Лена Лорен - Папа, ты попал!

— Получай! Небось, ты же и спёр мою сумку! А ну, козлина, покажи мне свою харю пропитую!

Я перехватываю её руку, дёргаю за неё с силой. На всякий случай разворачиваю её спиной к себе и прижимаю к груди, чтобы больше не распускала свои конечности.

— Надь, да успокойся же ты, — хриплю я ей на ухо и, слегка откинувшись назад, включаю в коридоре свет. — Это же я. Максим.

— Да хоть сам Господь Бог, это ничего не меняет! Отпусти меня, бандюган! — судорожно дышит она, не прекращая брыкаться, но вдруг замирает на месте. — Постой-ка, Максим? Максим! Да ну тебя! Чтоб мне провалиться! — она резко разворачивается и как только мы встречаемся взглядами, Надя ахает и в ужасе прикладывает ладошку к своему рту. — Оюшки ой! Пп-прости…

— Не страшно. Прилетало и больнее, — сдавленно произношу.

Я потираю скулу, куда прилетело, параллельно ощущая неимоверный дискомфорт между ног, что даже звон "бубенцов" стоит в моих ушах, если прислушаться. Удар у неё поставлен отменно.

— Я же подумала, что в квартире грабители. Думала, они выследили меня.

— Моя вина. Надо было позвонить, прежде чем заявляться в такое время.

Надя прочищает горло, я, наконец, выпускаю её из рук.

— Синяк, скорее всего, будет на щеке, — с досадой говорит. Она отходит от меня на пару шагов в сторону кухни, — Сейчас принесу лёд.

Пользуясь случаем, я изучающе прохожусь по ней с ног до головы. Моё сердце враз ухает и проваливается в пятки. Оно вдребезги разбивается об пол.

— Где ты взяла эту пижаму? — настороженно спрашиваю я, и чувствую как по причине эмоционального взрыва мои глаза наливаются кровью.

— Так в шкафу. Я постирала всё своё, — с застенчивой улыбкой на лице указывает она на сушилку в ванной, где вывешены её вещи. — Мне нечего было надеть, вот я и решила на время воспользоваться этой пижамой. Просто я тебя уже не ждала. Ты же не против?

Сам не нахожу настоящих причин своему негодованию, но внутри меня набирает обороты настоящий пожар.

— Против! Снимай! — надвигаюсь на Надю, практически дойдя до точки кипения, а она молчит и непонимающе моргает своими огромными янтарными глазами. — Сейчас же!

— У тебя как вообще со слухом? — крутит она у виска. — Я же сказала, что постирала все свои вещи! Или мне голой нужно расхаживать перед тобой?

— А меня не волнует! Я сказал снимай! И впредь больше не трогай эти вещи!

На глаза Нади наворачиваются слёзы обиды, при виде моего безумия. За каких-то полчаса неволей я умудрился оскорбить сразу двух человек.

Вздёрнув подбородок и расправив плечи, она резкими движениями сначала сбрасывает широкие штаны, оставаясь в одних лишь цветастых трусах, а потом избавляет себя и от верха, но под ним нижнего белья я уже не наблюдаю. Скомкав вещи, она швыряет их мне в лицо. Так-то лучше, иначе я так и пялился бы на неё, стоявшей во всей своей наготе. Совсем уже стыд потерял.

— Да подавись ты! — дерзко выплёвывает она, обнимая себя руками и скрывая свои прелести за ними. — Чтобы я ещё раз повелась на твоё мнимое радушие!

С этими словами она залетает в ванную и с грохотом закрывает за собой дверь.

Откинувшись на стенку, я сжимаю в руках эту самую пижаму, в которой раньше ходила по дому Марина. Я подношу её к носу и вдыхаю. Нет… Первые месяцы эта бездушная вещица ещё сохраняла насыщенность её аромата, но столько времени прошло…. Она уже давно ничем не пахла, но теперь я ощущаю как от неё исходит приятный цветочный аромат… Надя так пахнет…

Какой же я болван…

Психолог настоятельно рекомендовал мне избавиться от Марининых вещей… От всего, что напоминает мне её, чтобы раз за разом не возвращаться к прошлому.

И что я сделал? Избавился практически от всего, но самые значимые вещи до сих пор берегу как зеницу ока…

Но это всего лишь вещи. Всё, что мне по-настоящему дорого должно храниться в моей памяти, — твердил мне психолог. И он прав.



Надя выходит из ванной. На ней мокрые джинсы и влажная футболка. Сгорбившись, она выключает в ванной комнате свет и подходит к входной двери, которую я заслоняю собой.

— Спасибо за всё, Максим, но я лучше пойду, — не отваживается глянуть она на меня, а мне в который раз стыдно за себя и за свой безрассудный поступок.

— Ну куда ты собралась?

— Подальше от твоих истерик! — говорит она моими же словами и приставляет палец к своему горлу. — Они у меня уже вот где стоят! Дай пройти!

— Надь, слушай, извини… Просто… — подбирая подходящие слова, сминаю в руках пижаму и протягиваю ей. — Переодевайся и постарайся успокоиться. Куда ты сейчас пойдёшь? Ночь же на дворе.

— А мне всё равно! Я тебе не кукла какая-нибудь, чтобы играть в переодевания, когда тебе заблагорассудится, — брезгливо глянув на вещи в моих руках, она горделиво вздёргивает нос. — У меня уже развивается непереносимость тебя и твоих противоречивых мыслей, поэтому я лучше пойду.

— Непереносимость, значит? Хм… Ладно! — демонстративно вставляю ключ в замок, прокручиваю несколько раз, а затем прячу его в карман своих джинсов. — Уходи, но через дверь не получится. Высоты не боишься? Если нет, то можешь выйти через окно.

Надя от такой наглости вспыхивает как зарево пожара, я деланно огибаю её, разуваюсь и прохожу в гостиную, оставив её стоять у двери наедине со своим разрастающимся остервенением. Не удивлюсь, если своей выходкой я сделал только хуже и она сейчас учудит мне такой же скандал, от которого не так давно мне удалось сбежать.

Надя яростно дёргает за ручку двери, осматривает замок и что-то бормочет себе под нос. Явно проклятья в мою сторону, но проклятьями я сыт по горло. На них у меня с недавних пор выработался иммунитет.

— Зачем ты запер нас? — неистовствует она, появившись в гостиной. Руки в боки, локти широко расставлены. — Что ты задумал?

— Ничего! Посижу здесь, пока ты не успокоишься, — отвечаю, вальяжно развалившись на диване.

— Прошу заметить, я была спокойна! Это ты разорался на меня как базарная баба!

— Я был не прав, но я же извинился.

— Отличная отговорка! Только мне от таких твоих извинений ни холодно, ни жарко, знаешь ли, — сложив руки на груди, она валится в кресло. Красная, злая, недовольная она сдувает непослушную курчавую прядь волос с лица.

Когда Надя злится, плотно поджав губы, то выглядит гораздо младше своего возраста. С запоздалым раскаянием вспоминаю, что даже не уточнил сколько ей на самом деле лет. Должно быть, она совсем ещё зелёная, но очень милая… когда молчит.

А вдруг она ещё несовершеннолетняя, а я силой удерживаю её в своей квартире?

Нет, вряд ли. У неё уже есть жених, да и работа в местном ДК маячит где-то на горизонте.

По телевизору показывают "Красотку", но мне совершенно неинтересно что творится на экране. В данный момент мой цепкий взгляд не сходит с лица Нади, которое я пристально изучаю. Могу себе позволить, коль уж она сейчас с головой погружена в свои мысли, уставившись на то, как облачившаяся в белый халат Джулия Робертс соблазнительным образом воспрепятствовала Ричарду Гиру виртуозной игре на рояле.

— Я чувствую твой взгляд на себе, — говорит она, практически не шевеля губами и не отрываясь от экрана. Кожа на Надином лице и шее рдеет то ли от волнующей сцены в фильме, то ли и впрямь от того, как я откровенно пялюсь на неё.

— Извини, — прочищаю горло и с титаническим усилием перевожу внимание на телевизор, и как раз в этот самый момент мой телефон подаёт сигнал в кармане, слегка разрядив собой обстановку.

— Невестушка, видать, тебя потеряла, — язвительно бросает Надя, ширя лукавую улыбку.

Думая, что так оно и есть, я выуживаю телефон из кармана и с облегчением выдыхаю.

— Тамара Александровна, у вас всё хорошо? — отвечаю на звонок, приподнимаясь с дивана.

Надя внимательно отслеживает каждый мой шаг, пока я не сворачиваю за угол и не скрываюсь в кухне.

— У нас всё нормально. Я хотела узнать, когда ты вернёшься?

— Так сейчас уже, — смотрю на часы, встроенные в микроволновку, убеждаясь, что время близится к полуночи, а бедная женщина до сих пор не спит из-за меня. — Как раз сейчас буду выезжать и минут через десять буду дома!

— Максим, ты же у себя? — шёпотом спрашивает женщина, на что я просто угукаю в трубку. — Вот там и оставайся на ночь, а за Васю не волнуйся. Тебе надо бы отдохнуть от влияния этой ведьмы. Она тебе уже все нервы вымотала своими каждодневными истериками.

Как верно подмечено, что грех с этим не согласиться….

— Да что вы? Я не могу отсутствовать всю ночь! Вдруг…

— Нет! — настойчиво перебивает она. — Оставайся у себя! Может, тогда Милана усвоит урок, глядишь, так спокойней станет.

Заманчивое предложение, конечно, отдохнуть от Миланы хотя бы разок, но Тамара Александровна ведь и не догадывается, что в квартире я сейчас не один. Как бы она отреагировала, если бы я признался, что сейчас с совершенно посторонней девушкой заперся у себя же в квартире? Со стороны выглядит не совсем прилично, и это точно не красит меня, как без пяти минут женатого мужчину, но ведь только со стороны. Ничем противоправным я не собираюсь здесь с Надей заниматься.

— Хорошо, уговорили! Утром буду дома! Только звоните на домашний, если я вдруг понадоблюсь. Батарея вот-вот сдохнет.

— Да что может случиться? Отдыхай! Добрых снов!

Какое-то время я ещё стою у окна и как заговоренный гляжу на улицу во двор, лбом упираясь в прохладное стекло. Это двор такой же пустой как и вся моя нынешняя жизнь. Только дочка заставляет меня двигаться дальше, только моя маленькая принцесса не даёт мне опустить руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍