Они подняли головы и увидели Эдварда, скакавшего к ним во весь опор.

— Ричард, мне надо срочно с тобой поговорить! — заявил он еще на ходу.

— Подожди меня здесь, — сказал Ричард Чентел и послал свою лошадь вперед. Он о чем-то переговорил с Эдвардом, пока их скакуны плясали на месте, а потом галопом вернулись к повозке.

— Что случилось? — в тревоге спросила Чентел, когда он натянул поводья и спешился рядом с ней. Она не смогла прочитать, что у него было на лице, и снова повторила:

— Ради бога, Ричард, скажи мне, что случилось?

— У нас появился новый след, и на этот раз мы обязательно достанем этого мерзавца. Пожалуйста, слезь на минутку. — Он протянул к ней руки.

— Зачем? — в замешательстве спросила Чентел, но все-таки сошла на землю. — Ричард, в чем дело?

Он нагнулся и, притянув к себе, страстно ее поцеловал. Инстинктивно она к нему прильнула и прижалась к его груди. Ричард внезапно отпрянул назад, и Чентел, заморгав в удивлении, услышала:

— Я должен уехать на три дня. Обещай мне, что ты не сбежишь с Чедом, пока меня не будет.

— Но… — начала было она. Он снова поцеловал ее, на этот раз очень нежно. Когда он отпустил ее, все ее чувства были в смятении.

— Обещай мне, Чентел! — потребовал Ричард, поцеловав ее так, что у нее подогнулись коленки.

Когда он оторвался от ее губ, она снова прижалась к нему всем телом.

— Обещай! — повторил он.

— Обещаю, — только и смогла вымолвить она.

— Хорошо, — с довольной улыбкой проговорил Ричард.

Он забрался в седло и сказал ей на прощание:

— Помните, мадам, вы дали мне три дня!

Она молча кивнула, наблюдая, как он поскакал к Эдварду, и они галопом помчались дальше; она стояла так до тех пор, пока силуэты всадников не превратились в еле заметные точки, которые исчезли на линии горизонта. Голова у нее была как в тумане. Три дня. Но чего можно добиться за три дня?

12.

Ричард и Эдвард остановили своих лошадей в рощице неподалеку от таверны самой скверной репутации. Деревья скрывали всадников, отсюда открывался прекрасный вид на захудалую гостиницу и ее двор. Дом обветшал настолько, что стены его, казалось, вот-вот рухнут — и рухнули бы, если бы не были сложены из булыжника, балки же годились только как насест для кур. К этой развалюхе, расположенной на самых задворках Лондона, вела узкая ухабистая дорога, вся в ямах и рытвинах. Мало кто заглядывал в это захолустье, но сегодняшний вечер должен был стать знаменательным исключением.

Друзья выжидали уже несколько часов, но все это время двор представлял собою сонное царство. Наконец к таверне на большой скорости подъехала нарядная карета, заставив разгуливающих во дворе кур и уток броситься врассыпную, а кошек вспрыгнуть на забор. Из экипажа вышел стройный, очень хорошо одетый мужчина и уверенной походкой направился к дому. Не прошло и четверти часа, как он вышел из него, что-то сказал своему кучеру, снова сел в карету и уехал.

— Он передал сообщение. Теперь наша очередь, — тихо сказал Ричард и пришпорил лошадь; Эдвард поскакал вслед за ним. Их приближение вызвало новый переполох во дворе, и они, спешившись, ворвались в таверну под громкое кудахтанье и мяуканье.

В помещении не было никого, кроме хозяина, наслаждавшегося своим собственным разбавленным пивом, но Ричард успел заметить краешек темного плаща, владелец которого исчез за дверью в глубине комнаты.

— Он там! — закричал Эдвард.

Ричард побежал к двери, сшибая на ходу стулья и скамейки, и, открыв ее, попал на кухню. Костлявая неряшливая хозяйка стояла у стола с куском мяса в одной руке и ножом в другой.

— Куда он побежал?

Женщина посмотрела на него и указала ножом на выход. Ричард кивнул и с быстротой молнии выскочил из дурно пахнувшей кухни наружу через черный ход. Рядом с его головой просвистела пуля, и он вынужден был спрятаться за корзиной с отбросами. Он так ничего и не увидел, зато услышал удаляющийся конский топот.

— Черт побери! — выругался он.

— Что случилось? — спросил Эдвард, только что к нему подоспевший.

— Он удрал. — Лицо Ричарда потемнело от досады.

— Мы еще можем его догнать! — воскликнул Эдвард с надеждой.

— И что нам это даст? Он успеет избавиться от улик, прежде чем мы его поймаем, — заметил Ричард.

— Так что же нам теперь делать? — нахмурился его приятель.

— Снова ждать подходящего случая… Это дело нескольких дней, ведь теперь мы знаем, кто он. Я прошу тебя вернуться в город и доложить обо всем начальству. — Ричард направился к двери.

— А куда ты теперь? — спросил его Эдвард.

— Домой, к Чентел, — последовал ответ.

— Ты собираешься ей все рассказать? — поинтересовался приятель.

Ричард задумался на минуту, прежде чем ответил:

— Да.

— Это будет нелегко. — Эдвард покачал головой.

— Да, это будет чертовски трудно, — вздохнул Ричард.


— Мадам, к вам пришли, — объявил Рид. Чентел оживилась и подняла глаза от своего вышивания, но тут она сообразила, что это не может быть Ричард, потому что о его появлении дворецкий не стал бы ей сообщать.

— Кто это? — спросила она без всякого энтузиазма.

— Ваш кузен, миледи.

— Чед! Так скоро! — недовольно воскликнула она.

С тех пор, как она обещала Чеду убежать с ним, прошло около недели, и два дня — с того момента, когда она дала слово Ричарду не убегать с кузеном. «Мне надо завести специальный календарь и подчеркивать даты, когда я собираюсь выполнять свои обещания», — подумала она.

— Что ж, приведите его сюда.

Рид поклонился и исчез за дверью, а Чентел снова взяла в руки пяльцы.

Вошел Чед, на нем был плащ темно-синего цвета, отделанный соболиным мехом, который он почему-то не отдал дворецкому. Чентел выдавила из себя улыбку:

— Здравствуй, Чед. Почему ты вернулся так скоро?

— Потому что дела пошли быстрее, чем я рассчитывал. — Он подошел к ней, не сводя с нее взора, и внезапно его брови удивленно поползли вверх: — Неужели зрение меня не обманывает, и ты действительно увлеклась столь бесполезным занятием, как вышивание?

Чентел попыталась спрятать свою работу от его любопытных глаз:

— Боюсь, что я испортила эту вещь. Это просто удивительно — годами я зашивала, ставила заплаты и штопала, и все у меня получалось, а вот с вышиванием — никак. Но в этом доме мне не остается ничего, кроме вышивания. Здесь всю работу по хозяйству выполняют слуги. Мои руки соскучились по работе, и я взялась за вышивание. — Она грустно вздохнула. — Боюсь, я не слишком гожусь на роль хозяйки дома.

— Моя бедная Чентел. — Чед уселся рядом с ней и обнял ее за плечи. — Не беспокойся, ты гораздо лучше справишься с ролью хозяйки моего дома.

Чентел сжала руки, глубоко вдохнула и, набравшись мужества, произнесла:

— Чед, дорогой мой, мне очень жаль, но… но я не могу бежать с тобой.

Чед сжал плечи Чентел и весь напрягся.

— Почему? — спросил он, пронзая ее взглядом.

— Видишь ли, я… Я обещала Ричарду, что в течение трех дней я от него не убегу. — Она прикусила нижнюю губу и спрятала свои глаза.

— Но в связи с чем ты дала ему такое обещание? — раздраженно сказал он. Чентел неловко пожала плечами:

— Он догадался о наших намерениях и попросил меня дать ему хотя бы три дня.

— Три дня? Почему именно три — за три дня он собирается сотворить новый мир, что ли? — усмехнулся Чед.

— Нет, он сказал, что ему нужны три дня, чтобы оправдаться передо мной и доказать, что его намерения всегда были честны, — подняв на него глаза, ответила Чентел.

— Оправдаться? Каким образом? — прищурился кузен.

— Он собирается за эти три дня найти истинного изменника, Чед. — Она взяла его за руку. — Он сказал мне, что держит Тедди в тюрьме только до тех пор, пока его место не займет настоящий предатель, — это лучший способ доказать невиновность моего брата и, возможно, единственный.

— И ты ему веришь? — Он крепко сжал ее ладонь.

— Я думаю, что справедливо будет дать ему шанс доказать правдивость своих слов.

— Понятно, — тихо сказал Чед. Он отпустил ее руку, встал и, подойдя к окну, устремил свой взгляд вдаль. — Это значит, что ты ему веришь. — Чентел молчала, и он снова повернулся к ней: — Могу я спросить, какой сегодня пошел день?

— Второй. — Она покраснела.

— А где Сент-Джеймс?

— В Лондоне, как я полагаю. Эдвард сообщил, что знает, кто предатель, что есть этому доказательства. Ричард сказал, что должен уехать, и попросил у меня эти три дня. Он уверен, что за это время сможет поймать изменника.

— Правда? — Чед криво усмехнулся, и глаза его потемнели. — Но если он не сдержит своего слова, ты убежишь со мной?

— Нет, — покачала головой Чентел. — Он просил у меня три дня, но я даю ему всю жизнь.

Чед вздрогнул, будто его ударили. Потом он пришел в себя и покачал головой:

— Ты влюбилась в него, правда?

Чентел только молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Чед снова подошел к ней и дотронулся до ее пылающей щеки:

— Как я теперь смогу доказать свои чувства?

Чентел посмотрела ему в глаза:

— Ты уже давно доказал, что ты мой лучший друг, на которого я всегда могу положиться. Разве этого недостаточно?

— Друг и возлюбленный — как можно сравнить эти понятия? — Он натянуто улыбнулся, и его карие глаза вдруг заблестели. — Но хватит об этом. Если ты не собираешься со мною бежать, то, по крайней мере, ты можешь выйти со мной во двор и посмотреть на мою новую карету. Тедди сказал бы, что она просто шик-блеск! Внутри она отделана тонкой кожей и атласом!

Чентел рассмеялась, радуясь тому, что к нему снова вернулось хорошее настроение. Она крепко взяла его за руку:

— А ты не собираешься, дорогой кузен, подкупить меня, чтобы я все-таки с тобой сбежала?

— Атлас и кожа, — искушал ее Чед, заставляя подняться на ноги, — и множество вещей, которые были приобретены для вас, мадам, и будут вашими, если захотите. Они в сундуках на крыше кареты. Эти наряды превосходят все, что когда-либо дарил тебе Сент-Джеймс. Пойдем, Чентел, разве ты не хочешь взглянуть на это великолепие!