У Марион веселый голос, а глаза, как всегда, сверкают. Щеки раскраснелись, выражение лица расслабленное и счастливое.

– Мар, про секс сказала ты – не он, – говорю я и хохочу.

– Во-о-от! – чуть не кричит Вал. – Она вечно намекает, что хочет меня, а потом обзывает озабоченным. Типичная женщина!

Лео хмыкает, кладет свою руку мне на плечо и притягивает к себе. «Он пьян», – говорю я себе и стараюсь подавить раздражение.

– Ты такая красивая, – шепчет он мне на ухо. – Мне тоже нельзя поспать с тобой?

Я скупо улыбаюсь и аккуратно выбираюсь из-под его руки.

– Мне нужно, – я пальцем указываю в коридор, – в туалет.

В этот момент на кухню заходит Алекс и, увидев разбросанные бутылки, кучу испачканных стаканов и переполненную пепельницу, встает столбом.

– Что ты тут делаешь? – удивленно восклицаю я, не ожидав его увидеть.

Он в костюме и с папкой в руках. Светлые волосы взлохмачены, под кристально голубыми глазами залегли тени.

– Завтра школа – нет? – растерянно спрашивает он, игнорируя мой вопрос.

Я начинаю смеяться: мне вдруг становится так грустно, что другого выхода просто не вижу.

– Нет-нет! Мой брат не мог стать занудой!

Потому что мой брат самый веселый, несерьезный и прикольный человек на планете. Почему он не улыбается? Почему выглядит таким уставшим? Где блеск в глазах? Куда девалась моя любимая улыбка? Я чувствую себя такой виноватой. И неважно, что я была права. Кому нужна правда, если от нее страдают люди?

– Мы не идем завтра в школу, – Марион решает констатировать очевидное и уставляется на него не моргая. Она удивлена не меньше меня и разглядывает его без всякого стеснения.

– Выпьешь с нами? – предлагаю я, чтобы отвлечь Алекса от Марион, которая не в силах себя контролировать.

Алекс качает головой:

– Папа разве не дома?

– Здорово, Алекс! – Вместо ответа Лео подходит к нему и хлопает его по руке.

Алекс растерянно смотрит на свою руку, потом на Лео:

– Лео, черт бы тебя побрал, это ты?

Лео сверкает широкой дружеской улыбкой:

– Он самый! И Антуан решил, что будет лучше, если этот беспредел будет происходить под крышей его дома.

Мой брат вновь смотрит на стол, после на Валентина.

– Здороваться не учили, Вал? – В его голосе звучит неприятная нотка.

Вал тем временем внимательно следит за Марион, которая не может оторвать мечтательного взгляда от предмета своих воздыханий.

– Салют! – Приподнимаясь, как ни в чем не бывало он подает Алексу руку.

– Что вы тут учудили? – показывая подбородком на стол уже более расслабленно, интересуется мой брат. Видимо, тот факт, что родители дома, и что мы не одни, на него повлиял.

Валентин улыбается:

– Я решил побыть барменом, чтобы всех напоить. Но Эль попробовала всего ничего. Для Лео я не старался. А Марион все равно отправляет меня в комнату для гостей. Так что мой план с грохотом провалился!

По лицу Алекса пробегает тень.

– Не лезь к ней, – говорит он и шутя грозит ему пальцем. Однако его взгляд серьезен как никогда.

Валентин широко улыбается.

– Да у меня и шансов-то нет! В ее вкусе лишь голубоглазые блондины.

Марион начинает пьяно хихикать.

– Что правда, то правда, – невнятно бормочет она.

Алекс отворачивается, а Валентин смотрит прямо на него изучающе. Мне хочется все прекратить, но я не знаю как. Поэтому лишь стреляю в Валентина взглядом, но он делает вид, что ничего не понимает.

– Что празднуете? – спрашивает мой братишка, скидывая пиджак.

Я так давно не видела его в повседневной одежде.

– Ты что, работал в воскресенье? – хмуро спрашиваю я, и Алекс устало кивает:

– У нас важный клиент. Я, кстати, пришел показать папе кое-что. Так по какому поводу пьете?

– Празднуем помолвку Вала и Лео, – очередной раз глупо шутит Марион и громко хохочет. Она такая красивая, когда искренне смеется.

На удивление, губы Алекса тоже трогает легкая ухмылка, а не привычная натянутая улыбка, которую я ненавижу. Он подходит к бару и наливает себе немного виски. Приподнимает стакан с янтарной жидкостью и провозглашает:

– Счастливой семейной жизни!

Все выглядит комично, поэтому комната наполняется общим смехом.

– Если серьезно, мы сделали сегодня доброе дело. Плюс Эль добилась того, о чем и мечтать не могла, – говорит Марион. – Наверное, это первое доброе дело в моей жизни.

– Ведьмы умеют делать добро? – саркастично интересуется Вал, и Мар шутливо бьет его по плечу.

– Что за дело? – спрашивает Алекс и присаживается рядом с ней.

Марион убирает непослушные густые волосы за спину и прикусывает губу. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Она явно выпила лишнего, и я очень боюсь, что она расскажет правду.

– Да так, ерунда, – встреваю я. – Мы лишь перечислили деньги в благотворительную организацию по борьбе с детской онкологией.

– Это не просто, Эль! Твои деньги могут спасти детские жизни! – с жаром заявляет Марион и смотрит на Алекса. – Знаешь, у меня такое приятное ощущение. Словно я больше не пустое место и тоже что-то могу, – ее слова звучат правдиво, и слышны нотки уязвимости, хотя нет щита, который она постоянно носит с собой. Алекс смотрит ей прямо в глаза. Долго. Проходит, наверное, целая минута, прежде чем он отводит взгляд и тянется за своим пиджаком, доставая из внутреннего кармана чековую книжку. Он быстро черкает что-то и передает чек Марион.

– Поможешь и мне сделать доброе дело? – спрашивает он, и я готова провалиться сквозь землю, потому что Алекс, мой брат, улыбается.

Вал фыркает. Громко и неуместно. И его улыбка исчезает. А Марион, словно зачарованная, продолжает смотреть на Алекса.

– Конечно, – тихо отвечает она и берет чек.

Вал наклоняется над бумагой, и его глаза лезут на лоб.

– Пятьдесят штук евро?! – недоуменно восклицает он, и мой брат поясняет:

– Лечение онкологии – одно из самых дорогостоящих.

Вал хитро улыбается:

– А я думал, ты решил впечатлить свою сестренку.

В этот момент мне так хочется стукнуть Валентина! Потому что Марион начинает хмуриться, а Алекс со скрипом отодвигает стул и встает:

– Мне пора.

Мар подскакивает вслед за ним.

– Спасибо, Алекс! – вдогонку бросает она.

Но он даже не оборачивается, выходит из кухни и плотно закрывает за собой дверь.

Мар продолжает пялиться на дверь. Наверное, в ней еще живет надежда, что она услышит хотя бы «не за что». Но этого не происходит ни через минуту, ни через три.

Вал цокает языком:

– И давно ты влюблена в своего старшего брата?

Марион замирает, а я взрываюсь:

– Не будь козлом! Что ты, вообще, устроил?

Он нагло подмигивает мне:

– Раскусила… Ты никогда не была тупицей.

– Закрой свой рот! – неожиданно громко кричит Марион и убегает из кухни.

Я сдерживаюсь, чтобы не побежать за ней, так как знаю, что, скорее всего, ей необходимо побыть одной.

– Зато ты как был тупицей, так и остался! Добился своего? – зло спрашиваю я у Валентина.

Он устало качает головой:

– Нет, я просто не сдержался.

– Не сдержался и обидел чувства других людей, Вал? Серьезно?

Он пожимает плечами:

– Каждый развлекается как может.

– Она тебе нравится? – прямо спрашивает Лео, который все это время старался делать вид, что его нет.

Вал закатывает глаза.

– Я извинюсь, – вместо ответа говорит он, но я не позволяю ему уйти:

– Друзья не должны вести себя как последние твари. Объясни, зачем ты это сделал?

Валентин тяжело вздыхает:

– Эстель, люди не святые. Извини, что неидеальный, но можно подумать, ты у нас мадемуазель парфет!

– При чем тут я?!

– Притом что с тобой тоже не все в порядке! Ты не хочешь объясниться с Лео? Ему, между прочим, тоже нужна причина: Лео, извини, ты мне не нравишься, потому что… Или, Лео, извини, у меня есть парень… А может, Лео, прости, я лесбиянка!

– Не неси чушь, Вал, – резко обрывает его Лео.

– Я не лесбиянка, – хриплым голосом произношу я в ужасе от услышанного.

– Тогда почему ты никого не замечаешь? Почему не реагируешь на внимание к себе? Что за хрень в твоей голове? Ведь ты не выносишь даже дружеских прикосновений!

– Хватит! – гремит Лео, но Валентин на него даже не смотрит.

– Не копайся в моей голове, – сквозь зубы выплевываю я.

Он тычет в меня пальцем:

– Вот видишь, ты даже сейчас не отвечаешь! Но ты и не обязана, Эль. Твоя жизнь, делай с ней что хочешь, но не лечи меня, окей?

Он вновь пытается обойти меня, и я опять преграждаю ему путь.

– Объясни, иначе ты мне не друг, – произношу я со всей серьезностью, и Валентин замирает.

По его лицу видно, он знает – я не шучу.

– Я не хотел никого задевать, – начинает он и поднимает голову к потолку. – Я не подозревал, что дело в твоем брате… Видел, что она закрывается ото всех, но не знал, в чем причина, точнее, в ком. А сейчас я понял, что и она ему нравится, и не удержался, ясно? Захотелось позлить его.

– Почему?

Вал опять молчит, а потом его прорывает.

– Он ее не заслуживает. Серьезно! Этот человек учил меня снимать девчонок, Эль! – Он нервно проводит рукой по волосам.

– Ты, что ли, влюблен в нее? Это ревность?

Валентин, теряя терпение, взрывается:

– Я не влюблен в нее, окей? Я ее друг. И, может, я повел себя не по-дружески, но моя реакция была лишь вспышкой возмущения. У тебя клевый брат, и все дела, но он разобьет ей сердце. А она лишь с виду рыцарь в железных доспехах, – он запинается и, тяжело вздохнув, восклицает: – Не могу поверить, что она так вляпалась! Мне нужно найти ее.

– Стой, – растерянно прошу я, абсолютно сбитая с толку. – Ты просто так сильно переживаешь за нее? И почему ты решил, что она ему нравится?

Валентин закатывает глаза:

– По-твоему, друзья не должны быть тварями, но переживать друг о друге они не могут? Или мне обязательно умирать от любви к ней, чтобы она была мне не безразлична?