Я резко торможу, а она, естественно, врезается в мою спину. Надя неуклюже потирает нос свободной рукой, хочет что-то сказать мне, вероятно, что-то из своего репертуара "ведьмы" или "змеюки подколодной". Сощурив глаза и являя ей свой зловещий оскал, я пресекаю эту попытку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как же всё-таки здорово, что по одному только взгляду она уже понимает, что не стоит докучать человеку, терпение которого быстротечно близится к нулю.

Я молча выхватываю из её рук сумку и доношу её до того самого места, где обычно стоят такси.

— Адрес знаешь? — она кивает. — Деньги есть?

Она закусывает щёку с внутренней стороны, уходя в недолгие раздумья.

— А сколько здесь стоит такси?

— Смотря куда тебе надо.

— В Криводановку.

— В Криводановку? Ты же сказала в Новосибирск?

— Ну это работать я буду в Новосибирске, а жильё у меня в Криводановке. Дешевле же.

Бросаю взгляд на ушлых таксистов, которые как коршуны столпились у аэропорта в ожидании иностранных туристов и наивных приезжих девушек.

— Думаю, задерут до тысячи, — спокойно выношу свой вердикт.

— Тысяча рублей? — поперхнувшись, она округляет глаза и озирается по сторонам. — А автобусы тут случайно не ходят до Криводановки?

Я снова беру её сумку и отвожу на автобусную остановку. Говорю где ей нужно будет пересесть на другой транспорт и с чувством выполненного долго прощаюсь наконец-таки с ней.

Впереди уже виднеется парковка, где практически целый день простояла моя машина. Я присаживаюсь за руль, завожу мотор и вдруг как зарычу от вновь обрушившейся на меня безысходности. Расплатиться-то мне за парковку нечем.

Всё насмарку!

Треснув ребром ладони по кожаному рулю до меня так же доходит, что и на автобусе я далеко не уеду. Жалких девять рублей — это всё, что у меня осталось.

В отчаянии выбираюсь из машины и, подперев собой переднее колесо, присаживаюсь на прохладный асфальт. Перед глазами остановка, а там она, блин.

Этот день когда-нибудь закончится?

Пока сижу в уме я прокладываю пеший маршрут до дома и прихожу в ужас, когда понимаю, что вернусь я в лучшем случае только к утру.

Так может попутку поймать? Да, точно!

— Какие-то проблемы? — кричит с остановки Надя. Я мотаю головой из стороны в сторону, но она решительно поднимается с лавочки и всё равно тащится ко мне за каким-то делом. — А я вижу, что ты тоже в отчаянии как и я. Что у тебя стряслось?

— Да так, всего лишь не могу уехать, — отвечаю, не вдаваясь в подробности.

Надя замечает в моих руках парковочный талон и, состроив вдумчивую физиономию, неожиданно спрашивает:

— Ну, и сколько там натикало за парковку?

Смотрю на талон, подсчитывая в уме.

— Три девятьсот.

Глаза Нади снова в ужасе лезут на лоб, но затем, нисколько меня не стесняясь, девушка достаёт деньги, скрученные в рулон… Откуда? Из лифчика! Чтоб я сдох.

— Вот, держи, — протягивает мне четыре купюры, которые, уверен, сохранили тепло её жаркого местечка.

И я не знаю что удивляет меня больше всего: то, что она хранит деньги в святая святых или то, что она всерьёз решила пожертвовать такую сумму человеку, который всё время нашего знакомства воротит от неё нос.

— Каких-то пять минут назад ты не могла заплатить за такси, а тут в четыре раза больше даёшь незнакомому человеку?

— А что в этом такого? Ты попал в беду! Сейчас мои деньги тебе нужнее, — она присаживается на корточки и подхватывает мою ладонь в свою. Разжимает её и вкладывает в неё свои деньги. — К тому же я знаю, что ты вернёшь должок, как только у тебя всё наладится.

Чую в этом подвох, и нехотя сжимаю деньги в своей ладони, офигевая от её благородного поступка. Не каждый день встретишь такого загадочного человека, вроде неё.

Поднимаюсь на ноги и забираю из её рук сумку. Надя удивлённо наблюдает за мной, когда я обхожу машину, открываю багажник и загружаю в него всё её барахло. Чего уж? Я сам от себя подобного не ожидал.

Помогу ей, коль уж она не оставила меня в беде. Авось где-нибудь зачтётся.

Но внутри меня почему-то не покидает чувство, что я опрометчиво выбрал для себя самое худшее развитие событий.

— Забирайся в машину! Отвезу тебя, куда скажешь, — указываю на пассажирское место, а сам иду к автомату оплачивать парковку.

Глава 4. Надя

Я в чужом городе. Еду сейчас в машине совершенно незнакомого человека по незнакомым улицам в сторону незнакомого дома, где живут такие же незнакомые мне люди.

Но за каких-то пару часов Максим как родной уже стал, хоть мне и не удалось узнать его получше, только имя и всё.

По внешнему виду мало что можно сказать. Не представляю кто может скрываться за дорогим костюмом и безукоризненным внешним видом. Даже возраст сложно определить. Ему может и тридцати ещё нет, а может быть и все сорок. Странный экземплярчик.

Мужчин с привлекательной наружностью, да чтоб ещё и с богатырским сложением в моём посёлке редко можно встретить. Разве что Алёшка может с ним сравниться, но Максим совсем непохож на моего жениха. Алёшка у меня хороший, добрый и смешной, а этот же… Сразу видно, что он привык ставить себя выше остальных. Но стоило попасть в непростую ситуацию, как мы оказались с ним на одной ступени в одинаково равных условиях.

Мне нисколько не жалко тех денег, что я ему дала, я даже не надеюсь, что он их вернёт мне. Просто я выросла в такой семье, где каждый придёт на помощь, независимо от того в какую передрягу ты попал.

Перед отъездом мама наставляла мне не ввязываться в разговоры с незнакомцами, а отец предупреждал, чтобы я сторонилась городских мужчин, но я в первую же минуту как только села в самолёт напрочь позабыла обо всех наставлениях.

Ну прилетело ему разок сумкой по голове, но зачем было так орать на меня. Вот и вырвалось в ответку, но я же старалась загладить свою вину, а он уже успел сформировать обо мне мнение, и оно вразрез отличается от действительности. Я же невиновата, что из-за сильнейшего стресса мой рот не затыкался весь полёт. Не удивлюсь, если он счёл меня на голову больной. Многие считают меня странной, даже в родном посёлке.

Обидненько.

— Ты точно сняла комнату в этом доме? — спрашивает голубоглазый дьявол, состроив брезгливую гримасу. Голубоглазый дьявол. Так я называю Максима в своих мыслях.

— Я видела только комнату по фотографии в интернете, — поглядываю в окно на трёхэтажную халупу, что стоит напротив. — Она приличная, — развернувшись, заостряю внимание на его дорогущих наручных часах, а потом вспоминаю в какой навороченной машине я сейчас сижу, — Ну, по моим меркам она очень даже приличная.

Максим паркуется у единственного подъезда дома, больше смахиваюшего на малосемейку или обжещитие. Это нисколько не пугает меня. Как-то я даже мечтала пожить в университетской общаге, но в университет так и не поступила. Я не хотела бросать свой ансамбль, а тут как-то само вышло. Ансамбль распрощался со мной, отдав во временное пользование большому городу.

— Проверь адрес, а то мало ли, — говорит Максим. Настойчиво как мне кажется, но в глазах я наблюдаю одно холодное безразличие.

Я смотрю в телефон, сверяюсь с адресом.

— Да, он родименький, — повисает молчание, Максим сосредоточенно смотрит в ветровое окно. Нетрудно догадаться, что ему неприятно моё общество. Я спешу избавить его от себя и не придумываю ничего иного, кроме как протянуть ему ладонь для рукопожатия, да распрощаться. — Ну, спасибо на добром слове. Рада была с тобой познакомиться.

Максим крепко пожимает мою ладонь. Чересчур, но я стойку терплю. Ещё раз поблагодарив его, выскакиваю из машины, подхожу к подъезду и задираю голову вверх, чтобы глянуть на окна третьего этажа. Где-то там окно моей будущей комнаты. Я даже предоплату уже внесла. Алёшка тоже одобрил моё новое жилище. Мама, конечно, против того, что мы будем жить вместе, но я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать с кем и где мне жить.

— Эй, веснушка, а концертные наряды тебе уже не нужны? — раздаётся за спиной ироничная усмешка.

— Ох, мать-перемать! — возбуждённо реагирую я, не обратив внимания на то как он назвал меня. Впопыхах возвращаюсь к машине, у багажника возвышается Максим, а в руках он держит моё сокровище. Я даже наблюдаю на его лице доброжелательную улыбку. Не думала, что он умеет улыбаться. — Чуть не забыла! Спасибо!

— Да не за что, — точно улыбается. И улыбка ему идёт больше, чем внешняя угрюмость и хищный оскал. — Пойдём, я помогу тебе. Какая квартира? — он уже заходит в подъезд, а я так и стою, врастая в асфальт и находясь в лёгком шоке от такой внезапной любезности. — Веснушка, ты чего застыла? Какой номер спрашиваю, — ему приходится пригнуть голову, чтобы не стукнуться лбом о дверной косяк, до того он высоченный.

— Так это… тринадцатая, — промямлив, я плетусь за ним следом.

— М-да. Ничего хорошего это точно не предвещает!

Я думала, что он просто суеверный, но, как оказалось, так он отозвался о самом подъезде. На лестничных пролётах повсюду валяются окурки, на стенах изображена жутчайшая свастика, а в воздухе витает затхлый запах, но ничего. Главное — чтобы в моей комнате было чистенько. На остальное я закрою глаза. В конце концов, выйду как-нибудь в свой выходной, да приберусь здесь с соседями. Делов-то!

Добравшись до нужной квартиры, Максим передаёт мне сумку, а потом достаёт из кармана брюк чёрную глянцевую карточку.

— Визитка, на ней мой номер. Позвони мне завтра, я перечислю тебе деньги на карту, — совсем неожиданно он всовывает её в моё скромное декольте, и я чувствую как вся от пяток до корней волос начинаю полыхать румянцем. — Там же ты держишь всё самое важное, ведь так?