— Конечно, Яр, — кивнула Виолетта, стараясь не показать, насколько напугана. — А можно не ограничиваться кем-то одним: подарить и братика, и сестричку, — добавила она под полыхнувшим взором Гада. — Нам, «матерям-героиням», всё по плечу!

Присутствие Ярика позволило не грохнуться без сил прямо там, в коридоре, и даже помогло найти в себе мужество парировать в словесном поединке. Рука мужа, обхватившая стан Виолы, оказалась надёжной опорой, давала возможность чувствовать супруга, находиться с ним на одной волне. Ланин был напряжён до предела и притиснул жену к себе ещё ближе.

— Думаю, нам уже пора возвращаться, а то на прогон опоздаем, — проговорил он и повёл благоверную в сторону спортивного зала.

Шагов за спиной не было, но затылок покалывало от пронзительного взгляда Тимура. Впрочем, всё равно он сейчас тоже вернётся в зал, репетиция вот-вот начнётся.

— Ты очень вовремя, — шепнула Виола мужу.

— Когда увидел, что Гаджиев вышел за тобой, решил пойти следом… — так же тихо ответил он. — На всякий случай. А теперь я и вовсе с тебя глаз не спущу!

— Оу, не собираешься ли ты стать домашним тираном и, скажем, привязать меня к кровати, чтобы уж точно не сбежала? — пошутила Виолетта, однако тут же пожалела об этих легкомысленных словах, потому что Ярослав вдруг посмотрел так, словно как раз таким образом поступить и собирался.

Виола слегка поёжилась, не любила, когда проступала эта его сторона, не любила жёсткости, появлявшейся во взгляде, когда он ревновал. Ланин старался не показывать ей такого себя, поэтому она почти забыла, что у Ярослава при необходимости отрастают такие когти, что позавидует любой хищник. Честно говоря, Виола не ожидала, что Гад решит её подкараулить, и не на шутку разволновалась, боялась, как бы эти двое снова не подрались.

После прошлого раза она взяла с партнёра обещание, что они с Тимуром будут выяснять отношения только на паркете посредством танца и больше не станут прибегать к рукопашной. Однако Ярик сделал оговорку, что это «перемирие» лишь до тех пор, пока Гаджиев не перейдёт черту, за которой Яр уже ничего не гарантирует. И Гад, будто специально, раз за разом норовил заступить за эту невидимую границу, так и ранил словами, словно напрашиваясь на мордобой.

— Конечно же я ни к чему тебя привязывать не собираюсь, — муж, кажется, ощутил её состояние и сбавил обороты, его взгляд смягчился. — Просто сделаю так, что ты и сама без меня и от меня никуда идти не захочешь, — и ухмыльнулся. По-мальчишески так, словно и не глядел совсем недавно почти зверем.

Они вошли в зал, где ведущие предстоящего вечера как раз заняли свои места и проверяли работу микрофонов. Елена, которая стояла неподалёку и напряжённо поглядывала в сторону входа, двинулась навстречу: кажется, планировала поздороваться. Её блестящие чёрные локоны после танца были в небольшом беспорядке, но выглядела она всё равно замечательно. Точёную фигурку ничуть не испортили роды, да и вообще Дорохова была помешана на здоровом образе жизни и правильном питании.

— Не знаете, где там МОЙ задержался? — спросила она после короткого приветствия.

Лена никогда агрессию особо не проявляла. Поглядывала слегка высокомерно, мол, вот какой классный у меня партнёр, а посмотрите, какая шикарная мы пара, но откровенных гадостей не говорила. В отличие от самого Гада.

— Наверное, решил немного освежиться: танец у вас был жаркий, — ответила Виола, стараясь, чтобы в голосе не проскользнуло раздражение.

— Это да, мы с Тимом горячая парочка, — шоколадные глаза Хелен слегка поблёскивали.

— Тогда надо попросить, чтобы в зале повесили дополнительный огнетушитель, вдруг паркет загорится, — подмигнул ей Ярик и увёл Виолу от греха подальше.

И правильно сделал: в зал как раз вошёл Тимур, а продолжать с ним разговор (по крайней мере сейчас) совсем не хотелось. В итоге заклятые соперники стали по разные стороны импровизированной сцены, терпеливо дожидаясь своего выхода… и, разумеется, танца конкурентов.

Глава 8

Директриса решила разнести выступления заклятых соперников, чтобы концерт был сбалансированным, поэтому танец Тимура и Хелен шёл почти в начале, а Ярослава и Виолетты — ближе к концу. Виола была очень рада такому раскладу, ей всегда было легче выступать после главных конкурентов, а не перед. В тайне она надеялась, что Гаджиев станцует… и пойдёт куда подальше. Есть же у них с женой какие-то важные дела? Но прекрасно понимала, что хотя бы ей назло он останется и посмотрит их с Яром выступление. Как минимум чтобы позлорадствовать.

Объявили выход Тимура и Хелен. И снова Виолетта любовалась их танцем, следила за каждым движением и восхищалась слаженностью и абсолютной станцованностью. А уж когда на торжественном вечере они выйдут в костюмах… В общем, сейчас, про прошествии лет, да ещё и без постоянной практики, им с Яром не удастся их затмить, если они только не придумают что-то эдакое. Был бы хотя бы месяц на подготовку… ладно, хотя бы ещё пару недель, а так…

К сожалению, Виола оказалась права, Тимур действительно остался ждать их танец. С каждой минутой, приближавшей выступление, ей становилось всё хуже. Гад пялился на неё с противоположного конца зала, а у неё к горлу подступила тошнота. Неясные картины (смутные воспоминания о «страстной ночи») снова всплыли в сознании. Обычно они приходят в кошмарах, которые время от времени настигают её по ночам. Да, куда реже, чем раньше, но они всё ещё с ней. Кровать, мужские руки, откровенные прикосновения, от которых после пробуждения хочется отмыться…

Стоит понервничать, испугаться — и всё возвращается, ничто не забыто. Да что там «понервничать»! Временами бывает достаточно, чтобы незнакомый мужчина подошёл слишком близко или тесно прижался (например, в транспорте), чтобы мгновенная паника накрыла с головой. Поэтому ещё со времён учёбы Ярослав на отцовской машине отвозил жену в академию во время сессии и потом забирал, а сейчас они уже купили собственное авто.

Только Яр, лишь его близкое соседство Виола могла выдержать, да и то, пока он держал себя в рамках. Из-за всего этого учебные практики, когда приходилось танцевать с сокурсниками-партнёрами, превращались в ад. Виолетта вынуждена была накачиваться успокоительными, чтобы выдержать рядом особь мужского пола и не сбежать, хлопнув дверью, поставив крест на учёбе и дальнейшей карьере.

Да, та ночь не прошла бесследно, Тимур Виолу надломил (хотя, наверное, всё же сломал), психику вывихнул. Страх мужских прикосновений, отвращение к интиму — это ещё малая часть всех бед. Самой большой мукой были дети, живое и постоянное напоминание об отце. Знать, чьи они, смотреть им в лицо, видеть в них его черты… и любить, любить так, как ещё никого и никогда не любила, отдавать им всю себя. Парадокс, бессмыслица, ведь обычно от детей насильников хочется избавиться. Но в данном конкретном случае ей каким-то невероятным образом удалось дистанцироваться и разглядеть в них только хорошее, закрыв глаза на плохое.

Эти малыши заключали в себе все те годы, когда Виолетта незаметно наблюдала за Гаджиевым, любовалась им самим и его танцами. Когда смотрела, как он дремлет на парте во время большой перемены, как разминается на физкультуре. Он был как цветущий кактус: красивый, но трогать руками и приближаться нельзя. И действительно, должно же было быть в нём что-то положительное, если тогда, в детстве, он сумел затронуть девичье сердце!

Жаль, что того улыбчивого Тимура, который целых полгода был лучиком света в её жизни, больше нет. Он скрылся за тучу, исчез без следа. И сейчас вместо него стоит это цинично ухмыляющееся существо, которое явно ждёт, что они с Ярославом провалятся. Как ни печально, это очень даже может случиться. Целых семь лет их с Яриком пара не танцевала на публику, последний раз был как раз на выпускном. И, словно чувствуя, как её это нервирует, Гад продолжает смотреть, почти прожигает взглядом, а у неё немеют руки и терпнут ноги. Помнит ли он ту ночь? Не помнит? Как узнать?! Неизвестность просто невыносима.

Когда пришёл их черёд выходить на сцену, Виола была на грани нервного срыва. Танец походил на кошмарный сон. Она двигалась как деревянная, тело словно кто-то взял под контроль и не давал нормально им управлять. Танцевать так румбу, самый чувственный танец латиноамериканской программы, просто преступление! Хотелось убежать, спрятаться, чтобы не чувствовать на себе подавляющий взгляд Тимура, чтобы побыть одной. На воздух, ей срочно надо на воздух, иначе…

— Всё хорошо, — уха коснулось тёплое дыхание Ярослава, а ладонь крепче, чем ожидалось, сжала его рука. — Просто продолжай танцевать…

Продолжай танцевать! Да, ему легко говорить, это не у него всё внутри сжалось в тугой комок и душит, почти лишая возможности дышать. Но из объятий Яра не вырваться, он намеренно перекрывает ей выход и гипнотизирует взглядом, не даёт отвести глаз, а её тело, пока разум в смятении, автоматически вторит его движениям.

— Да-а, следуй за мной, — Ярослав вновь приблизил губы к её уху, сделав незапланированное движение, и продолжал играть на публику, мол, всё так и должно быть.

Он вовремя заметил, что Виола вот-вот свалится в обморок. Она и на репетицию-то ехала через силу, а после встречи с Гаджиевым вообще сама не своя. Слишком красноречивая реакция, слишком говорящая, всколыхнувшая все былые подозрения. Да ещё и эти пронзительные взгляды Тимура… Пока они ждали свой очереди, Ярослав закусывал губы, отрезвляя себя болью, чтобы не наброситься на соперника. Хотелось схватить его за шкирку, выволочь из зала и приложить башкой об стену, чтобы кровью своей умылся.

Яру сейчас было плевать и на танец, и на зрителей. Он взял дело в свои руки, вёл Виолу, почти управлял ею, чтобы не расклеилась прямо на сцене, чтобы продержалась. Она не должна сорваться, ей нужно закончить этот чёртов танец-катастрофу с высоко поднятой головой! Не ради тех, кто смотрит, а ради себя самой.