Айрин Лакс - Папа напрокат

Игорь время от времени задаёт уточняющие вопросы. Но болтаю в основном я, а парень лишь слушает. Паузы между его вопросами становятся всё длиннее и длиннее.

— Папа спросил о тебе. Я не стала рассказывать много. Думаю, будет лучше, если он сам узнает тебя. Но я заверила его, что ты — лучший в мире мужчина. Игорь?

Игорь не отзывается. Оказывается, я заболталась и пропустила момент, когда мужчина уснул, убаюканный моей болтовнёй. Я задерживаю дыхание, разглядывая безмятежное, спящее лицо мужчины. Даже решительная складка на лбу разгладилась, сбавляя несколько лет и делая Игоря моложе. Я замираю без движения, словно боюсь разбудить парня даже случайным шорохом.

— Спокойной ночи, — говорю одними губами и посылаю воздушный поцелуй, краснея от собственной смелости.

У меня горят щёки и пульс скачет, как сумасшедший. Я ещё долго не могу уснуть, чувствуя себя взбудоражено от эмоционального порыва. Главное, чтобы Игорь не растолковал этот жест превратно. Но он же спал и ничего не видел. Этот поцелуй видела только я.

Даша

— Улечка, ты готова к выписке из роддома? — спрашиваю, склонившись над кроваткой дочурки.

Малышка в ответ издаёт какое-то смешное сопение. Тёмно-серые бусины глазок устремлены вверх. Мне не терпится покинуть стены клиники — хочется домашнего уюта и тепла, несмотря на то, что о днях пребывания в стенах этой клиники у меня остались только хорошие впечатления. Здесь вежливо обходились со мной и с малышкой. Хоть в одном я не сплоховала и смогла оплатить со своих сбережений хорошую клинику.

В день выписки раздаётся несколько телефонных звонков от моих университетских подруг. Маша и Таня даже обещали прийти на выписку. Остальные приятельницы сыплют поздравлениями, но приехать не могут. Часть в летнем отпуске, другие ищут работу или разъехались по родным городам, чтобы с гордостью презентовать столичный диплом потенциальным работодателям.

После звонка подруг телефон выдаёт звонкую трель, а на экране появляется надпись «Daddy». Игнорировать этот телефонный звонок я не имею никакого права. В особенности после того, как папа узнал, что я стала мамочкой.

— Привет, папа.

— Дарья, вас уже выписали? — отец сразу же начинает задавать вопросы требовательным тоном.

— Ещё не выписали, па. Выписка начинается с двух часов.

— Но сейчас уже половина третьего, — строго поправляет меня отец. — Почему тебя не выписывают в числе первых? Чем сейчас занимается отец твоего ребёнка?

На этот вопрос у меня нет ответа. Почему-то Игорь не отвечает на мои звонки. Несмотря на то, что парень показал себя с наилучшей стороны, я начинаю переживать. Я боюсь, что ему надоело возиться с чужой беременной. Возможно, у него есть куча своих важных дел. А вдруг с ним что-то случилось? Последняя мысль огорчает меня невероятно сильно. От страха леденеют пальцы и становится нечем дышать.

— Он занимается организацией твоей выписки из роддома?

Голос отца возвращает меня к действительности. Я заставляю себя сосредоточиться на строгих интонациях, как на ориентире, которого следует держаться.

— Да, папа, Игорь всё организовал, — говорю как можно увереннее, чтобы не вызывать подозрений дрожащими нотками расстроенного голоса.

— Я о нём до сих пор ничего не знаю, — с неудовольствием произносит папа. — Мне известно только имя. Игорь Кузнецов. Знаешь, сколько в столице Игорей Кузнецовых? Нет? А вот я посмотрел и ужаснулся.

— Папа, ты прилетишь уже завтра. И я познакомлю тебя с тем самым, единственным Игорем Кузнецовым. Я не буду сейчас говорить о нём много. Ты составишь своё впечатление о нём. И готова поспорить, что оно будет положительное.

— Да неужели? — скептически хмыкает отец и добавляет ледяным тоном. — Исходя из твоей тайной беременности и родов я пришёл к одному-единственному выводу. Этот некий Игорь Кузнецов умеет пользоваться тем, что болтается у него между ног. Но то, что болтается, очень легко отрывается.

— Папа! — выдыхаю еле слышно. — Не стоит сыпать угрозами! Он..

— Мальчика мужчиной делают не причиндалы, — гнёт своё отец. — Скажи, Кузнецов хотя бы служил?

Я открываю рот и тут же захлопываю его. Это очень опасный вопрос. Коварный. Мы с Игорем спрашивали друг друга о жизни, чтобы не попасть впросак. Задавали разные вопросы, пытались узнать друг друга, насколько это возможно в чрезвычайно краткие сроки. Но про службу в армии я не спросила. У меня вылетело это из головы. Теперь я ругаю себя за легкомысленность. У меня отец — военный! Разумеется, в первую очередь он спросит о том, служил ли мой парень. А я… я этого даже не знаю.

— Почему ты молчишь? Хочешь сказать, что выбрала отцом своей дочери слюнтяя, не умеющего держать оружие в руках? — сразу же наседает отец. — Подумай хорошо, Дарья. Стоит ли такой полумужчина твоего внимания, и какие гены он передаст ребёнку!

Я чувствую в голосе отца раскат стальных интонаций. Кажется, из-за моей невнимательности Игорь начинает терять очки репутации задолго до знакомства с моим отцом. Меня спасает случайность. Сначала раздаётся быстрый стук в дверь, потом в палату входит медсестра, улыбаясь приветливо:

— Готовы к выписке, Акишина?

— За мной пришли! — торопливо произношу я. — Па, я пойду!

— Хорошо. Напиши мне, когда благополучно доберётесь до дома, — просит отец.

В палату входит ещё одна медсестра и подхватывает сумки, чтобы вынести их из палаты. Вторая медсестра берёт мою дочурку на руки. Я прощаюсь с папой, но не могу удержаться от вопроса, когда слышу подозрительный звук на заднем фоне:

— Папа? Ты завёл кота?

— Дарья, у меня нет кота. Тебе послышалось.

Но следом я слышу ещё одного громкое и требовательное «мяу».

— Желаю удачной выписки. Поцелуй за меня внучку! — говорит отец и отключается, лишая меня возможности спросить его ещё раз.

Отец не любит котов. У нас не было домашних животных. С графиком работы отца в его доме не выживет даже кактус. Но времени на долгие раздумья у меня нет. Я одёргиваю сарафан перед зеркалом и выхожу из палаты. Ещё одна страничка жизни оказывается перевёрнутой, нужно двигаться дальше, подстраиваясь под ситуацию.

Я спускаюсь вниз по лестнице и замираю от волнения. Опасюсь, что меня никто не ждёт, и мне придётся справляться самой. Этот иррациональный страх заставляет сердце сжиматься от дурных предчувствий и замедляет мои шаги.

— А где же наш папа? — спрашивает медсестра.

Я цепляюсь пальцами за перила лестницы и едва не оседаю на ступеньки. В холле суетятся несколько человек, это семья девушки, которую выписали прямо передо мной. Они веселы и делают снимки, счастливо улыбаясь в объектив фотокамеры.

А меня… никто не ждёт. Пустота.

Даша

Я стараюсь держаться стойко и не подавать виду. Но горло перехватывает сильными рыданиями. Чёрные тучи паники сгущаются над моей головой.

— Папа запаздывает немного, — улыбается мне медсестра ободряюще.

Дверь открывается. Я с надеждой подаюсь в том направлении, но в холл заходят лишь мои подруги. Стройная, высокая блондинка Маша и низенькая брюнетка Таня. У обеих подруг в руках по букету цветов и коробке конфет с шампанским. Подруги оставляют подарки персоналу больницы и подступают ко мне, обнимая.

Поздравления сыплются на меня, словно радужное конфетти. Рядом стоит медсестра, держа на руках мою Ульяшу. Улыбка медсестры из радушной превращается в холодно-вежливую. Ей ещё предстоит выписывать других рожениц и отдавать малюток в руки их отцов. В моём случае нет ни настоящего, ни даже фиктивного отца.

Я не имею никакого морального права обижаться на Игоря за то, что он не явился. Но я просто не знаю, что мне делать и куда податься… без него. Всё, что у меня есть, это небольшая ручная кладь с вещами и документами. Я всерьёз подумываю о том, чтобы позвонить папе и слёзно просить его купить мне билеты на самолёт.

Но в этот момент входная дверь снова открывается. Сначала появляется мужчина, пятящийся спиной, в руках мужчины камера.

— Кирилл, нафиг ты меня снимаешь? Развернись, ну… Героини сегодняшнего дня за твоей спиной! — раздаётся решительный, сильный голос… Игоря.

Приехал! Он всё-таки не бросил меня, а приехал.

Меня омывает горячей волной громадного облегчения. Камень с сердца падает куда-то вниз и разбивается на сотни крошечных осколков. Вдыхаю воздух полной грудью, до сильных колик в лёгких. От всепоглощающего чувства счастья хочется прыгать и хлопать в ладоши.

Мир вокруг застывает и становится тише, пока я смотрю на Игоря. В тёмных глазах Игоря читается толика вины. Но искренней радости и предвкушения намного больше. Я не могу сдвинуться с места, просто улыбаюсь ему, пока сердце бьётся о грудную клетку на немыслимой скорости, словно пытается выбраться из плена.

— Где моя Улечка? — Игорь решительно шагает вперёд, протягивая руки за моей дочкой. — Не подменили? — строгим тоном обращается к медсестре.

Наверняка эту бородатую шутку медперсонал клиники слышал уже раз сто, если не больше. Но губы медсестры расплываются в ответной улыбке, женщина немного смущённо поправляет волосы. Сложно устоять перед обжигающим жаром улыбки Игоря.

Следующий его шаг направлен ко мне. Он обнимает меня за плечи правой рукой, наклоняется, шепча в волосы:

— Извини, что опоздал. Я перестарался с украшением машины, и меня тормознули менты.

Я зарываюсь лицом в крепкую грудь, вдыхая терпкий аромат мужского парфюма. В нём слышатся согревающие нотки кофе с табачной дымкой. Хочется потереться об него, как кошка, и не разжимать объятий. Никогда.

— Давай сделаем парочку фото тебя и дочери? Для альбома.