— Такая хрупкая, нежная и совершенно одна. Ты, Черничка, полностью в моей власти… — Кирилл навис над креслом и нагнулся к самому моему уху. Я дернулась, чтобы сбежать, но теперь он держал не только шею, но и обе руки над головой. — Я увидел тебя еще вчера. Твои глаза поражали. Весь вечер я думал не о свадьбе и невесте, а о том, настоящий ли это цвет глаз?

— Отпустите, прошу… — взмолилась я, но мужчина только сильнее надавил на шею и из глаз хлынули слезы безысходности.

— Потом я заметил вырез твоей блузки. Черт побери, какая же у тебя сладкая грудь. Уверен, что твой третий размер настоящий, в отличие от этих шкур. Трахать их сиськи, все равно что резиновую куклу — никакого удовольствия… — хрипло прошептал он, а затем я ощутила что-то скользкое на мочке уха, похожее на язык. Из моего горла вырвался краткий крик ужаса, но Шакалов сдавил шею сильнее, не давая возможности даже пискнуть. — Господи, а твои ягодицы! Они такие упругие, словно два сочных арбуза… Я просидел всю свадьбу с жутким стояком из-за тебя, а затем твой парень не дал мне трахнуть и спустить пар. Как я теперь должен отпустить его, а, Черничка? По-твоему, я совсем идиот?!

Шакалов резко надавил на скулы, заставляя повернуться к нему лицом. Понадеявшись, что мое заплаканное и перекошенное от отвращения лицо как-то ослабит его желание, вдруг увидела блеск в его глазах и поняла, что была не права.

— Я напишу на вас заявление в полицию, — прошептала я, уже понимая, куда ведет его темный, порочный взгляд, скользящий буквально под платьем. Но мужчина лишь усмехнулся, выбивая почву из под ног. — Пойду к СМИ! Напишу… в студенческий блог! Обращусь к общественности, наконец. Вы просто не можете делать, что придет в голову!.. Не можете…

— Когда ты шла сюда, о чем думала? — с интересом спросил он, задумчиво вглядываясь в глаза. — Неужели, что я просто прослушаю запись, а затем мы пожмем друг другу руки и разойдемся? Не будь такой дурой.

— Я думала, что помогу вам, а вы поможете мне… — измученно прошептала я, несмотря на слезы, которые мешали разглядеть мужчину.

— Не делай добра, не получишь зла! — равнодушно сказал он, отпечатывая эти слова в моей памяти на долгие годы. Затем он облизнулся и внезапно разжал пальцы, буквально отпуская. — А знаешь, ты можешь идти. Прямо сейчас. Вставай и проваливай. Живо!

Мне не нужно было повторять дважды. Подхватив сумочку и телефон со стола, я, словно сумасшедшая, бросилась к выходу, на пути услышав в спину:

— Только если ты сейчас переступишь порог этой квартиры, то твои друзья получат пожизненное… — за спиной раздался мерзкий смех и я замерла, буквально падая на дверь. — Как ты смотришь на то, чтобы те бабки, которые я приготовил для выкупа, вложить в твоих друзей, мм? Обеспечить им очень "веселую" и насыщенную жизнь на зоне, где сидят серийники и самые отпетые уголовники?

— Ты этого не сделаешь, мразь… — свозь дрожь, шепнула я, только потом понимая, что лишь бросаю вызов этими словами мужчине. Силы покидали меня, безысходность казалась патовой, а желания держать образ больше не было. Так что я просто упала на колени и едва не сошла с ума от леденящего душу предчувствия чего-то ужасающего: — Прошу, не делай этого… Прошу!

— Не правильно, Черничка! — раздался за спиной довольный голос мужчины, потягивающего скотч и празднующего, что, наконец, сломал меня и может диктовать любые условия: — Ты должна говорить: "Что я должна сделать, чтобы моих друзей завтра отпустили?"…

Втянув полные легкие воздуха, я зажмурилась и выплюнула без капли вежливости:

— Говори уже!

— Минет. Просто хочу увидеть твои сочные губы в деле. Отсоси мне и можешь проваливать, — бархатно прошептал он, а затем гортанно зарычал, словно от одной мысли об этом ему сносило крышу. — Сегодня исполняешь мои желания, а завтра ты свободна и твои друзья тоже. Идет?

Никогда в жизни мне еще не доводилось взваливать на себя настолько тяжкий груз ответственности! Сидящий в кресле мужчина был омерзительно пьян и не вызывал ничего, кроме дикого желания сбежать из квартиры раз и навсегда.

Но, между тем, я ощущала, что выбора у меня нет. Такие, как Шакалов, вершат закон. Даже в полиции мне сказали, что только он решает: отпускать друзей или нет, принимать запись с телефона, как улику, или нет…

И все же я решилась, вдохнула полные легкие, зажмурилась и, проклиная чертового мецената, быстро выдохнула:

— Хорошо…

Стоило произнести шесть букв, как ощутила себя жутко грязной. Если раньше могла списать поведение Шакалова на насилие чистой воды, то теперь он заставлял меня почувствовать себя продажной шлюхой.

— Но мне нужны гарантии.

— Умная девочка! — поощряюще отчеканил Кирилл, а затем я услышала как мужчина встал с кресла и направился к постели. — Заключать договор я сейчас не в состоянии, так что могу дать тебе честное слово, которое никогда не нарушаю.

С трудом поднявшись на ноги, я все же повернулась к мужчине лицом и увидела, что он уже лежит на постели и приглашающе хлопает по нему ручкой.

— Мы зря теряем драгоценное время, Черничка. Чем быстрее я кончу, тем быстрее ты сможешь вернутся к мамочке и папочке под крыло. — язвительно выдал он, а затем холодно добавил: — У тебя все равно нет выбора. Либо ты работаешь на моих условиях и веришь слову, либо проваливай и чтобы больше я тебя не видел на пороге дома.

Я смотрела мужчине прямо в глаза долгую минуту, прежде чем поняла — он не шутит, придется верить ему на слово. Никаких документов, расписок, договоров…

— Даю тебе еще секунду. — устало откинувшись на постели, осведомил Шакалов. — Либо ты делаешь минет, либо я вызываю охрану.

Не помню, что руководствовало мной, когда я сжала руки в кулаки и пошла к нему. Плохо помню эти минуты… Стала на колени около постели, монотонно расстегнула ремень, затем молнию. Дернула брюки вниз, словно не живая кукла, оказываясь один на один с черными боксерами.

— Ты заснула, девочка? — с иронией спросил мужчина, а затем качнул бедрами вперед, продолжая поддевать за живое: — Такое бодрое начало, а затем полное фиаско… Ха! Никогда не видела член, Черничка?

— Просто заткнись и помни про договор. — выплюнула я с такой ненавистью и холодность, что самой стало жутко.

Я сдернула последний кусок одежды и наконец увидела то, что не собиралась, идя на прием к Шакалову. Даже смешно стало! Думала, он будет грязно подшучивать, приставать и возможно даже намекать на более тесные встречи… Но минет? Это не было даже в худших планах.

Зажмурившись и вобрав в себя полные легкие воздуха, взяла рукой член и снова замешкалась. Что я должна делать? Как обычно девушки ведут себя при оральных ласках?

"Очнись, Кристина! Ты должна вспомнить что нужно делать и воплотить все с точностью и наоборот. Тогда Кириллу не понравится и он вытолкает тебя вон" — появилась идея в голове, но я тут же открестилась от нее, подумав, что тогда останусь не только без чести, но и без друзей.

— Ты меня утомляешь, — подал голос Кирилл. — Помни, выбор все еще за тобой. Либо наш уговор, либо я просто вызываю шлюху. Мне срочно нужно сбросить напряжение, Черничка. По-хрену, кто это будет.

В тот момент было странное чувство неизбежного. Перед глазами пронеслось предложение от парня Влада и десять лет нашей неразлучной дружбы с Ингой. Сегодня днем я приходила навестить их в приемник и застала избитого до полусмерти бойфренда и подругу, всю в порванной одежде. Конечно, они не сказали, что с ними делали и как допрашивали. Но нужно было предполагать худшее. Я была в полиции, пыталась дать интервью газете, ходила на прием к меру… Но по всюду передо мной закрывались двери, пока не подъехал черный джип, из него не вышел двухметровый амбал и не сказал: "Либо ты засовываешь язык в задницу и не высовываешься, либо идешь базарить к боссу. Кирилл Владиславович ждет." Пришлось сесть в авто.

— Я не могу… — тихо прошептала я, с мольбой посмотрев на Шакалова. С глаз текли слезы, руки тряслись, а в голове все перевернулось на сто восемьдесят градусов. — Прошу, умоляю! Придумайте что-то другое! Да что угодно! Только не это… Это выше меня.

— Нет. Ты потеряла свой единственный шанс, Черничка. — с улыбкой сказал Кирилл, а затем спокойно встал и медленно подошел к столу, стараясь не делать резких движений, чтобы не упасть. Мужчина поднял со стола телефон и набрал некий номер, отдавая команду словно цепному псу: — Там у вас задержаны администратор и охранник из вчерашнего ресторана. Организуй им статью какую-нибудь покруче. Так, чтобы на пожизненно. — Гордон с призрением посмотрел на трясущуюся меня и с ненавистью выплюнул: — А, еще! Пусть девку и этого пацана по кругу пустят. Но чтобы без перебора. Пожизненное они должны от корки до корки отсидеть.

— ЧТО? Нет… — голос охрип, а перед глазами пробежала вся жизнь. Что я за человек такой, если не могу пойти на какую-то ерунду ради подруги и любимого?! Это ведь даже не настоящий секс! Принципы, принципы, принципы… В реальной жизни им места нет.

— Я все сделаю! Обещаю… Обещаю! Просто отмените все, прошу… — взмолилась я, тут же бросившись к мужчине. Он кинул телефон на кровать, а от меня отмахнулся, словно от надоедливой мошки.

— Проваливай, Черничка. Толку от тебя ноль. Только настроение испортила. — фыркнул он, а затем снова плюхнулся в кресло и потянулся к закрытой бутылке скотча.

Паника — вот, что поработило сознание, когда я в приступе кинулась перед мужчиной на колени и начала умолять. Не помню, что я говорила… Это было не важно. Он просто пил, словно я ничего не для него не значу. Очередная девочка, просящая и умоляющая на коленях. Продавшая ему свою гордость. Переступившая черед себя.


— Говоришь, все сделаешь? — спустя долгие пол часа, он наконец вспомнил обо мне и повернулся. Затем его пальцы грубо схватили мое лицо, поднимая на свет. Шакалов осмотрел его со всех сторон, словно оценивая — какова стоимость. Затем прищурился и отчеканил по слогам: — Это мое последнее предложение. Откажешся, испугаешься, сбежишь — твое право. Просто наша договоренность отменится. К тому же, ты меня очень сильно разозлила, так что отправишься прямо к друзьям.