– Иногда мне кажется, что здесь даже перед концом света будет толпа, – пытается шутить Лео.

Почти всю дорогу мы шли молча. Он пытался разговорить меня, а я лишь коротко отвечала. Мы шли рядом, с интересом поглядывая друг на друга. Сейчас мне стало уютнее в его компании: все же нас объединяют воспоминания детства. От Лео исходит доброта, его наивная улыбка и взгляд располагают к себе.

– Предлагаю забрать эти деликатесы с собой и поесть на Марсовом поле. Что скажешь?

Я оглядываю переполненный зал и маленькие неуютные столики.

– Думаю, идея отличная.

Лео хмыкает:

– Я вообще отличный парень.

Он делает заказ и оплачивает еду. Мне становится некомфортно: из нас двоих официантом работает он, а не я.

– Следующий раз оплата за мной, – предупреждаю я, забирая из его рук один бумажный пакет.

Лео довольно улыбается:

– Ты только что пригласила меня на второе свидание?

Я резко останавливаюсь и крепче сжимаю пакет.

– Не флиртуй со мной, – прошу я со всей серьезностью, и улыбка покидает его лицо.

– Я просто шучу, Эль, – растерянно отвечает он и вглядывается в мое лицо. – А если бы флиртовал? Что в этом такого?

Действительно… Что плохого во флирте с парнями? Что страшного в том, что я нравлюсь кому-то? Что пугающего в том, чтобы попробовать построить с кем-то отношения? Я стараюсь прогнать эти вопросы из головы, потому что не готова на них ответить. Мне проще спрятать голову в песок, как страусу, лишь бы не анализировать собственную глупость. Я набираюсь мужества и смотрю прямо ему в глаза. Лео терпеливо ждет моего ответа.

– Я не люблю, когда есть недосказанность и ненавижу намеки. Мы друзья. И мне не хочется, чтобы у тебя сложилось иное впечатление. Мы давно не виделись, и каждый изменился за два года.

– Но не твое дружеское отношение, так? – фыркает он. – Тебе нужно быть проще, Эстель. Я просто пошутил. А ты, словно истеричка, решила, что я припаду на одно колено и сделаю тебе предложение руки и сердца. Вы, женщины, уникальные создания.

Мне становится неловко. Может, я действительно слишком бурно отреагировала.

– Теперь я чувствую себя полной дурой, – признаюсь я со смущенной улыбкой.

– Если думаешь, что я начну тебя переубеждать, то снова ошибаешься. Ты права как никогда.

Я пихаю его в бок, и он улыбается:

– Мне всегда казалось, что мечта всех женщин – услышать от мужчины драгоценное «ты права».

– Ты слишком много умничаешь сегодня. Пошли уже сядем на траву, пока все не остыло.

На Марсовом поле почти нет свободного места: школьники и студенты встречаются с друзьями и отмечают начало учебного года. Туристы наслаждаются видом на сверкающую башню. Чернокожие иммигранты пытаются сделать на толпе деньги: кто-то продает вино с пивом, другие ходят с сувенирами, третьи – с красными розами. Ведь это похоже на мечту: сидеть на Марсовом поле, смотреть на башню, восхищаться, как она сияет, и обнимать любимого человека, который наливает в бокалы вино и покупает для тебя маленькую красную розочку, шепча на ухо о том, что ты так же прекрасна. Было время, когда и я мечтала о такой романтике – о первой любви, принце и прочем девичьем. Сейчас мне это кажется глупым. Ведь я знаю, что половина сидящих на этом поле курят травку, а другая половина их ею снабжает. Полиция же проходит мимо и делает вид, что не чувствует запаха. Вторая беда заключается в крысах. Да-да! Марсово поле – одно из самых посещаемых мест в Париже, и оно кишит крысами. Отсюда вывозят тонны мусора, по всему периметру стоят огромные мусорные баки и расклеены плакаты с нарисованными крысами, просьбами выкидывать мусор только в баки. Когда я впервые увидела одно из этих огромных и ужасных созданий, испугалась не на шутку. И, естественно, испытала разочарование: пришло осознание того, что этот мир далек от сказки, и в нем происходят вещи пострашнее крыс, живущих на Марсовом поле. Нужно пытаться любить его таким, какой он есть, принять и наслаждаться собственной жизнью. Иначе всегда будешь нервничать, переживать, морщить нос в отвращении, а потом состаришься и умрешь, не позволив себе испытать ничего прекрасного. И никто не будет в этом виноват – ни крысы, ни ленивые мусорщики. Лишь ты сам.

– Какие у тебя планы после школы? – интересуется Лео, когда мы наконец находим свободный клочок на траве.

– Школа искусств, фотографическое отделение. Это моя мечта. К сожалению, чтобы начать там учиться необходимо сначала получить аттестат о среднем образовании. Но хорошая новость: я думаю у меня получится перевалить за десять, а также у меня вроде как неплохое портфолио и разнообразные рекомендации от парочки фотографов, с которыми успела поработать на Гоа и в Швейцарии. В Париже тоже надеюсь поучаствовать в крутых проектах и обрести новые связи.

Лео, внимательно меня выслушав, кивает:

– Так что там за проект, в котором тебе понадобились шрамы?

– Не только шрамы – в целом некие человеческие изъяны, которые впоследствии я планирую показать как изюминки, подчеркивающие индивидуальность. Ну знаешь, в мире фотошопа, пластических операций и прочей дребедени сложно принять себя и понять свою красоту. А по сути, красота в глазах смотрящего. И не важно, идеален ли ты и вписываешься ли в рамки.

– Звучит очень круто, – говорит Лео, и я слышу в его голосе уважение, – тогда мой шрам на ноге полностью в твоем распоряжении. Он огромен и уродлив, но каждый раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю, насколько я сильный и через что смог пройти не опустив руки. Быть может, звучит нескромно, но тебе-то я могу сказать правду.

Я хлопаю его по плечу:

– Спасибо, мне лишь нужно собрать моделей пятнадцать – двадцать, и тогда я выберу день для аренды студии. Так что буду держать тебя в курсе событий. И, Лео, ты действительно можешь собой гордиться.

Лео закатывает глаза, но на губах играет улыбка:

– Давай поедим, пока совсем не остыло.

Я открываю чизбургер и с удовольствием вдыхаю его аромат.

– Знаешь, я целую вечность не ела бургеры, – говорю я. – Как это получилось, сама не знаю, просто мне не хотелось.

– Судя по твоему лицу, очень даже хотелось. Может, это было тайное желание, в котором тебе было стыдно признаться себе? Уверен, такие желания есть у всех, – лукаво произносит Лео.

Откусываю кусок и с удовольствием жую. Опять же, я знаю о вреде этой еды, трансжирах и прочем. Может, это глупо, но мне все равно. Этим вечером мне хочется получать удовольствие – прямо здесь и сейчас, не думая о плохом.

– Да, ты прав. Такие желания есть у всех.

– Поделишься своим?

Я беру холодный стакан с колой, хватаю трубочку губами и делаю большой глоток.

– Не-а, – коротко говорю я и подмигиваю ему. – Я не из тех, кто кается.

Лео кивает и берет мой стакан, делает из него глоток.

– У тебя вроде была собственная кола, – говорю я.

Он ухмыляется:

– Из твоей вкуснее

Я опять напрягаюсь и чувствую, как мое лицо каменеет.

Лео слегка хмурится:

– Эль, у тебя что, парень есть?

– Нет, – автоматически отвечаю я, пытаясь подавить волнение и страх.

– Ты тайно сохнешь по кому-то?

Качаю головой в ответ.

Он молчит, кладет стакан на траву и неловко барабанит пальцами по колену.

– Обычно девушки иначе реагируют на внимание, – смущенно признается он, и его щеки покрываются румянцем.

– Я не знаю, как реагировать, – честно признаюсь я, откладывая еду. – Я точно не создана для этого дерьма.

– Что скрывается за словом «дерьмо»? – не без интереса спрашивает Лео.

– Чушь о любви. У остальных девушек другая реакция, потому что они мечтают о ней. Знаешь, идея фикс: встретить парня, который исполнит все твои мечты.

– И что тебя не устраивает в этом желании?

Я начинаю теребить рукав куртки и, не смотря на него, тихо отвечаю:

– Потому что любовь – это брехня, ясно?

Мой голос звучит грубее, чем мне хотелось бы. Но Лео решает докопаться до сути:

– Почему ты так думаешь, Эль? Ведь есть счастливые люди, которые…

Я не даю ему договорить:

– Мой брат был безумно счастлив. Ровно до тех пор, пока не узнал, что его беременная невеста наглоталась таблеток.

Лео возмущенно открывает рот, но я не даю ему возможности сказать:

– Я знаю, ты думаешь, что я полная дура. Но, Лео, я до сих пор вижу в кошмарах пропитанное кровью одеяло. И знаешь, о чем оно мне напоминает? Что любовь – это не нечто прекрасное и воздушное, – она может быть злой и безжалостной. Скорее всего, я трусиха, но точно не ищу человека, ради которого вырву сердце из собственной груди и вложу ему в руку со словами: «Делай что хочешь».

Мы погружаемся в тишину. Есть совсем не хочется. Я закрываю чизбургер и убираю его в пакет.

– Знаешь, Эль, – Лео нарушает молчание, – однажды ты встретишь человека, от которого тебе снесет крышу. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Тогда бред о любви наполнится смыслом. Ты почувствуешь электрический разряд, и твоя жизнь изменится.

Он говорит это, глядя мне в глаза с нежностью и теплом. Я понимаю, Лео пытается сказать мне что-то очень важное. Но я не готова к его признаниям. Он не знает всего. Не знает, что я уже встретила такого человека и с тех пор бегу как можно быстрее и дальше от своих чувств и эмоций. Спасает меня лишь фотография, благодаря которой я могу быть полностью свободной. Мои фотографии – голая метафора меня настоящей. Если бы не мое хобби, я давно спятила бы. Это мой способ выпускать наружу чувства и эмоции, делиться ими с миром.

– Может, ты его уже встретила, – почти шепотом заканчивает Лео, и его лицо озаряет неловкая улыбка. В ней столько надежды! От этого мне становится не по себе.

«Ты не представляешь, насколько ты прав, – проносится в моей голове. – Но, к сожалению, это не ты».

Я вскакиваю с места.

– Мне пора, – бросаю я и быстрыми шагами удаляюсь.

– Эстель, стой! – кричит Лео мне вслед.