Такой план удовлетворил всех, и в следующие полчаса все говорили о приближающейся весне, когда Брайтон засияет чисто отмытыми стеклами, а улицы станут подобны пестрым букетам из-за нарядных платьев дам.

Эмили высказывалась реже других, весенние развлечения могли затронуть ее лишь в той степени, в какой они будут носить благотворительный характер. У миссис Аллингем, возможно, и вовсе пропадет желание вывозить девочек на балы и ярмарки, из опасения вновь посеять среди учениц зависть и раздоры.

И все же время пролетело незаметно, и карета миссис Кронбери подъехала к чайной в заранее обговоренное время.

– Если мы уже не увидимся до моего отъезда, я хочу пожелать вам меньше печалиться о чужих бедах, мисс Барнс, – мистер Мэйленд поцеловал Эмили руку и подсадил в экипаж. – Надеюсь, весной мы снова встретимся, и встреча эта будет приятной для вас так же, как и для меня.

Молодая леди невольно покраснела, ей некстати вспомнилась девушка, за которой ухаживал некогда Роджер Мэйленд, и она подумала, как он говорил те же слова той леди, так и не ставшей его нареченной. Мысли эти заставили Эмили поморщиться от досады на себя саму – какое ей дело до того, за кем ухаживал и что говорил Мэйленд?

Она так увлеклась, что не сразу поняла, почему джентльмен смотрит на нее недоумевающе и едва ли не обиженно. Ей пришлось извиниться за свою рассеянность, и он охотно простил ее, хорошо понимая, какая тягота лежит у нее на сердце, не позволяя радоваться возвращению в Роттингдин.

– Я бы попросил у вас позволения написать вам, мисс Барнс, но, боюсь, ваша суровая директриса этого не одобрит, – сказал Мэйленд.

Эмили посмотрела на него в окно кареты и с притворным испугом округлила глаза.

– Нет-нет, это худшее, что вы можете придумать!

– Согласен с вами, мисс Барнс. Но я буду справляться о вас у сестры. Кажется, вы ей понравились, да и давние отношения с вашей семьей дают ей основания считать вас своей подругой. Думаю, она будет приглашать вас иногда на обед, и вы сможете отдыхать от ваших нелегких обязанностей.

– Я бы не назвала их такими уж тяжелыми, – улыбнулась Эмили. – Я и сама была удивлена, когда поняла, что мне нравится учить девочек рисовать…

– Уверен, у вас прекрасно получается, – комплимент Мэйленда был незатейлив, но приятен ей. – Я говорю о том, что вы добровольно взяли на себя обязанность сопереживать всем, кто этого заслуживает, и даже тем, кто не заслуживает. Восхищен вашим добросердечием, но подумайте и о себе. Вам нужно больше бывать на воздухе и хорошенько отдыхать, иначе ваше здоровье может испортиться, а этого мы никак не можем допустить, не правда ли?

– Совершенно верно, никак не можем, – Эмили снова улыбнулась и откинулась на спинку сиденья, давая понять, что ей пора ехать.

Мэйленд понял это и отошел от экипажа.

«Неужели он флиртует со мной? – спросила себя Эмили. – Точно так же мог бы говорить со мною Барни Моффат!»

Обратная дорога показалась Эмили короткой, так как почти все время она дремала. На улице перед пансионом стоял экипаж, а в холле Эмили увидела Сьюзен Сэмпсон в пелерине и шляпке, окруженную подругами. Высокая дородная дама с красивым, но невыразительным лицом беседовала с миссис Аллингем. Мисс Брент и миссис Фирман стояли поодаль, лица у них были мрачные, и Эмили внезапно поняла, что мать приехала забрать Сьюзен из пансиона. Что ж, это самое разумное решение, юную леди нужно по мере возможности оградить от скандала, в котором замешана ее кузина, а в школе Сьюзен не будет покоя от других девушек и их жадных до сплетен матушек.

При виде Эмили Сьюзен оставила своих подруг и подошла к ней.

– Мои родные наконец-то добрались до Брайтона, теперь дядюшка не будет одинок в ожидании новостей от Энид, – сказала мисс Сэмпсон. – А моя матушка решила, что лучше всего будет мне уехать отсюда.

– Думаю, это правильно, мисс Сэмпсон, – с уверенностью ответила Эмили. – Нам всем будет не хватать вас, но так лучше.

– Я знаю, знаю, мисс Барнс! Но мне так грустно покидать это место… Пока я жила здесь, я и не думала, что так сильно люблю школу, своих подруг и некоторых учителей. Вы позволите мне писать вам, мисс Барнс? Ведь я уже не буду считаться ученицей пансиона, – на глазах Сьюзен блестели слезы, плакала Морин Паркер, Джемма Купер и еще две или три девушки. Наверху младшие девочки, оставшиеся в школе, наклонились над перилами и наблюдали за происходящим в холле.

– Конечно же, мисс Сэмпсон! Я буду рада получать известия о том, как вы поживаете. Уверена, светские развлечения Лондона не оставят вам много времени для того, чтобы скучать об оставленных друзьях, – искренне произнесла Эмили.

– Прежде чем уехать в Лондон, мы дождемся новостей от Энид и Найджела, – произнося имя Келбраттера, Сьюзен заметно поморщилась. – Нельзя оставлять дядю одного в таком состоянии, его горе столь велико, что матушка опасается за его здоровье!

– Передайте ему мое самое горячее сочувствие, – не преминула Эмили воспользоваться случаем и от своего имени хоть как-то ободрить мистера Рикмана.

Сьюзен обещала выполнить просьбу Эмили, после чего простилась с ней и вернулась к подругам. Миссис Сэмпсон закончила разговор с миссис Аллингем, судя по выражениям лиц обеих дам – не очень приятный, и вместе с дочерью направилась к выходу.

– Милая девушка, жаль, что ни она, ни мисс Рикман больше не будут учиться здесь, – пробормотала миссис Фирман.

Эмили согласилась с ней, а мисс Брент лишь пожала плечами и ушла к себе. Миссис Аллингем также вскоре покинула холл, а девочки вернулись к своим обычным занятиям. Эмили удивилась отсутствию в такой момент миссис Вильерс, и миссис Фирман объяснила ей, что миссис Вильерс ушла навестить супругу викария, а миссис Сэмпсон приехала за дочерью внезапно, не предупредив директрису.

– Миссис Вильерс будет жалеть о том, что не простилась с мисс Сьюзен, – заметила миссис Фирман.

– И не рассмотрела хорошенько туалет ее матушки, – усмехнулась Эмили. – Я, пожалуй, пройду в библиотеку. Миссис Вильерс уезжает, и мне придется заменить ее, надо немного освежить в памяти мои познания во французском.

– Идите, дитя мое, а я посижу с девочками, – кивнула миссис Фирман. – Кэтрин Снаттери напугана и часто плачет, она и представить себе не могла, что то, что она считала шалостью, приведет к таким серьезным последствиям.

– Хотела бы я, чтобы Кэтрин не подслушивала, о чем говорят старшие, но, боюсь, даже то, что случилось с ней теперь, не заставит ее вести себя, как подобает воспитанной девочке, – Эмили с сомнением посмотрела наверх, где среди других учениц виднелась остренькая мордочка мисс Снаттери.

«Если Хелен все же уедет из пансиона, у нее появится достойная преемница», – с неприязнью подумала Эмили и устремилась в библиотеку, где надеялась отвлечься от невеселых мыслей.

23

Новости о мисс Рикман достигли Роттингдина на третий день нового года. Накануне вечером Руби шепотом сообщила миссис Вильерс, что директрисе пришло письмо от мистера Рикмана, но за ужином миссис Аллингем никому ничего не сказала.

Все прошедшие дни обитатели пансиона пытались вернуться к своему обычному образу жизни. Эмили штудировала французский и делала наброски, мисс Брент занималась музицированием, миссис Фирман шила и штопала, девочки играли и занимались…

С недавней подругой Хелен не разговаривала, и это обстоятельство тяготило Эмили, в то время как Хелен вела себя, как обычно, – навещала друзей в Брайтоне, читала романы и уходила поболтать со старшими девушками из окружения мисс Найт, сохранившими с нею дружеские отношения.

Как и говорила Морин Паркер, от некоторых семей уже начали приходить письма к миссис Аллингем и членам попечительского совета с требованием удалить из школы нарушительницу спокойствия, мисс Эйвери. Но пока что миссис Аллингем ничего не говорила о принятом ею решении, если вообще собиралась что-нибудь решать с Хелен.

Мисс Олдридж после того единственного случая, когда позволила себе проявить какие-то чувства к Хелен, ничем не выказывала особого расположения к мисс Эйвери, а ее неприступный вид отбивал охоту затрагивать щекотливую тему даже у самых любопытных. Супруга преподобного Кольера попыталась было разговорить экономку, упомянув притчу о блудном сыне, но мисс Олдридж ответила так резко и холодно, что миссис Кольер лишь обескураженно развела руками и поспешила сбежать от мрачного взгляда экономки.

За завтраком Эмили озабоченно следила за маленькой Эми Ли – девочка уже несколько дней кашляла, но непоседливый характер выгонял ее из постели, несмотря на ворчание доктора, зимой ежедневно навещавшего пансион Святой Маргарет. Миссис Фирман рядом с ней перешептывалась с миссис Вильерс. Дамы говорили о том, что до окончания каникул осталось лишь два дня, сегодня и завтра в школу начнут возвращаться ученицы, и вскоре это временное затишье закончится, стоит лишь Морин Паркер встретиться с Филлис Найт.

Миссис Аллингем дождалась, когда завтрак подойдет к концу и звяканье ложечек и вилок прекратится, после чего поднялась со своего места и обычным равнодушным тоном сделала заявление, вызвавшее оживление за всеми столами:

– Вчера вечером мистер Рикман любезно уведомил меня, что его дочь, ваша подруга, мисс Энид Рикман, сочеталась браком с мистером Найджелом Келбраттером. Молодые люди отправились навестить лорда Келбраттера и его семью и пробудут там некоторое время. Мисс Энид, вернее, миссис Найджел Келбраттер, больше не будет учиться в нашем пансионе, но, возможно, по возвращении нанесет нам визит. Несмотря на то, что ее помолвка оказалась столь… внезапной, – здесь даже миссис Аллингем не могла не запнуться, – мы будем рады видеть ее. По словам мистера Рикмана, его дочь глубоко сожалеет о том, что принесла всем нам столько огорчений, и просит простить ее. Свойственная ей порывистость и неосмотрительность едва не привела к беде, и нам остается возблагодарить господа за то, что с ней не случилось ничего плохого. Надеюсь, этот пример прибавит некоторым из вас здравомыслия, подобные истории не всегда заканчиваются столь благополучно.