– Ты издеваешься надо мной?

– Да, – отвечает он быстро, ни на секунду не запнувшись.

Я хмурюсь:

– А зачем?

– Хочу узнать тебя получше. А если учесть, с какой скоростью и как часто ты от меня убегаешь, времени для этого немного. Так что считай, это крайние меры. Если хочешь увидеть истинное лицо человека – разозли его, – он вновь плавно разворачивается и въезжает на парковку.

– Мы паркуемся?

Очередная насмешка:

– Как ты догадалась?

– Зачем?

– Что именно?

Я набираю в легкие больше воздуха, стараясь успокоиться, и медленно выдыхаю. Поняв его игру, решаю не отдавать желаемое так просто. «Ты больше не разозлишь меня», – думаю я. Я чувствую его взгляд на себе, но не поворачиваю головы. Он ждет моей вспышки, а я молчу.

Квантан паркует машину и выключает двигатель.

– Так почему мы остановились? – спокойно интересуюсь я.

И он отвечает как ни в чем не бывало:

– Потому что я приглашаю тебя в кафе.

– В кафе? – глупо переспрашиваю я и тут же прикусываю губу.

– Может, ты и не в курсе, но нормальные люди ходят на свидания, в кафе, рестораны, кино и прочие скучные места.

Я сладко улыбаюсь:

– А если я не претендую на титул нормальной?

Он протягивает руку к моему лицу и прячет прядь моих волос за ухо.

– Тогда я выбрал кафе для ненормальных.

Не дожидаясь моего ответа, Квантан выходит из машины и вновь, как истинный джентльмен, открывает передо мной дверь.

– Пойдем, – просит он, явно довольный тем, что ему удалось застать меня врасплох.

Я начинаю подозревать, что это маленькая месть за все мои неожиданные побеги, но выхожу из машины.

Он тут же берет меня за руку и крепко, но нежно сжимая мою кисть, ведет вверх по улице. Я смотрю на наши соединенные руки, и на душе становится тепло. Как же приятно прикасаться к нему!

Мы выходим на Сен-Жермен-де-Пре, и он останавливается около кафе с бело-зеленым навесом, на котором красивым курсивом написано: «Les deux Magots». Я не могу скрыть своего изумления, заглядываю ему в глаза, а он в ответ мягко улыбается теплой и доброй улыбкой. Неужели он привел меня именно сюда?

Это кафе имеет нешуточную славу. Странное название можно перевести как «Два китайских болванчика». На рюмочку кофейного ликера сюда захаживали знаменитые французские поэты XIX века Поль Верлен и Артюр Рембо, создавшие этому месту репутацию у бомонда. Но особой популярностью кафе стало пользоваться в межвоенное двадцатилетие: здесь засиживались сюрреалисты во главе с Андре Бретоном, сюда приходил Пикассо. И настоящую славу кафе принесли литераторы: Хемингуэй, Фолкнер, Экзюпери, Сартр с Симоной де Бовуар и Камю. Это место пропитано историей и биографиями интересных личностей, многие из которых заслуженно носят титул великих.

– Ты, – шепчу я и запинаюсь, не зная, как продолжить.

Я так тронута его поступком, что никаких слов не хватит описать мои эмоции. Ведь он мог выбрать любое парижское кафе, которых тысячи, миллионы, миллиарды. Но привез меня именно сюда. Потому что он подумал обо мне и хотел сделать приятное. Поддавшись порыву, я обнимаю его. Прямо на улице, перед террасой кафе, обхватываю его шею и опускаю голову ему на плечо.

– Ты понял меня, – шепчу я ему на ухо. Это именно то, что я чувствую. Я ощущаю себя понятой и принятой. Со всеми своими странностями и неидеальностью. Квантан принял меня такой, какая я есть. Осознав это, я испытываю облегчение. Мне не нужно притворяться и скрываться, я могу быть собой.

Я обнимаю его крепче, вдыхая запах, по которому скучала все эти два года, и он обнимает меня в ответ. Крепко, сильно. Я хочу, чтобы он никогда не отпускал меня.

– Давай зайдем, – говорит он, поглаживая мои волосы.

– Конечно, – я отступаю от него, но тут же беру за руку. Мне хочется прикасаться к нему как можно чаще.

В кафе много посетителей, но официант находит маленький круглый столик на двоих прямо на террасе.

– Расскажи о себе, – прошу я, и Квантан кивает:

– А что именно тебя интересует?

– Если я правильно поняла, ты организовывал тот благотворительный аукцион. Давно ли работаешь в этой сфере?

– Я два года изучал фандрайзинг в Лозанне, спецпрограмма, обучающая организации благотворительных фондов. Выбор программы был скорее импульсивным решением – после окончания школы задаешься вопросом: чем я хочу заниматься? А я же задался вопросом, в какой сфере я могу быть полезным. Я не хочу менять этот мир, но я определенно хочу, чтобы людям в нем жилось лучше.

– Например, чтобы больные дети не умирали только потому, что у них нет денег на лечение?

– Не только – я хочу развивать эту сферу, финансировать новации. Возможно, однажды найдут лекарство от рака, но, чтобы это случилось, необходимо пробовать. Конечно, это рискованно и нет никаких гарантий, что деньги будут вложены, а лекарство изобретено. Но если не пытаться, то и результата никогда не будет. Сейчас я поступил в магистратуру в Ассас. Изучаю право, совмещая с работой в благотворительном фонде. Фонд, кстати, основала моя бабушка, так что это можно назвать семейным делом.

Квантан не рассказывает про свою семью. А ведь если он хочет произвести впечатление, то мог бы и поделиться подробностями. Но мне кажется, ему присуща мужская скромность.

– Тебе нравится то, что ты делаешь?

Он серьезно смотрит мне в глаза:

– Я чувствую, что занимаюсь чем-то важным. Тем, что имеет смысл. И если быть предельно честным, это ощущение меня окрыляет.

Он – твоя родственная душа, шепчет мне мое сердце, с трепетом отзываясь на произнесенные им слова.

Светит осеннее солнышко, и Квантан снимает пиджак, вешает его на спинку стула. Затем он расстегивает пуговицы на запястьях белоснежной рубашки и небрежно закатывает рукава. Осень в этом году выдалась на удивление теплой. Я тянусь к его руке через стол и начинаю поглаживать. У него красивые кисти. Я пробегаю кончиками пальцев по костяшкам, переворачиваю его ладонь и разглядываю линию судьбы.

– Гадаешь? – со смешком спрашивает он, внимательно следя за моими движениями. – Ждет ли меня счастье в любви и долгая беззаботная жизнь?

– Хм, – я делаю задумчивый вид. – Здесь написано, что ты по уши влюбишься в одну прекрасную даму и будешь любить ее до конца своих дней.

– Там не сказано, как мне ее найти?

– Боишься ошибиться?

– Боюсь упустить, – взгляд карих глаз серьезен и пристален.

– Следуй за звездами, – шепчу я, пропадая в глубине его глаз.

Я опускаю голову, чувствуя смущение и легкую неловкость, но его руку не выпускаю. Трогаю его пальцы, касаюсь ярко выраженных голубых вен, которые тянутся от основания кисти до изгиба локтя.

– Вы уже выбрали? – вежливо интересуется официант.

– Ты голодна? – спрашивает Квантан.

Я качаю головой:

– Нет.

– Тогда два бокала розе, пожалуйста, – просит он, и официант уходит. – Значит, звезды укажут мне путь?

Он наклоняется к моему лицу и свободной рукой приподнимает подбородок.

– Ты когда-нибудь любил? – неожиданно для самой себя спрашиваю я и вижу, как Квантан замирает.

Минуту он молчит. Я выпускаю его кисть и прячу руки под столом. В очередной раз мне хочется сбежать и от него, и от собственных мыслей, которые упрямо твердят, что он продолжает любить Мано. Откуда они взялись? И почему мне так страшно?

– Я думал, что любил, – начинает он, глядя на свою пустую руку, затем из внутреннего кармана пиджака достает сигареты и закуривает. – Мне было пятнадцать лет, я переживал из-за смертельной болезни близкого человека и тогда познакомился с девушкой, которая была старше меня на пять лет. Она казалась идеальной: красивой, умной, веселой и очень доброй. Прямо весь пакет. Я правда не знаю, как бы пережил тот год без ее поддержки.

Он замолкает, выдыхая дым. Официант приносит два бокала с нежно-розовой жидкостью и маленькую тарелочку хрустящих чипсов. Квантан отпивает вино и, глядя мне в глаза, продолжает:

– Но потом я понял, что существуют люди, которые всегда, везде и во всем пытаются получить выгоду. Они говорят то, что ты хочешь услышать, будут к тебе добры и терпеливы, но не из-за искренних побуждений помочь. Им просто выгодно дружить или быть с тобой в хороших отношениях. Такой и оказалась моя первая любовь. Эта девушка была готова пройти по головам ради собственного блага, ей всегда было мало. Она нашла более удачную партию, чем я, и даже полюбила его. Но их чувства были не взаимны. Ему нравилось проводить с ней время и тешить мужское самолюбие. Ведь она смотрела на него таким обожающим взглядом. Я это видел и понимал несправедливость происходящего. Он не любил ее, а я любил и наивно не понимал, почему она с ним – не со мной.

Однажды она пришла ко мне в слезах, вероятно в поисках утешения или чтобы потешить женское самолюбие. Я не знаю. С тех пор мы начали тайно встречаться. Если говорить точнее, заниматься сексом. На тот момент мне было семнадцать, и я не задумывался о том, что у нее есть другой мужчина. Был уверен, что смогу доказать ей свою любовь и что в конечном итоге она выберет меня. Но она забеременела от другого, в надежде, что он поступит правильно и женится на ней. Идея себя оправдала: он сделал ей предложение, не любя, и об этом знали все, включая ее. Она же мечтала сделать удачную партию и выйти замуж именно за него, утереть нос всем, кто сплетничал и смеялся над ней. Но все пошло прахом: каким-то образом он узнал о нашей связи. На тот момент я уже не любил эту девушку, так как увидел ее настоящее лицо и понял, что моими чувствами просто играли ради собственной выгоды. И когда тот, другой, узнал о нас, я не стал оправдываться, выгораживать ее или себя. Лишь выслушал его и сказал, что все правда. Она смотрела на меня с ненавистью, а я думал, что на этом история закончится и каждый получит по заслугам. Но я ошибся. Она попыталась покончить жизнь самоубийством, если быть точнее, хотела убить ребенка, спасти которого в итоге не удалось. А я вместе с тем парнем оказался в полицейском участке под подозрением в доведении до самоубийства.