Дождь начал моросить, и Павел забежал в цветочный магазин. Почему-то он был уверен, что Голубева будет дома, ну не отправит же она его на «поле боя» без дополнительных испытаний, поэтому он решил очаровать маму и дочь и купил два букета. Красные розы, выражающие страсть, для Снежной Королевы и белые, являющиеся знаком дружбы и искренности, для маленькой принцессы.

Дождь прекращаться не собирался, и Павел заставил себя выйти из магазинчика, где было так тепло и уютно и побежать к остановке.

Добравшись до особняка Голубевых, Павел позвонил в звонок на калитке, и в течение нескольких секунд ему отворили.

«Надо же какая пунктуальность», — подумал он, и уже хотел сказать что-нибудь колкое, когда столкнется с ледяным взглядом синих глаз, но, войдя в дом, замер, потому что встречала его Людмила Георгиевна.

— Доброе утро, Павел. А вы опоздали на… — она посмотрела на наручные часы, — семь минут, но я не стану рассказывать Поле, не то она уволит вас сегодня же.

Внутри вдруг всколыхнулось волнение. Мать Снежной Королевы казалась таким простым и приветливым человеком на первый взгляд, а тут вдруг тыкает этими пятью минутами прямо в лицо, схода. Неприятно стало, но Павел выдавил улыбку.

— Доброе утро! Такое больше не повторится. Я обещаю вам.

Он понял, что Снежной Королевы дома уже нет, поэтому делать было нечего — протянул красные розы ее матери.

— Это мне? — деланно восхитилась она. — Павел, вы настоящий джентльмен! Пойду, поставлю их в вазу. А белые это для…

— Для юной принцессы.

— Ох, Павел, вы сильно девочку к себе не привязывайте, если не уверены, что останетесь тут надолго. Она ведь привыкнет к вам, а потом в себе замкнется и веру в мужчин потеряет окончательно.

Людмила Георгиевна скрылась за поворотом на кухню, оставив Павла одного размышлять о ее словах. Она была чертовски права. Девочки равняются на своих отцов, и когда те предают или уходят из семьи, то их дочери теряют веру в мужчин. Потом вырастают вот такие вот Снежные Королевы с ледяным сердцем, тронуть которое невозможно.

«А может, Голубева не была такой до предательства своего мужа?» — задумался Павел, но когда заметил, выглядывающую из зала светлую головку, улыбнулся, снял кроссовки и произнес:

— Рыцарь принес волшебные цветы для юной принцессы.

Она вышла и чуть склонила голову набок. Сегодня Ульяна была одета в темно-синее платье с белой полосочкой и белые гольфы, а ее волосы цвета зрелой пшеницы, заплетены в две тугие косички.

— Доброе утро, рыцарь, — улыбнулась она и протянула руки, принимая цветы. — Благодарю вас за подарок.

Она понюхала цветы и чуть прикрыла глаза. Павел выбрал самые свежие розы, источающие насыщенный аромат. Что-что, а цветы выбирать он умел, как и очаровывать представительниц прекрасного пола.

— Чем мы займемся сегодня, маленькая леди? — спросил он, так и находясь на пороге дома.

— Вы проходите в гостевую, а я сейчас отнесу цветы и прибегу туда.

— Ваше желание для меня закон, — склонил голову Павел и направился в гостевую.

Ему определенно нравилась эта девочка. И уже покалывало сердце оттого, что придется оставить ее, когда Снежная Королева выполнит свое обещание… Или когда окажется в его постели. Что произойдет раньше, Павел не знал, но как только представлял Голубеву, даже не обнаженной, внизу все закипало от желания.


Бессонная ночь негативно сказалась на внешнем виде. Даже слой тональника и крем-пудры не справлялись с образовавшимися синяками под тонкой, словно бумага, кожей. Поля взяла на заметку, что мама права — кушать надо побольше, а не следить за этой фигурой, будь она неладна. Она так сильно хотела заставить своего бывшего жалеть о расставании, но после встречи с ним разочаровалась… Ее фигура, длинные белые волосы, пухлые губы… Они не впечатлили его. Да и не хотелось уже, чтобы впечатляли.

Проработав до пяти часов утра над эскизами рекламного проекта, она вздремнула совсем недолго и теперь чувствовала себя разбитой. Кофе и холодный душ не помогали. По-хорошему следовало дождаться Субботина и объяснить ему, что если только посмеет обидеть Улю… Но работа не ждала, поэтому Поля понадеялась, что договор уже все разъяснил, и мужчина не станет идти против него, потому что в этом случае обязан будет заплатить такие штрафы… Которые ему, наверное, и не снились.

Тендер получить вышло, но вот только заказчик явно намекнул, что просто не нашел пока другое агентство, и если к финальному показу свежей идеи не будет, то он не станет подписывать договор. От этого было еще обиднее. Поле казалось, что она потеряла сноровку. Слишком доверилась своим работникам и теперь не сможет сделать что-то самостоятельно.

Или сможет?

Вот только чтобы продумать концепцию рекламы этих часов ей следовало отключиться от остальных дел, а это казалось нереальным, ведь дизайнеры приходили согласовывать к ней баннеры и листовки по другим заказам.

Вот и сейчас, сидя в своем кабинете, она потягивала кофе, пытаясь расслабиться, надеясь, что свежая идея посетит ее голову, но зашел очередной дизайнер со своей нелепой задумкой нацепить эти часы на шею собаки вместо ошейника, и весь полет фантазии превратился в сплошную массу гнева и ярости. Хотелось бросить все и уехать с дочерью в отпуск… Отдохнуть на пляже, наслаждаясь ласками теплой морской воды. Подумав об этом, Поля взяла телефон и набрала домашний номер.

— Семья Голубевых слушает вас! — послышался мужской голос, от которого вдруг внутри все всколыхнулось.

— Субботин? — чуть поморщилась Поля, не понимая, почему он ответил, а не ее мама.

— Именно, — такой самоуверенный голос.

— Кто позволил тебе отвечать на звонки и тем более приравнивать себя к нашей семье? — процедила сквозь зубы.

— О! Простите, Королева. Совсем забыл спросить у вас разрешения. Теперь вы отправите рыцаря на плаху и отрубите ему голову?

На заднем фоне Поля услышала смех Ули и чуть оттаяла. Ярость стала постепенно спадать. Пусть Субботин и вел себя, как клоун, но следовало признать, что где-то глубоко внутри он начинал нравиться ей.

Все время до обеда Людмила Георгиевна не показывалось, а Павел понимал, что ему устроили целое испытание на прочность и ждут, когда же он облажается. Но он прекрасно ладил с детьми, и маленькая Уля была в восторге от выдуманных им игр. Сначала они прятались в зале, изображая викингов, потом перебрались в игровую, где было полно игрушек. От обилия розовых цветов в интерьере комнаты пестрило в глазах.

— А ты хочешь сделать ремонт? — предложил Павел.

Уля посмотрела на него, округлившимися от удивления, глазками.

— А как это?

— Мы могли бы разукрасить стены, нарисовать на них что-то веселое самыми разными цветами, и у тебя тут уже будут не только розовые оттенки.

— Да! Это интересно, — ответила девочка, но, боюсь, что мама этого не позволит, — она чуть выпятила нижнюю губку вперед, так свойственно детям.

— А маму ты оставь мне, я с ней решу этот вопрос. На то ведь я и временный папа, — ухмыльнулся Павел, поймав себя на мысли, что может заиграться и на самом деле проникнуться симпатией к этой чудесной малышке.

В обеденное время Людмила Георгиевна сообщила, что пора мыть руки и перебираться в столовую. Где тут что находится Павел понятия не имел, но маленькая принцесса вела его сама и пообещала устроить экскурсию, если захочет.

— После дневного сна, разумеется, — звонким голосом уточнила она, заставляя улыбку расплыться по лицу.

Этот ребенок точно был ангелом во плоти.

В столовой никаких изысков не было. Вполне себе стандартная кухня, где есть круглый стол, стулья, шкафчики, холодильник, плати… В общем, все, что только необходимо для приготовления, хранения и потребления пищи.

Овощное рагу выглядело аппетитно. Присев за стол вместе со своей воспитанницей, Павел выровнял плечи.

— Держите осанку, юная леди, — поправил он девочку, когда та чуть сгорбилась. Людмила Георгиевна одобрительно кивнула.

Павел не чувствовал на себе давления, но все равно под пристальным наблюдением этой женщины становилось как-то не по себе. Ее взгляд словно обещал гору неприятностей, если только оступишься и сделаешь что-то не так. А ведь он собирался, еще как собирался сотворить это «не так». Внизу все снова закипело, как только представил себе Голубеву и услышал в ушах ее голос, смешанный с удивлением, когда он ответил на домашний телефон. А что ему еще оставалось делать, если тот отвратительно громко трезвонил?

— Я приехала домой на обед, — словно тягучий мед растекся ее голос в ушах, заставляя становиться податливой куклой.

Павел поднял взгляд, сталкиваясь с ее ледяным. Он продолжил есть, пытаясь игнорировать Снежную Королеву. А та подошла ближе, оставляя за собой шлейф этих сладких духов, которые словно специальные феромоны возбуждают и лишают рассудка.

Она чмокнула дочь в щеку и присела за стол. Прямо близко. Опасно близко. Хорошо, что Павел умел держать себя в руках. За годы бедного существования в трущобах вытренировал способность сдерживаться и не прикасаться к запретному плоду… Раньше времени.

— Что же ты не предупредила? Я бы что-нибудь сладенькое приготовила, — всплеснула руками Людмила Георгиевна.

— Да я не хочу кушать, мамочка. Спасибо. Я выпью кофе с корицей, уложу Ульяшку спать, пообщаюсь с нашим нянем, — на последнем слове она сделала акцент, и краем глаза можно было заметить, что ехидно улыбнулась, поглядывая на Павла, словно пыталась поддеть его, — и поеду.

— Может, тебе дома остаться? Синяки такие под глазами… Всю ночь ведь рисовала там что-то на компьютере своем.

Павел доел, отодвинул тарелку и бегло посмотрел на Голубеву. У нее под глазами действительно пролегли тени, которые она старалась скрыть тоннами косметики. Такие же были у его мамы, когда та работала в больнице в две смены, только бы прокормить своих детей… А потом она заболела… И продолжала работать. Изводила себя, но молчала, ничего не говорила и не жаловалась никогда. Даже перед смертью, на последнем издыхании, она приготовила проклятый шоколадный пудинг, который так любил он, Павел.