Оставалось отработать каких-то парочку часов, но Лёша отыскал меня в этом огромном городе и бессовестно похитил с точки. В рабочем костюме я и заявилась домой, а теперь переживаю, что мне могут впаять срок за кражу чужого имущества, поэтому я планирую сегодня же вернуть "сосиску" её законному хозяину. Очень надеюсь, что владелец "хот-дожной" забегаловки не уволит меня за это.

— Алёш, это временно, — сбросив все свои вещи у входной двери, я подхожу к зеркалу и подкрашиваю губы помадой алого цвета. — Пока мне не вернут документы, я побуду хот-догом. Мне нужны были деньги, а без документов я могу работать только хот-догом или крошкой-картошкой. Ну, вот я и выбрала хот-дог. Я люблю сосиски.

— Ладно, это полбеды, — не сводит с меня подозрительного взгляда, откинувшись на стену позади меня. — Но красишься ты зачем? И вообще, что за ужас ты сделала со своими волосами?

Я дотрагиваюсь до своих волос, провожу пальцами по прямым прядям шоколадного оттенка и во весь рот улыбаюсь своему отражению в зеркале.

Лёшка привык видеть меня ненакрашенной и со взъерошенными волосами, как уродливый клоунский парик. Он любил считать мои веснушки на носу, а когда находил новую, восторгался словно это он открыл Америку.

Я сделала этот решительный шаг в смене имиджа не потому, что кто-то унизил меня, пройдясь по моей внешности. Просто я захотела каких-то изменений в своей жизни. Решила начать именно с причёски и покупки недорогой косметики. Думала, что изменив в себе что-то, я смогу слиться с толпой и неприятности перестанут меня замечать.

Но я всё ещё я. Изменив внешность, я по-прежнему остаюсь собой.

— Волосы? Это тоже временно, — разворачиваюсь к Лёше лицом, кокетливо прохожусь пальчиком по его груди. — Разве тебе не нравится моя новая причёска?

— По-моему, раньше было лучше, — хмурится он. Лёша подхватывает прядь моих волос, сосредоточенным взглядом карих глаз долго рассматривает их. — Ты потеряла свою индивидуальность. Теперь ты ничем не отличаешься от тех, кого сама же раньше критиковала. Тебе осталось только губы засунуть в пчелиный улей, чтобы их разворотило на пол лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Не сдержавшись, я заливаюсь громким смехом, но на лице Лёши не дрогнул ни один мускул. Только осуждение плещется в его холодных глазах.

— Какой-то ты сегодня бука. Что с тобой? Я всего лишь обновила цвет волос, нанесла капельку тона на кожу и подкрасила губы, а мои кудряшки никуда не делись. Я просто выпрямила волосы специальной штукой. Они вернутся, стоит мне помыть голову, ну или попасть под дождь.

Алёша недоверчиво смотрит на меня исподлобья.

— Точно вернутся? Это не навсегда?

— Точно! — делаю шаг к нему навстречу и обвиваю руками его шею, чтобы смягчить обстановку и сгладить морщинку между его кустистых бровей. Лёша оттаивает, улыбка появляется в уголках губ, морщинка бесследно исчезает. — Я соскучилась по тебе. Очень сильно.

— Я тоже по тебе скучал, — шепчет он, трётся кончиком носа о мою щеку. — Безумно скучал, солнышко моё.

— Что ж тогда не звонил мне? Я же была здесь совсем одна.

— А этот твой, — показывает в воздухе жест, обозначающий кавычки, — нормальный мужчина, который тебя здесь приютил? Разве он не приходил, чтобы, ну не знаю, скрасить твой досуг.

— Ты ревнуешь? Ревнуешь, дурачок, — легонько пихаю его в плечо. — Нет, он ни разу за все восемь дней не появлялся здесь.

Лёша довольно мычит. Он поигрывает бровями, закусывает нижнюю губу и резко дёргает меня на себя, чем привлекает в тёплые объятия. Игривый Лёшка мне больше по душе, чем ревнивый и подозрительный.

— Тогда, может, мы останемся сегодня здесь, м? Зачем нам эта спешка? Завтра и посмотрим новую квартиру.

— Нет. Мы не можем находиться здесь вдвоём. К тому же я уже договорилась с соседкой. Мне нужно отдать ей на хранение ключи от квартиры. Она уже ждёт.

— Хорошо, уговорила. Только давай отложим всё дела хотя бы на часок.

— Что ты задумал? — мой голос настороженный, я откидываю голову, чтобы видеть всё то, что написано на его лице.

Ухмыльнувшись, он заводит руку за мою голову и припечатывает свои губы к моим. Он целует меня с силой, с напором. Целует так, как раньше ещё никогда не целовал меня.

— Я хочу побыть со своей любимой девочкой, — рвано произносит в мои губы. — Разве ты ещё не поняла этого?

Он впервые назвал меня любимой. Ни драгоценной, ни сладкой, ни хорошей, а любимой. В его руках я сейчас плавилась бы как парафиновый воск, если бы не одно но — странные ощущения не покидают меня с самого момента Лёшкиного приезда.

Мысль, которая возникла у меня, когда он подыскал нам новую квартиру-студию с двуспальной кроватью: мы будем спать вместе, а это говорит о том, что совсем скоро, возможно, даже сегодня он захочет перейти на новую ступень в наших отношениях.

Ну, а самая первая мысль, которая пришла мне на ум при виде его: что если я ошиблась? Что если он совсем не тот человек, которого я хочу видеть в своём будущем.

Понятия не имею что могло произойти со мной за эту неделю. Мне будто бы прочистили мозги.

Я склоняюсь к тому, что причина во времени. У меня было слишком много времени наедине с самой собой. Каждую свободную секунду я размышляла о своей жизни, о совершённых ошибках, о будущем. Я хочу, чтобы в будущем я делала как можно меньше ошибок. Лёшу ошибкой я назвать не могу, но совершенно точно могу сказать, что я совершу большую ошибку, если сейчас же его не остановлю.

— Лёш, постой, — уворачиваюсь от его требовательных губ. Он слишком увлёкся, поцелуи уже переходят все границы. Руки его напористо норовят залезть под юбку, я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он только крепче прижимает меня к своему телу.

— Хочешь поиграть со мной? — говорит он сквозь поцелуи, задирая вверх мою юбку. — О, Надюш, я так долго ждал этого момента.

— Я не могу, — мне не хватает воздуха, у меня будто бы началась паническая атака. — Остановись. Да остановись ты!

Но он и слышать меня не желает.

Вдавливает меня в стену, что я бьюсь затылком об неё. Он двигает коленом, чтобы развести мои ноги в стороны, а затем Лёша принимается трогать меня между бедёр, подниматься ладонью выше и выше.

— Ты так хорошо пахнешь, — утыкается он своим носом в мою шею, шумно вдыхает аромат.

Совсем не так я представляла нашу первую встречу после разлуки. У меня сдают нервы, а на место паники приходит отвращение.

— Да услышь ты меня, наконец! — ору я во всю глотку. Никогда ещё я не применяла силу по отношению к нему, но в данном случае только пощёчина смогла его остановить. Лёша замирает, приложив ладонь к щеке, на которой разрастается багровый отпечаток моей пятерни. — Ты совсем спятил? Я же сказала, что не хочу! Думаешь, раз ты приехал ко мне, то я сразу же тебе отдамся? — гнев рвётся из меня наружу, не помню, когда ощущала внутри себя столько злости и обиды.

Наверное, я солгала. Сменив имидж, я не осталась собой. Я стала другой. Незнакомкой, которая теперь время от времени просыпается во мне.

Моя гневная тирада продолжилась бы ещё очень долгое время. Скорее всего, я сорвала бы голос и выставила Лёшу вон, если бы в дверь не постучали.

— Кто это? — отпрянув от меня, Лёша настороженно спрашивает. — Ты ждёшь кого-то?

— Нет! — отрезаю я, поправляя свою юбку. — Иди в кухню!

Мельком гляжу на себя в зеркало, стираю с лица следы от размазанной помады, а как только Лёша скрывается за углом, я перепрыгиваю свои вещи и распахиваю входную дверь.

Глава 22. Надя

— М-максим? Я…я думала ты позвонишь, — сглатываю вязкую слюну, заслонив собой весь проход.

Медленно осматриваю его: официальный вид, выглаженный деловой костюм, небесного цвета рубашка, идеально зачёсанные волосы и пахнет от него бесподобно. Всё абсолютно так же, как и в нашу первую встречу.

Я как верный пёс ждала его целую неделю, а он явился именно тогда, когда я меньше всего этого ожидала. Закон подлости не дремлет и снова применён в действие. Не хотелось бы, чтобы он проходил в квартиру. Не хочу, чтобы он виделся с Лёшей, но он и не торопится переступать порог.

Максим даже не двигается. С широко раскрытыми глазами он стоит будто истукан.

Его реакция неслабо меня удивляет. Он словно приведение во мне увидел. Аж побледнел весь как чистое полотно, расширенные зрачки бегают из стороны в сторону, над верхней губой и на лбу проявилась испарина. Он нервничает, но почему?

— Максим? С тобой всё хорошо?

Резко тряхнув головой, он сбрасывает с себя сети задумчивости.

— Извини, ты просто очень… — протягивает к моим волосам свою ладонь, но тут же одёргивает себя, как будто его шлёпнули по рукам. — Ты перекрасила волосы? Ух ты, — говорит он странным голосом, словно гелием надышался, неестественно при этом улыбаясь. — Тебе очень идёт!

— Да так, ерунда! Решила поэкспериментировать, но спасибо. Мне очень приятно это слышать от тебя, — смущённо отвечаю и следом распахиваю дверь шире. — Войдёшь или ты уже передумал?

Долго упрашивать не приходится. Максим делает шаг, а потом запинается об мои вещи, разбросанные у двери. Он валит на пол мой рабочий костюм, как ни в чём не бывало ставит его на место. А я всё это время думаю: странно, даже вопросы никакие не последовали. Ему же явно интересно что это за уродский наряд.

— Я не вовремя. Ты, наверное, не одна, — наконец спрашивает он, указывая на пакеты у порога.

Максим проходит внутрь и ненавязчиво осматривает прихожую, а затем комнату. Он словно арендодатель, который проверяет порядок в своей квартире. Если он сейчас войдёт в кухню, то сложно представить что за всем этим последует. Я же понятия не имею как он отреагирует, если узнает, что в его квартиру я привела незваных гостей. Как только он порывается в сторону кухни, где прячется Лёша, я встаю у него на пути и загораживаю собой проход.