— Но почему Джек мне не сказал?…

— О, как я уже понял, ваш Джек — весьма продуманный молодой человек. И внимательный. Видимо, он знает, что я люблю жить тихо и без подобострастных поклонов. Он просто не стал мешать нашему общению. Хотя, — мистер Уилл почесал кончик носа, — даже несколько обидно, что он не увидел во мне конкурента. А, может, стоило бы? А, Сандра? — Он подмигнул задорно, внезапно помолодев.

Я глупо хихикнула и покачала головой.

— Простите, мистер Уилл…

— Ну и ладно, — сказал он. — Так на чём мы остановились?

— На стоимости концентрата и на забастовке. Вы правда можете нам помочь? — Я сложила руки у груди. — Я буду вам невероятно благодарна!

— Помочь — не значит всё сделать за вас, моя дорогая Сандра. Говорят: помоги ленивому, и посади его себе на шею. У вас столько талантов, вы должны их использовать. А я стар и устал заниматься делами. Но письмо о намерении и гарантии поддержки цены и сохранения производства в Венесуэле я могу вам предоставить.

Вот так! Будто в старой доброй сказке: иди, Иванушка-дурачок, вызволи Василису-Прекрасную, а для этого на тебе перо жар-птицы в помощь. И ни в чём себе не отказывай… Спасибо и на этом.

Никто не обещал мне принести счастье на блюдечке с голубой каёмочкой! Придётся запастись лопатой и граблями и раскапывать его самой. Хорошо, что лопату мне дают! И я вслух, почти со слезами на глазах поблагодарила мистера Уилла: разве могла я надеться на такое?

— Я сделаю всё, что смогу. И даже всё, что не могу! — заверила я старика.

— Похвально, — кивнул тот. — А потом, надеюсь, ваш Джек вскроет нарыв здесь. Гнойник давно зреет. Кто-то должен его поддеть, чтобы очистить ранку. Хороший хирург всегда в цене. Сейчас я позвоню моему секретарю. Возвращайтесь с победой, и мы ещё раз с вами поговорим.

— Да, спасибо! — с готовностью закивала я. — Я точно не проиграю!

— Уверен в вас, Сандра. Послушайте, какая музыка — Элла Фицджеральд и Луи Армстронг, классика. Молодцы ребята, помнят, что нужно ставить сегодня.

И я прислушалась — размеренные звуки фортепиано, ласкающий слух бас певца, саксофоны и грудной, задумчивый вокал Эллы Фицджеральд — всё это успокаивало, но было не к месту. В моей голове запустились новые шестерёнки и со звоном выковывались новые мысли — как воспользоваться тем, что мне даёт судьба в лице экстравагантного старика? Я обязана! Иначе никак.

Глава 17

Пока мы ждали секретаря, я решилась и пригласила мистера Уилла на танец под «Жизнь в розовом цвете» в версии Луи Армстронга. Глаза старика заблестели, и он не стал говорить, что здесь не танцуют. Естественно, правила не для него, он из тех, кто их сам делает. Везет мне на таких людей в последнее время!

Сухие пальцы держали мою руку, лежали на талии, а в глазах пожилого мужчины была благодарность. Это было малое, чем я могла отплатить за оказанную помощь. Я улыбалась, уверенная, что подобную вольность Джек мне простит. И мистер Уилл бормотал потихоньку стихи. Так неразборчиво, будто самому себе. Или давно ушедшей Дэйдре…

Наконец, заручившись «письмом турецкому султану», я покинула старика. Было видно, что он устал. Девяносто лет даже с вишнёвой Оле-Олой шестью не становятся…

Секретарь, молодой человек в строгом костюме, усадил мистера Уилла в авто, а я осталась на улице, глядя, как одно за другим зажигаются окна в «Нью-Йорк Таймс» и в небоскрёбе напротив. Опускалась ночь, на которую плевать хотели яркие баннеры.

И вдруг я поняла, что боюсь! Ужасно боюсь, несмотря на «перо жар-птицы» в сумочке. Ведь, возможно, у меня есть всего один шанс на успех! А что, если у меня не получится?

Проблема была в том, что судя по видео-роликам в Ютубе, Каракас на сегодняшний день — самый опасный город в мире… А я ничем, не похожая на латиноамериканку, светлорусая, хорошо одетая и к тому же беременная, прилечу из Нью-Йорка одна. И куда дальше? Боже… Об этом я ещё не успела подумать.

Квест за квестом! А я-то считала — просто замуж лечу в Америку: за красивого, богатого, успешного! Буду тут бездельничать, детскую обустраивать и платье к свадьбе выбирать… Вот что называется попасть «пальцем в небо»!

Для начала изволь раскопать корпоративные махинации, понравиться злой ведьме и убедить акционеров, что фондовая биржа не взорвётся к чертям собачьим от твоей свадьбы. Ах да, и главное — вытащи любимого мужчину из заложников где-то в Латинской Америке. Пустячок! Ну, а потом, конечно, можно платье с детской и бездельничать…

Но есть проблема — у меня нет автомата Калашникова. Куда в таком случае принято звонить?

Я позвонила полковнику ФСБ, Игорю Коврову, который меня ещё в Ростове пытался завербовать, чтобы за Джеком следить. В итоге они вместе «бухали»… Да-да, приличное слово «выпить» сюда вообще не подходило. Зато потом они целовались и никакой тебе классово-национальной вражды!

— Алло, Игорь? Это Саша Лозанина. У вас есть минутка? А знакомый агент в Каракасе есть?

Кажется, он поперхнулся. Нет, ну а чего церемониться, если Джек неизвестно уже сколько дней сидит без еды? Наконец, Ковров прокашлялся, обрёл голос и сказал:

— Вы опять куда-то вляпались, Саша?

— Я — нет. А Джек… — и я в который раз за сегодняшний день объяснила ситуацию. Прям как герой «Иронии судьбы» со своим «каждый год 31 декабря мы ходим в баню…»

— Саша, вам нельзя туда ехать! — категорически отрезал Ковров.

— Но мне надо отвезти письмо.

— Пошлите кого-нибудь! Компания большая! У них нет отдела безопасности?!

— Кажется, им плевать на Джека.

— А частные охранники?

— Об этом я ещё не подумала. И я не знаю, смогу ли доверять кому-то?

— Там очень опасно! Бандиты похищают людей! Без разницы кого: женщин, мужчин, детей! Тем более туристов! А полиция не особенно помогает. Опомнитесь, Саша!

Я оглянулась. Люди, такие разные, одеждой, цветом кожи, стилем, торопились по своим делам, в витринах сверкали рождественские гирлянды, гудели машины, снова вернулся морозец, и Нью-Йорк показался таким родным и спокойным, но… Я ответила жёстко:

— Вы не помогаете. Я всё равно поеду. И потому пытаюсь найти хоть кого-то, кто даст добрый совет или подбросит от аэропорта на чёртов завод. Желательно, чтобы потом обратно.

Ковров помолчал немного.

— Я так сразу не могу ничего сказать. Это, извините, не к бабушке на блины. И я не сотрудник международного отдела…

— Жаль, извините, что побеспокоила.

— Нет, правильно сделали. Я перезвоню, Саша! Подумаю и перезвоню. А вы подумайте, кому делегировать это дело. Вам правда туда ехать не стоит.

Я отбила звонок. Итак, спецслужбы отпадают. Кто ещё? Я вспомнила о сыне военного министра и быстро принялась листать список контактов. Ага, вот он — Алексей Феклистов! Но увы, он был вне зоны действия сети. Я поискала его младшую сестру в Фейсбуке. Лиза тоже была в оффлайне.

Я ей написала сообщение: «Лиза! Спроси, пожалуйста, у папы, есть ли у него знакомые в Российском посольстве в Венесуэле. Очень нужно». Ответа не последовало.

Итак, я всё-таки один на один с бандами и забастовщиками? Захотелось плакать. Как-то обидно и несправедливо. И вообще я устала, но Джек… Боже, он ведь там один! Я вспомнила его тёплые руки, карие глаза с чёртиками, смоляной завиток, упавший на лоб, и потрясающую улыбку! Сердце зашлось. Мой мужчина ждёт меня, а я тут нюни распускать? Фигушки!

Я подняла голову наверх, к небу, и уткнулась взглядом в здание Нью-Йорк Таймс. Шморгнула носом и решила: «А чем чёрт не шутит?! Может даже двух зайцем из одного кольта?» Выудила из сумочки визитную карточку и пробежала пальцами по цифрам на сенсорном экране мобильного.

— Алло. Это Том Лебовски? Это Саша Лозанина. Вы ещё хотите выпить со мной кофе?

* * *

Джек аккуратно развернул рукава рубашки, провёл, прижимая с силой, двумя пальцами по брюкам там, где виднелись остатки стрелок. Не помогло, но он должен был постараться. Ни душа, ни свежей одежды… Но хрен им всем, он не будет выглядеть мятым петухом! Джек потёр рукой подбородок. Щетина росла, как по расписанию. Буркнул:

— Сволочи, даже воды им жалко!

А затем на сухую побрился, морщась и царапая кожу станком. Жара донимала, сплит молчал. О любимых плюс шестнадцати оставалось только мечтать. Отключили всё: воду, электричество… В соседней комнате кряхтел финансовый директор. Да, дону Эрнесто с его полнотой и возрастом тут вообще невыносимо. И зачем его держат? От него-то уж точно ничего сейчас не зависит!

Дверь в узкий кабинет, откуда третий день не выпускали Джека, открылась. Робко вошла невысокая фигурка. В груди Джека всё загорелось, он резко обернулся. Показалось. Местная секретарша Аурелия. Да и откуда тут взяться Сандре?

Наоборот, хорошо, что она в безопасности, за тысячи миль. Только сердце всё равно заныло. Всё бы отдал, чтобы прижать её к себе, его маленькую балерину. Такую красивую, хрупкую. Смешную и взъерошенную после сна. Почувствовать бы её рядом, зарыться носом в волосы, в которых пряталось солнце и пахло чем-то сладким, домашним, самим домом… где бы они ни были. Увидеть бы, как Сандра забавно морщит носик и сердится. Или радостно прыгает, совсем как ребёнок. Или лежит перед ним на белых простынях, обнажённая, точёная, как статуэтка, бесподобно женственная и вся его… Или взять её под руку, похожую на принцессу из диснеевского мультика, когда нарядилась к выходу, и повести на концерт в Метрополитен Опера. Хотя лучше бы ресторан… В животе свело от голода. Фак! Скоро рёбра влипнут в позвоночник.

— Мистер Рэндалл, простите, но сегодня совет передал вам вместо обеда и завтрака только это… — сказала по-испански Аурелия и положила на стол пачку дешёвых чипсов из юкки.