Из-за этого он разъярился ещё сильнее, почувствовал себя брошенным и с куда большим энтузиазмом принялся её изводить, стараясь хотя бы так обратить на себя внимание. Пусть она тоже злится, пусть обижается, это куда лучше, чем равнодушие и игнор. Но на уроках, когда все писали конспект и никто не вертел головой по сторонам, Тимур сидел, слегка высунувшись из-за соседа, который обычно закрывал обзор, и смотрел на неё. Следил взглядом, как она заправляет волосы за ухо, как аккуратно выводит строчки, как временами переговаривается с соседкой по парте. Теперь уже с девчонкой, не с ним.

Он пытался представить, о чём они говорят, и отчаянно жалел, что тогда перегнул палку и вынудил Виолу уйти. Жаждал оказаться на месте Ритки, слушать приглушённый девичий голос и видеть её едва заметную улыбку. И, конечно же, собирал с турниров все фотографии, на которых была зазноба, а во время совместных фото, которые делал их класс, он неизменно становился рядом или сзади. Короче, что бы там Городецкая себе ни думала, Тим хотел растоптать Ланина, но не её.

Очередным испытанием оказался переезд в новый дом, теперь уже свой, не съёмный. Новое жилище находилось далековато от их школы, поэтому его братья и сёстры перешли в другую школу, но не Тимур. Он соврал родителям, что завёл много друзей, и упросил их не переводить его, остался ради Виолетты, потому что даже представить не мог, что потеряет возможность каждый день её видеть, хотя теперь ему приходилось целый час добираться до учебного заведения и потом столько же обратно. Но Тим сам выбрал этот путь и ни о чём не жалел.

Да только судьба будто не хотела соединять их двоих и продолжила ставить палки в колёса. Когда в августе он таки вернулся, вновь окунувшись в гадостные воспоминания о выпускной ночи, и, собрав всё своё мужество, попытался встретиться с Виолой, оказалось, что она мало того что замужем и находится в свадебном путешествии, но ещё и ждёт пополнения! Судя по словам Ритки, после выпускного Виолетта с Ланиным ушли в отрыв. Грибанова так красочно расписывала, как расцвела Городецкая в отношениях с Ярославом, что Тимуру хотелось грубо заткнуть ей рот. И только природная выдержка позволила не показать, насколько его убили эти известия.

Тимура накрыла волна сожалений. Он корил себя, что оказался слишком слаб и уехал (фактически сбежал) и позволил всему этому произойти. Возможно, если бы они с Виолкой тогда поговорили, если бы его не опоили, у него был бы шанс, а теперь… В тот летний день Тим впервые в жизни напился, причём напился в хлам, потому что пить совершенно не умел. Он ввязался в драку и едва не попал в полицию, только чудом успел убежать и спрятаться, а потом заснул в заброшенке недалеко от дома.

Ленка, которая тоже вернулась из столицы, чтобы навестить родителей, нашла его тогда пьяного. Сначала вызванивала, пока не ответил, потом пришла, несмотря на глубокие сумерки, и сидела с ним половину этой тёплой летней ночи, пока он бессвязно бормотал какую-то ересь и жаловался на жизнь. Он тогда рассказал ей многое, слишком многое, о чём предпочёл бы молчать, а она, обняв, гладила его по голове и приговаривала всякую успокоительную чушь.

На следующий день, наплевав на жестокое похмелье, Тимур решил снова уехать, хотя изначально собирался погостить подольше. Похоже, о том, что с ним произошло на выпускном, так никто и не узнал, но он всё равно не мог оставаться здесь, где всё напоминало о Виоле и о том, что он её потерял.

Глава 40

Тимур уже давно понял, что жизнь непредсказуемая и подчас капризная штука. Как часто бывает, когда у тебя не клеится что-то одно, другое тоже бьёт по лицу, причём наотмашь, так, что попробуй поднимись. Сердце Тима и так рвалось на части, но другое, не менее тяжёлое испытание, резало по живому, отравляя существование и выбивая почву из-под ног… Отрывки смутных воспоминаний о той ночи, ощущения чьих-то рук (и не только) продолжали время от времени проскальзывать во снах, холодным потом скатывались по вискам. Он хотел бы выбросить всё из головы, но то утро, испачканные простыни, тошнотворный запах и следы на теле, врезавшиеся в память, продолжали преследовать, не давали покоя…

Мужское бессилие накрыло заслуженной карой. И даже не так важно, Тимур взял кого-то против воли (об этом даже думать не хотелось) или таки его взяли, но тогда произошло то, чего не должно было случиться, и та ночь стала для него началом конца… Нет, Тим не опустил руки, решил попробовать излечиться и сходил к врачу. Тот провёл обследование, что само по себе было очень унизительно, заставил сдать анализы, а потом вынес вердикт, что физических отклонений нет, проблема сугубо психологического характера и посоветовал обратиться к соответствующему специалисту.

Тимур сходил и к этому врачу, мало ли, но там ему будничным и равнодушным тоном посоветовали «рассказать о своей проблеме»… На этом всё и закончилось. Он даже не подумал исповедоваться совершенно постороннему человеку, хватит с него унижений. Тим и так знал, за что наказан, оставалось только смириться, попытаться жить дальше и надеяться на чудо. Это было так сложно, так сложно… Советы из интернета, травки, притирки и прочая чушь, которую он пытался использовать, эффекта не давали.

— Я больше не мужчина… — бормотал Тимур, уронив голову в ладони. — Не мужчина…

Стыд, позор, катастрофа… И, конечно же, сожаления, что допустил всё это, что не переступил через себя, чтобы поговорить с Виолкой до этого проклятого выпускного, и что не нашёл потом тварь, которая с ним так поступила… Да, надо было не тянуть и раньше поговорить с Виолеттой, но гордость… его гадская мужская гордость мешала сделать решительный шаг. А ещё надежда… Пока Тимур мог надеяться, было не так тяжело, но если бы надежда была убита отказом, то он больше не смог бы находиться рядом, возможно, даже бросил бы школу. А так они хотя бы доучились вместе…

Время шло, столичная жизнь закрутила-завертела… Учёба сменялась тренировками и турнирами, однако ничего не менялось. Лена, мисс сексуальность, которую он каждый день держал в объятиях, не вызывала никаких чувств, ничего не шевелилось в ответ на её прикосновения и тепло податливого тела. Конечно, куда легче танцевать, когда ничто не отвлекает, особенно внеплановое возбуждение, но не в данном конкретном случае…

Чувствовать себя неполноценным, в то время как семья настаивает на браке и скорейшем рождении детишек… Вот кто постоянно бил по больному. Все его старшие братья женились молодыми, едва перешагнув порог восемнадцатилетия: отец считал, что только после женитьбы мужчина может называться мужчиной. От Тимура ждали того же, ему недвусмысленно об этом напоминали, а потом уже стали говорить прямым текстом и при встречах, и по телефону. Но Тим отделывался занятостью и тем, что мотается по всему миру, куда уж тут жениться.

— Ну и мотайся себе, — наконец не выдержал отец. — А жена будет ждать тебя дома и растить детей. Твоих визитов как раз хватит для того, чтобы заделать ей ребёнка, а дальше мы уже с внуком разберёмся… — сказал он своё веское слово. — Или ты разучился быть мужчиной? Не разочаровывай меня, — и положил трубку.

А Тимур психанул и снова потянулся к бутылке, но удержался, громыхнул её об стену. Они с Ленкой как раз были в двухместном номере отеля и отдыхали после турнира, и она, услышав шум, тут же прибежала из ванной.

— Что случилось? — спросила обеспокоенно и принялась собирать осколки.

Чертыхнувшись, Тимур отобрал у неё осколки и сам всё собрал, а она протёрла пол. Их комната пахла алкоголем, и они, открыв окно, вышли на балкон.

— Отец снова докучает свадьбой? — Лена понимающе положила ладошку на руку Тимура. — Мой тоже… Говорит, хватит телом светить, пора о семье подумать.

От сочувственного взгляда партнёрши Тимуру стало совсем плохо. В тот день, когда напился после известий о замужестве Виолы, он, будучи почти в бессознанке, сболтнул ей не только о выпускной ночи, но и о своём мужском бессилии. И Ленка, что б её, ни разу его не упрекнула, не рассмеялась и не укорила даже в пылу ссоры. От этого почему-то было ещё тоскливее.

— Слушай, может, мне просто нанять какую-нибудь девушку, чтобы притворилась моей женой? — брякнул он сдуру.

Ленка тут же изменилась в лице.

— Тимур, я всё не знала, как тебе сказать… — её хватка усилилась. — В общем, я поняла, почему у меня никак не получалось завести парня… Я… мне девушки нравятся, — и потупилась. — Когда я встретила Стэйси… Короче, она для меня больше чем подруга.

Стэйси — это одна из девушек, с которой они познакомились, когда были в Америке в летнем танцевальном лагере. Высокая и достаточно мускулистая, она и партнёра имела себе под стать, и Тимур тогда подумал о ней, что это не женщина, а мужик в юбке, но никак не ожидал, что почти угадал и его мысли воплотятся в реальность.

— Так ты из-за неё решила взять заморский псевдоним? — догадался он.

— Можно сказать и так… Но папа… он всё твердит о замужестве, — Дорохова продолжала гипнотизировать взглядом пол. — Говорит, хватит по миру мотаться. А ты… у тебя ведь похожая ситуация. Так, может, мы поможем друг другу? Тогда родители от нас отстанут…


— А как же дети? — спросил Тим, а потом ответил сам себе. — Ну да, точно… Сейчас усыновить ребёнка проще простого, если есть достойное жильё и доход.

С каждой секундой предложение партнёрши нравилось ему всё больше. Жениться на девушке, у которой были тайные отношения с другой девушкой, — это было единственно верное решение в его случае. Ещё никогда фиктивный брак не казался ему настолько идеальным выходом. На том и порешили, обрадовав свои семьи, что наконец-то дозрели до того, чтобы партнёрство на паркете продолжить и в жизни. Казалось, родители обоих только того и ждали, поэтому чинить препятствий никто не стал и свадьба с подачи отца Ленки была не просто богатая, а роскошная.