрожала.

Он вздохнул.

— Всегда.

— Даже если ты выберешь кровь?

— Иногда человек делает то, что должен, чтобы защитить тех, кого ценит больше всего. — вздохнул Текс.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Смерть заставляет тебя ясно видеть вещи... иногда не очень хорошие вещи.

Текс

Я бы все отдал, чтобы быть в полной силе имея возможность поднять Мо на руки и прошептать обещания на ее коже. Вместо этого, я был настолько слаб, что выйти из душа было своего рода приключением.

Но ее кожа была такой красивой, каждый раз, когда вода попадала на нее, она прижималась к ее плоти, а затем скатывалась вниз по ее лицу, и, честно говоря, это так отвлекало, что мне почти пришлось закрыть глаза.

— Текс?

Я отпустил ее запястья и откинулся назад для возможности остыть. Я не хотел, чтобы она знала, что в душе было так жарко, что я готов был упасть в обморок — хотя, возможно, это было из-за того, что моя кровь нагревалась до опасного уровня, просто дыша тем же паром, что и она.

— Что?

— Как бы там ни было... мне очень жаль.

— За что... — повторил я. — Это того стоит... Я польщен, что ты ценишь мою жизнь Мо. Ты единственная, кто готов рискнуть ради меня.

— Никсон так же бы поступил, как и Чейз. — возразила она.

— Нет. — я покачал головой. — Больше нет, и самое больное, что я не могу винить их, я имею в виду, что у меня есть черт возьми сестра, которую я никогда не встречал, и я чувствую себя гребаным собственником по отношению к этой девушке... она может быть бешеной, сумасшедшей, и я все еще беспокоюсь о ее безопасности. Кровь...

— Побеждает. — Мо откашлялась. — Ладно, я поняла. Так, может нам тебя смыть?

— Я такой грязный мальчик. — сказал я сухо, мои брови взлетели вверх в хорошем настроении.

Мо подавила смех рукой и встала передо мной.

— Хорошо, хорошо, я просто собираюсь... — она сглотнула. — Смыть с тебя пену.

— Умой, смой, повтори. — сказал я хриплым голосом. — Говори мне гадости, медсестра.

— Продолжай так шутить, и буду уверена, что медсестра поскользнется и причинит боль пациенту, понял?

— Физическую боль я могу вытерпеть. — я усмехнулся, а потом понял, что сказал, или что имел в виду.

Бить меня, убивать, заставлять истекать кровью, но разбивать мое сердце?

И ты только что уничтожила мой смысл жизни.

Уходи Мо?

И ты только что разрушила все мое существование.

Я прочистил горло.

— Мы делаем это или нет?

— Да. — Мо облизала губы и направила душ на мое тело.

Я закрыл глаза, когда теплая вода очистила меня от мыла и крови — мои грехи, однако, остались. И разве это не сука? Никогда не очиститься.

— Хорошо. — Мо выключила душ. — Я возьму несколько полотенец и вытру тебя, чтобы ты не поскользнулся.

— Вау. — я сложил руки на груди, чтобы согреться. — Меня тоже вытрут полотенцем?

— Постарайся не быть слишком взволнованным. — Мо подмигнула. — Я довольно грубая.