— Лука? — спросил Фрэнк с другого конца стола. — Прекрасное вино, просто... идеальное количество специй, вы не находите, джентльмены?

Я поднял свой бокал и снова украдкой взглянул на Мо.

Серхио снова коснулся ее волос. А потом он вытер что-то с ее лица.

Я зарычал и бросил салфетку на стол.

Никто не обращал на меня внимания, но Мо заметила движение, как и Серхио.

Я не мог устроить сцену, но собирался. Я находился в трех секундах от того, чтобы все испортить, потому что этот ублюдок не мог держать свои руки при себе.

Час прошел, как медленная пытка, каждый смех с их стороны стола заставлял меня мечтать о убийстве, каждое прикосновение доводило меня до грани безумия, и каждый раз, когда она смотрела на меня своими обиженными глазами, это все равно, что получить пулю в сердце, пропитанную кислотой.

— Джентльмены. — Никсон встал. — Виски и сигары ждут в бильярдной.

Все встали, включая меня, и начали протискиваться в дверь, ведущую в бильярдную.

Когда Серхио обошел вокруг стола, я схватил его за руку, сжал и прошептал.

— Издашь звук, и я сломаю тебе пальцы, начиная с мизинца.

Он закатил глаза, но ничего не сказал.

Знаете, когда угроза у парня вызывает раздражение, а не страх.

Все девушки прошли мимо в забытьи, все, кроме Мо.

— Серхио? — черт побери, девчонка была наблюдательна.

— Это не твое дело. — спокойно ответил я. — Нам просто нужно немного поболтать. Мужчина с мужчиной.

Мо посмотрела вниз на наши руки и, как неловко я держал Серхио. Она протянула руку, будто хотела остановить меня и прошептала.

— Текс не делай больно...

Я мягко оттолкнул ее и потащил Серхио по коридору туда, где никто не услышит звуков ломающихся костей.

— Текс! — Мо бросилась за мной, ее запах обволакивал меня, сбивая фокус.

Убить, я хотел убить его за то, что он прикоснулся к ней — это не было предупреждением, я покончу с его жизнью, если какая-нибудь часть его тела снова коснется ее.

— Ты не прикасаешься к ней. — я сказал ему в лицо и нанес удар в печень, не настолько сильно, чтобы убить его, но достаточно, дабы причинить боль, чем если бы я выпустил пулю в его кожу. — Ты не смотришь на нее. — я прижал его к стене коридора и ударил кулаком в челюсть. С проклятием он опрокинулся, сплевывая кровь. Я схватил его за рубашку и снова приподнял к стене, на этот раз мое колено встретилось с его животом в резком ударе. — Не дышишь ее воздухом. Она не твоя, не твоя забота.

Серхио ухмыльнулся, его улыбка была кровавой.

— Что? — кровь хлынула у него изо рта. — Она твоя?

Я бросил его на пол и ткнул пальцем ему в грудь.

— Черт возьми ты прав, она моя!

— Нет! — Мо толкнула меня сзади. — Оставь его в покое! По крайней мере, он пытается утешить меня, когда ты, только и делаешь, что заставляешь плакать! — она колотила меня кулаками по спине. — Я ненавижу тебя! Ты меня слышишь? Я тебя ненавижу!

Серхио поднял руки, презрительно скривив губы, и бросился прочь.

Мо продолжала бить меня по спине. Как только удары прекратились, она начала бить меня каблуками.

С проклятием я повернулся и поднял ее с пола. Я собирался запереть ее в комнате, пока она не успокоится, последнее, что нам нужно было, чтобы кто-то из Семьи увидел ее или меня в нашем нынешнем состоянии ярости.

— Я ненавижу тебя! — завопила она, все еще пытаясь пнуть что-нибудь своими острыми каблуками.

Когда я пинком захлопнул за собой дверь спальни и поставил ее на ноги, она снова бросилась ко мне, размахивая кулаками.

— Мо! — я пригнулся и схватил ее за запястья. — Прекрати!

— Нет! — она дернулась ко мне, слезы потекли по ее лицу, испортив макияж. — Ты больше не имеешь права голоса! Не тогда, когда ушёл! Не тогда, когда сдался без боя! Ты слабак! И я ненавижу тебя за это! Я тебя ненавижу!

Мое сердце наполнилось гневом от ее слов. Разве она не видела, что я ее спасаю? Защищаю ее?

С ревом я отпустил ее руки и снова поднял ее, бросив на кровать, она подпрыгнула и обхватила меня руками, возможно, пытаясь задушить, я не был уверен. Мы упали на пол в кучу. Я попытался встать, но она забралась мне на спину и продолжала бить.

— Черт побери, Мо! — я наконец-то освободил ее.

Пыхтя от напряжения, она наклонилась.

И я, черт возьми, сошел с ума.

Это был единственный способ объяснить, почему вместо того, чтобы бежать, я бросился к ней и пригвоздил ее плотное тело о стену с такой силой, что картины рухнули на пол.

Ее рот уже был открыт для моего поцелуя, когда я начал пожирать ее. Мои руки крепко сжали ее запястья над головой — этого было недостаточно.

С рычанием я поднял ее с пола, она схватила мои волосы обеими руками для равновесия и застонала, когда мои зубы разорвали перед ее платья.

Все внутри меня оборвалось, когда мой рот наполнился слюной от ее вкуса — как животное, я разорвал перед ее платья и поставил ее на ноги только, чтобы снять этот бесящий кусок одежды с ее тела.

Она выбралась из платья и ударила меня по лицу.

Я потер подбородок и ухмыльнулся.

— Сделай это еще раз, разрешаю.

Ее глаза вспыхнули, когда я схватил ее за запястье и притянул к себе, наши губы слились, горячие и жаждущие. Я потянулся к ее лифчику и расстегнул его, Мо откинулась назад, стиснув зубы.

— Укуси меня, и я буду наслаждаться этим еще больше. — я отбросил ее лифчик подальше от нас и ждал, моя грудь вздымалась от неудержимого желания.

Глаза Мо вспыхнули, а потом ее ногти впились в мою шею, она поцарапала до воротника моей рубашки и с треском разорвала ее, что аж пуговицы полетели.

Я не мог заботится о меньшем. У девушки, черт возьми, ногти были в крови, когда моя рубашка была брошена на пол.

Ее руки погрузились в пояс моих брюк, притягивая меня ближе к себе. Когда она наклонила голову, наши губы снова столкнулись, на этот раз медленнее и извилистее.

Она облизывала мои губы медленными томными движениями; клянусь, девушка имитировала секс своим ртом.

Руками она что-то делала у меня на талии, перистые прикосновения ее пальцев, скользящих по моей коже, оставляли после себя обжигающий жар.

Впервые за несколько дней я почувствовал — я почувствовал все.

Все это когда-то было подобно взрыву, звенящему в моих ушах, я хотел закрыть глаза от ощущения всего этого — я онемел после встречи с Фениксом, и теперь стал живым — кровоточил и был живым.

Мо отстранилась, и я понял, что она расстегнула мои брюки. С диким блеском в глазах она дернула их вниз, швырнув на пол. Я вышел из них, чуть не споткнувшись, когда снова притянул ее к себе, мои руки зарылись в ее волосы и потянул их так сильно, что она вздрогнула.

Ее голова откинулась назад, обнажая шею, и я воспользовался этим в полной мере, посасывая ее кожу вплоть до ключицы —одно из моих любимых мест.

Ее груди дразнили мою грудную клетку, а соски затвердели, превратившись в твердые камешки.

Мои руки обхватили ее бедра и подняли в воздух, бросив на кровать.

Сняв боксеры, я медленно пополз вверх по ее телу, облизывая, пробуя на вкус и покусывая ее ногу, пока моя голова не оказалась рядом с ее бедром. Дрожа, она выгнула спину и тихо застонала.

И я сорвался, во второй, третий, возможно, пятый раз за эту ночь.

Заставить ее кричать было моей единственной целью.

Черт возьми, я отправлюсь в ад за то, что уйду после этого — но я не мог... она была моим наркотиком — моей сладкой зависимостью — и мне нужна была доза больше, чем еще один глоток воздуха.

— Текс! — это был первый раз, когда она заговорила со мной с тех пор, как я ее отругал. Широко распахнув глаза, она прижалась к моей груди. — Я все еще ненавижу тебя за то, что ты делаешь.

— Хорошо. — я поцеловал ее в бедро и двинулся, чтобы притянуть ее тело ближе к себе. — Возненавидь меня через несколько минут, а пока люби.

Ее глаза приобрели темный оттенок, прежде чем снова вспыхнуть, когда я мягко шлепнул ее по ноге и ухмыльнулся.

Девушка приподнялась и закусила губу.

Будь я проклят, если мне это не нравилось.

— Кричи для меня. — прошептал я ей в рот, чувствуя вкус крови. — Только для меня, не для него... и никого другого. Ты моя. Заставь меня поверить в это.

С криком я вошёл в нее, одновременно дергая ее тело вниз за плечи, раз и навсегда настаивая на своём требованием.

Она приняла меня, а затем напрягла мышцы, сжимая меня самым интимным способом, который я когда-либо испытывал.

Внезапное ощущение заставило меня выгнуться назад, мое тело не было уверено, хочу ли я большего или меньшего.

Она двигалась подо мной, слегка покачивая бедрами.

Больше, определенно больше.

Острые ногти впились мне в спину, призывая двигаться все сильнее и сильнее, пока я не запыхался, пока все, что я видел — это Мо, пока она не стала всем моим миром, моим существованием.

Ее мышцы сжались вокруг меня, так сильно, что это единственное, что я мог чувствовать — все ее тело напряглось. С криком она притянула меня к себе, наши губы встретились где-то посередине, когда ее язык переплелся с моим.

А потом она тихонько застонала мне в ухо.

И я кончил — сильно.

Все.

Конец.

Мы посмотрели друг на друга — оба голые и запыхавшиеся, и я сказал одну вещь, которую знал, что ни один парень, который действительно любит кого-то, никогда не должен говорить.