— А, постой! У меня ещё чипсы есть, — вспомнила я.

— Слово «чипсы» при мне никогда больше не произноси, — скривился Джек и откинулся на спинку сиденья.

— Хорошо, любимый. Ты хоть что-нибудь ел все эти дни?

— Грёбаные чипсы.

«Вот же сволочи!» У меня сжались кулаки. Теперь понятно, почему он так резко похудел и пахнет от него ацетоном. Обезвоживание. Джек прикрыл глаза. Я погладила его по руке.

— А знаешь, я сейчас позвоню в гостиницу и закажу нормальную еду, чтобы к нашему возвращению ждала в номере. — Вспомнила, как в «Тарасе Бульбе» Андрий кормил панночку в осаждённом городе, и поняла, что сразу много еды давать Джеку нельзя. — Начнём с супчика, да?

— Да… О, супчик… — Джек улыбнулся вяло и ткнул пальцем в небо: — Ты не из России, балерина, ты — оттуда. Ты — ангел.

Я поцеловала его в высокий лоб. В данный момент ангел готов был стать кровавым диктатором и, как древнерусская княгиня Ольга, сравнять с землёй всех, кто позволил себе мучить моего корсара. Меня аж подбрасывало от гнева. И всю эту «Оле-Олу Венезолан Бэбидаз» в асфальт закатать. И плевать на деньги! Хорошо, что под рукой не было танков, только телефон. И я набрала номер гостиницы.

* * *

Оказалось, что мы остановились в одном отеле. Портье перенёс вещи Джека в мой номер. Джек мигом расправился с супом и сказал:

— Ещё.

— Нет, дорогой, — сказала я, — теперь душ. И отдохни.

— О-о, и ты туда же, — простонал он.

— Нет, я не туда же. Просто чтобы не было проблем с желудком. Потом обещаю закажешь всё, что угодно, хоть слона в кисло-сладком соусе, — подбадривая, улыбнулась я, а самой плакать хотелось.

Джек тяжело вздохнул, сбросил на пол одежду и голый поплёлся, слегка покачиваясь, в ванную. Я позвонила на ресепшен и велела забить наш мини-бар качественной водой и фруктами. Собрала пропахшие потом вещи Джека в мешок для стирки.

Когда я зашла в ванную, мой любимый мужчина сидел под струями прохладной воды и спал. Бедный мой мальчик!

Но вы погодите, гады, он отоспится, придёт в себя и покажет вам и Кузькину мать, и где раки зимуют, и почём фунт лиха! И венесуэльским, и бразильским, и американским заговорщикам. А если что, я помогу!

* * *

Я тихонько сняла ручку душа с крючка и сделала воду чуть теплее. Джек даже не пошевелился. Выключился. Вздыхая, я помыла ему голову, осторожно, чтобы в глаза пена не попала. Намылила губку и аккуратно, как с самого ценного на свете сокровища, принялась смывать пот и пыль с атласной кожи, с мощной шеи, плеч, груди и рельефного живота моего застывшего гиганта. До спины было не добраться, он влип ею в стенку ванной.

Я промокла вся насквозь, но разве это имело значение? Я намыливала полусогнутые ноги, натруженные стопы и молилась, чтобы с Джеком теперь всё было в порядке. Я представила, что приятно-тёплая вода смыла, наконец, весь ужас этих дней и унесла прочь, подальше от моего любимого. Теперь с нами всё будет хорошо! Только хорошо и никак иначе!

Добудиться Джека оказалось делом нереальным. Пришлось выкручиваться. Я положила ему под спину сложенное махровое полотенце. Чтобы не простудился, набрала треть ванны тёплой водой, села на плетёный стул рядышком и стала охранять: чтобы в воду не бултыхнулся, чтобы она не остыла до холодной, ну и вообще…

Вспомнила о Меделин. Странно было испытывать к ней благодарность, но она не подвела! И кем бы она ни была Джеку, я должна ей сказать об этом. Чтобы не будить Джека, я написала Меделин в Фейсбуке о том, что Джек жив и теперь свободен. И отсыпается в гостинице. Мгновенно пришедший ответ изумил меня ещё сильнее:

«Спасибо, дорогая моя девочка!»

Я даже глаза протёрла. Нет, так всё и было написано. А потом ещё и смайлик с цветочком пришёл и короткое: «Береги себя!» Хм… Чудны дела твои, Господи! Я даже снова зашла на её страницу и посмотрела на фотографии. Вроде бы всё та же ухоженная тёмная королева с интригой за высокомерной улыбкой, но будто немножко другая. Я перевела взгляд с фото в телефоне на Джека, потом обратно на Меделин.

Нет, показалось. Просто одинаково смоляные, кудрявые волосы, не более того.

К четвертому часу постоянного добавления тёплой воды, я съела все принесённые фрукты, заказала ещё и поняла, что вырубаюсь. И вдруг в дверь заколотили изо всех сил. Я подскочила и бросилась в коридорчик как была, в маечке и шортах.

На пороге номера стояли порядком измочаленные Ганнибал и Николас. Взъерошенные и грязные.

— О, Боже! Вы живые! Ура! — и я кинулась им обоим на шею. — А я уже и не знала, что думать, Тому писала, но он был не в курсе… — тараторила я. — Проходите! Проходите!

И вдруг позади раздался бас Джека.

— Кто это такие? И почему ты их целуешь, Сандра?

Ганнибал ломанулся в номер быстрее, чем я успела обернуться. Джек стоял, придерживая рукой полотенце на бёдрах.

— Вы тот самый Джек Рэндалл?! — накинулся на него Ган с рукопожатием и затряс руку моего мужчины так активно, что тот чуть полотенце не уронил. — Освободила-таки!

— Сандра, кто это? — ещё напряжённее спросил Джек.

— Журналисты. Американские журналисты, Николас и Ганнибал. Они помогали мне добраться к тебе… Как вы спаслись, ребята?! Я так волновалась!!

Джек с подозрением глянул на Николаса. Тот, как всегда, дергано повёл плечом.

— Да никак. Коллективос сами отпустили. По звонку. Раздолбали нам всю аппаратуру, долбожопы! И запись разгона армией демонстрации врачей уничтожили.

— Демонстрация? Коллективос? — опешил Джек. — Сандра?…

Все-таки уронил полотенце, и Ганнибал как-то сильно обрадовался. Джек поспешно вернул прикрытие на бёдра. И я развела руками:

— Да. Не просто было сегодня по городу проехать.

Николас ступил в номер и уткнулся в меня своими глазами навыкате.

— А флэшка?

— Всё в порядке. Сейчас! — и я поспешно извлекла крошечный носитель данных из кармашка в кроссовке. — Вот! Целая. Коллективос даже не заподозрили!

Николас шумно выдохнул и, аккуратно взяв в шоколадные пальцы флэшку и съёмную карту памяти из камеры, засиял широкой улыбкой.

— Срань собачья! А я думал всё, трындец репортажу! Сандра, ты лучшая! — кивнул Джеку с одобрительной гримасой. — Ну и девчонку ты, парень, отхватил! Говорят, все русские сумасшедшие, а эта — вообще супер! Без крыши реально!

Я засмущалась, тем более что Ганнибал продолжал как-то слишком откровенно пялиться на торс Джека. Николас рявкнул на него:

— Ган, пошли! Нас ещё работа ждёт! — и Джеку: — Береги девчонку. Она лучшая, правда, лучшая!

— Я знаю, — сказал Джек.

И журналисты пошли на выход. Николас уже из коридора обернулся и крикнул:

— Хэй, Сандра, надумаешь журналистикой заниматься или вообще что там, от меня любая помощь. Я твой должник!

С искренним «спасибо» и улыбкой я закрыла за ними дверь. Джек сел на кровать и смотрел на меня странно. Я поспешила объяснить, мало ли что он сейчас думает…

— Это Том Лебовски из Нью-Йорк Таймс их ко мне послал, чтобы я по Каракасу одна не ездила. Все говорили, что тут опасно и бандиты. Но потом я всё равно оказалась одна. Журналисты забрали меня из гостиницы, и поехали сначала снимать репортаж с врачами. Что там было! Слезоточивый газ, бронетранспортёры, военные. Я даже для блога сняла, как старушка пыталась собой махину эту остановить. Просто до слёз… А потом за нами погнались Коллективос. У них автоматы, и на меня наставили. Я сказала правду, что приехала к своей любви, и меня отпустили…

— Погоди, балерина, — пробормотал Джек, встряхивая головой. — Когда это всё было?

— Сегодня.

— Боже… Иди сюда.

Я подошла. Он прижал меня к себе, а затем отстранил на вытянутых руках, как куклу, рассматривая, словно видел в первый раз. Сказал:

— Я думал, что уже всё о тебе знаю, но каждый раз ты делаешь что-то такое, что заставляет меня проглатывать язык, потому что слов не находится…

— Это плохо? — тихо спросила я.

— Что в тебе может быть плохо? Бог мой! — выдохнул Джек и снова показал пальцем в небо. — Ты же оттуда… ангел мой хранитель. — Прижал к себе. — Спасибо, моя девочка!

— Я просто тебя люблю, — таяла я в его руках. — Хорошо, что ты проснулся, а то я устала тёплой воды подливать.

— Да, — Джек оглянулся на двуспальную кровать, — тут есть кое-что поудобнее… А у нас есть попить?

Я достала из мини-бара бутылку, и тут к нам снова постучали. На этот раз вкрадчиво, я бы даже сказала, осторожно.

— Наверное, фрукты принесли, — сказала я и спокойно распахнула дверь.

Мда, это был отнюдь не портье, а незнакомый молодой мужчина, похожий на испанца или на армянина, это уж с какой стороны посмотреть. Он был красив, импозантен и прекрасно сложен. Сексуальная щетина, красная рубаха, белые брюки и тёмные очки…

— Э-э, а вам кого? — оторопела я.

— Александра Лозанина в этом номере проживает? — с вкрадчивой улыбкой обольстителя спросил визитёр.

— Да…

Надеюсь, Джек не видит этого мачо, он же ревнивый, как Отелло. Мачо тотчас выключил соблазнителя, отодвинул меня и вошёл в номер.

— Не будем разговаривать в коридоре, это может быть небезопасно, — сказал он на чистом русском.

Джек уже стоял на его пути, как вратарь перед воротами сборной. Разве что в полотенце и голый. Но очень сосредоточенный и недобрый.

— Сандра, это что за хрен?!

— Вы кто? — спросила я у незваного мачо.

— Вы же сами просили помощи у Игоря Коврова! — возмутился мачо. — И я не мог отказать по старой дружбе.