— Марк Захарович, Марта Даниловна, простите меня! Во всём я виноват, поспешил, не ругайте Виолу! — «посыпал голову» пеплом Ярослав, обращаясь к будущим тестю и тёще официально, видимо, чтобы придать словам больше веса. — Но у нас всё очень серьёзно. Я серьёзен. Мы ведь не просто встречаемся, а пожениться хотим!

— Женилка у тебя ещё не выросла, чтобы принимать такие решения! — гаркнул родитель. — Что ты можешь ей дать? Сам ещё второкурсник, как дитё кормить будешь?

— Мы поможем… — Ланины выглядели очень виноватыми. Ещё бы, это ведь их сын сделал ребёнка несовершеннолетней девчонке. Подобное могло грозить вполне определёнными проблемами, если обратиться куда следует.

— Жить будут у нас. Есть комната и для молодых, и для малютки. С деньгами тоже подсобим, — аргументированно заявил Евгений Петрович.

— Мы так давно внука хотели… — поддержала супруга Светлана Алексеевна. — Что уж поделать, если он появится немного раньше. Да и Виола для нас как родная! Все мы и так знали, что они с Яриком будут вместе…

Виолетта готова была сгореть со стыда. Тётя Света и дядя Женя были для неё как семья, а теперь вынуждены краснеть перед её родными, будто провинились, хотя они-то вообще ни при чём, как и сам Ярик. На мгновение её решимость ослабла. Нет, надо рассказать правду, и будь что будет. Невинные люди не должны страдать за чужие грехи!

— Не вздумай! — прошипел Яр, будто ощутив, что она собиралась сделать, и стиснул её руку почти до боли, приводя в чувство.

В итоге Виола всё же промолчала, позволила лжи распространяться дальше. Но поступила так не ради себя, а ради маленькой жизни, которая зародилась у неё внутри. Жизни, которая, вполне возможно, будет похожа на отца. И тогда… тогда всё, конец, ложь раскроется, потому что Тимур обладал довольно заметно выраженными кавказскими чертами и был кареглазым брюнетом. И если у Виолетты, зеленоглазой блондинки, и Ярослава, сероглазого шатена, появится такой вот специфический малыш, тогда даже подслеповатые старушки (не говоря уже о бабушках-дедушках) поймут, что молодая мама ребёнка нагуляла. Ну а сам Ярик, разумеется, узнает, от кого именно.

«Не думай об этом! — уговаривала себя она. — Просто не думай! Всё будет хорошо, генетика сработает в твою сторону. Не может же жизнь оказаться настолько несправедливой, чтобы и тут повернуться к тебе спиной?!»

Пока старшее поколение договаривалось о церемонии и решало прочие организационные вопросы, Виолетта завела Яра в свою комнату и распахнула на нём рубашку.

— Виол, что ты… — растерялся он и собрался прикрыться, но она не дала, развела полы, чтобы увидеть, как поперёк его груди наливается багрянцем след от удара ремнём.

— Прости… — прошептала Виолетта, сморгнув слёзы, и провела дрожащими пальчиками по красной полосе. — Давай кремом от синяков помажем… — и зарылась в личную мини-аптечку.

— Да это ничего, не смертельно, не по лицу же, — храбрился парень, но послушно позволил себя намазать и лишь слегка поморщился, когда её пальцы коснулись будущей гематомы.

— Отец такой, мог и по лицу, — пробормотала она.

Сейчас, после всего сказанного и сделанного отцом, который жаждал выместить своё возмущение, Виолетте было отчаянно стыдно не только перед будущими свёкрами, но главным образом перед Яриком. На него орали, ему наговорили множество обидных слов, ударили, а он ведь даже не был виноват ни в чём. Ярослав принял всё это, а она думала, что никогда, до конца своей жизни не сможет расплатиться с ним за то, что он для неё делал.


Не так Виола представляла своё замужество, не такие чувства хотела испытывать, но главное, что родители одобрили свадьбу. Церемонию скоропалительно провели в начале августа, получив на руки справку о беременности и избежав необходимости ждать положенные два месяца. Невеста была в скромном белом платье, которое презентовали свёкры, из гостей только самые близкие. Свидетелями позвали Ритку и её партнёра Вовку, которые были дружны с обоими молодыми.

Большого праздника не устраивали, так, накрыли стол дома у Ланиных. Отец Виолы мрачно смотрел на молодожёнов и больше пил (вернее, выпивал), чем ел. Мама тоже выглядела далеко не счастливой. Зато тётя Света и дядя Женя, кажется, искренне радовались невестке и будущему пополнению в семье. Приехала и Катерина с мужем. Расцеловала Виолетту в обе щеки и поделилась новостью, что тоже скоро станет мамой: они с Иваном наконец-то выбрали ребёнка на усыновление.

Виола сидела во главе стола и всё ещё не верила, что стала женой и у неё теперь есть муж. Фамилию она менять не стала. В танцевальных кругах их знали как Виолетту Городецкую и Ярослава Ланина, так оно и должно остаться. Ярик, кстати, тоже был достаточно скован, но его рука с кольцом на пальце сжимала под столом её левую руку, давая силы выдержать всю эту свадебную кутерьму.

Невеста ела мало: под пристальным взглядом отца попросту кусок в горло не лез. Как ни странно, во время застолья не было радостных выкриков «Горько!», да и в ЗАГСе молодые ограничились поцелуями в щёку. Для Виолы это был не брак, а фактически операция по спасению, и Яр был достаточно чуток, чтобы не требовать от неё того, к чему она была сейчас совсем не готова.

Зато почётный танец молодожёнов они станцевали с удовольствием. Виолетта вообще любила танцевать с Яриком, она в такие моменты забывала обо всём и наслаждалась синхронностью их движений и тем, что они становились фактически едины. «На одной волне», — сказали бы одни. «Четыре ноги, одно сердце», — улыбнулись бы другие.

— Знаешь, Виолетта, как мне хочется подержать маленького на руках?! — мечтательно сказала тётя Света, когда после ухода гостей преподнесла Виоле символичные белые пинетки. — Я так за вас рада! — она расцеловала юных супругов. — Будьте счастливы!

— Давай, сын, теперь ты муж, — дядя Женя хлопнул Яра по плечу. — Только от тебя зависит, куда поплывёт ваша семейная лодка. Счастья вам, дети! — и тоже расцеловал молодых.

А Виола слушала всё это и чувствовала себя обманщицей.

Глава 5

Виолетта множество раз засиживалась у Ярослава допоздна, но ночевать собиралась впервые. Как-никак она теперь тоже член семейства Ланиных, так что имеет право оставаться тут на вполне законных основаниях. Раньше о таком и помыслить было невозможно. Её родители, ограничившись скупыми пожеланиями, уже ушли. Вернее, Евгений Петрович и Вовка помогли маме дотащить основательно поддатого отца до квартиры, а потом и до кровати. Хорошо уже, что он стойко держался до конца мероприятия и по пьяни не устроил скандал, возмущаясь, что у него отобрали дочь.

Когда за Ланиными закрылась дверь супружеской спальни, ребята остались наедине перед лицом предстоящей первой брачной ночи. Они посмотрели на кровать, где были разбросаны лепестки роз в виде сердца. Это наверняка Ритка постаралась, она такое любит. Ещё тут имелся диван, который Ярик несколько дней назад перетащил из бывшей комнаты сестры, чтобы валяться и смотреть телек.

— Тебе правую половину или левую? — спросил Ярослав, указывая на постель. — Спорим, что выберешь правую. Ты всегда справа, — с этими словами он улёгся на кровать поверх покрывала прямо в одежде, заняв левую половину. — Что смотреть будем? — и включил телевизор, значительно прикрутив звук.

Будто получив отмашку, Виола тоже улеглась не снимая платья прямо на покрывало. Ярик был прав, она хотела правую сторону, так привыкла, да и в школе всегда сидела справа. Глядя в экран, где крутили какую-то мелодраму, девушка перебирала пальцами нежные алые лепестки, которые одновременно и разделяли, и связывали молодых.

— Яр, — Виолетта поудобнее устроилась на подушке и повернулась к супругу. — Ты не жалеешь? Ну… о том, что мы всё это затеяли.

— Я редко жалею о чём-то, что связано с тобой, — он тоже повернулся к ней. — Вот о том, что не забрал тебя с выпускного сразу после вручения аттестатов, — да, очень жалею. А о сегодняшнем дне ничуть.

— Ты, наверное, удивишься, но я тоже не жалею, — созналась она. — Наверное, потому, что это ты. С кем-то другим я бы ни за что не согласилась.

— Ха, да это почти признание! — ухмыльнулся новоиспечённый муж. — Мне уже можно начинать надеяться?

— Перестань, — смутилась Виола.

— Ладно, ладно, шучу я, — он переключил канал, потому что на фильме пошли титры. — Ну как, ещё что-нибудь будем смотреть или баиньки?

Как ни странно, это была самая спокойная ночь Виолетты за последние годы. Утром они собрали вещи и махнули в свадебное путешествие (если, конечно, так можно назвать недельную поездку на дачу Ланиных). В любом случае там они смогли побыть в тишине и спокойствии, а ещё привыкнуть к новому статусу. Каждый вечер ребята устраивали посиделки у костра и наслаждались природой и отдыхом. В первую очередь отдых был моральным, особенно если учесть, что столь долго вдали от родителей Виола ещё не бывала.

Наверное, неправильно так думать, но для неё это время оказалось лучшим со времён несчастного случая с отцом, после которого он из строгого и сдержанного родителя превратился почти в деспота и домашнего тирана. И, разумеется, нужную атмосферу и положительный настрой задавал Ярослав, который был тем ещё массовиком-затейником и всё время придумывал что-то новенькое, чтобы развлечь и развеять юную супругу. По ночам они, лёжа каждый на своём диване, травили байки (совсем как в тренировочных танцевальных лагерях), пока Виолу не клонило в сон.

После возвращения в город Виолетта с огромной радостью переехала к мужу (всего лишь на один этаж спустилась) и перевелась на заочное. Так и на подработку время останется, и на учёбу, и на ребёночка. Спали они с Яром в одной комнате, но на разных кроватях. Вернее, он отдал ей кровать, а сам раскладывал диван. Его родители проявляли такт, к молодым не заглядывали, поэтому ничего не знали и думали, что брак настоящий. Это одновременно и радовало, и огорчало, потому что было безумно жаль обманывать таких замечательных людей.