— Добрый вечер, извините, но сегодня все столы заняты, — с сожалением она проговаривает.

— Не страшно, — внимательно сканирую переполненный зал и за самым дальним столиком, находящимся ощутимо выше остальных из-за того, что тот стоит на подиуме, замечаю сидевшего спиной ко мне Степана Аркадьевича. Взмахнув рукой, указываю на него. — Меня вообще-то уже ждут.

Решительно направляюсь к столу, фокусируясь на напряжённой спине, но заметно сбавляю шаг, когда остаётся каких-то паршу шагов до цели.

Понимаю, что никакого плана у меня нет. В настоящий момент у меня имеется только непреодолимое желание вытащить Надю из этого ада. Любыми способами. Этого вполне достаточно. И пусть Степан Аркадьевич человек влиятельный, имеющий определённый вес, но плевал я на его возможности. Когда дело касается меня и моей семьи, для меня нет ничего важнее семьи. Нет ничего невозможного.

Обхожу столик, ступаю на поддиум. Отодвигаю плетёный стул и под пристальным взглядом присаживаюсь напротив мужчины. Складываю руки на столе, сцепляю пальцы в замок. Обращаю внимание на то, что на столе уже накрыто, причём на двух персон. Степан Аркадьевич кивает мне и разрезает ножом стейк слабой прожарки, из которого сочится кровь.

— Вам нужно немедленно связаться со следователем! Я не знаю как вы это сделаете, но вы просто обязаны забрать заявление, пока не стало слишком поздно, — требовательно произношу.

Степан Аркадьевич перестаёт жевать на время, склонившись над тарелкой. Прищуривается, словно счёл мои слова абсурдом.

— И зачем же мне нужно это делать? Какой в этом смысл? — после паузы спрашивает.

— Я уже говорил, что в краже обвиняют дорогого мне человека. Вы обвинили не того! Вы совершили ошибку, а за ошибки нужно отвечать, уважаемый Степан Аркадьевич. Или вы так не считаете?

Пожав плечами, он снова принимается вкушать еду, да ещё с таким удовольствием.

— Ведёшь к тому, что Милана солгала мне? — обыденным тоном спрашивает. — Зачем ей врать мне, м?

— Разве вы не понимаете? Она всегда и везде привыкла добиваться своего! А когда что-то идёт не по её плану, то она готова буквально идти по головам. Вы не представляете какая ваша дочь мстительная. Она ведь никогда не упустит шанса доказать своё превосходство.

Степан Аркадьевич неожиданно заливается громким смехом, но в глазах его нет ничего, кроме ненависти, а на лице и вовсе отпечатывается тень давно позабытой обиды.

— Знаешь, я совсем не удивляюсь тому, что ты говоришь. У неё же есть с кого брать пример, — насупившись, смачивает горло глотком вина, — Её мать, моя бывшая жена, до сих пор из кожи вон лезет, чтобы учинить мне очередную подлянку. Только вот не выходит уже ни черта, — шипит он, стукнув кулаком по столу. — Ни копейки больше от меня не получит!

Теперь понятно откуда ноги растут. Становится как-то даже жаль мужика. Он ведь полжизни прожил в "змеином террариуме"… Да тут грех не сорваться с катушек.

— Я встретил девушку, и тем самым задел самолюбие Миланы. Она решила отомстить, вывернув всё так, что и вы оказались вовлечены в этот беспредел! Но каким образом у неё получилось одурачить нас всех? — ставлю локти на стол, шумно вздыхаю и обхватываю ладонями голову. — Единственное, я пока не понимаю когда и как ей удалось подкинуть Наде брошь.

В это время официант ставит возле меня тарелку с мясом, только на сей раз стейк хорошо прожарен. Подымаю голову и вижу как Степан Аркадьевич всматривается куда-то мне за спину, протирая салфеткой свой рот. Он придвигает ко мне приборы, наливает в бокал воду без газа.

— Спасибо, но я не голоден, — отодвигаю в сторону тарелку. Еда — это последнее, о чём я могу сейчас думать.

— Так это не для тебя вообще-то, — говорит он спокойно, я разворачиваюсь вполоборота и замечаю Милану. Уткнувшись в смартфон, она вышагивает к нашему столику. — Ты хотел всё выяснить, я представляю тебе такую возможность, — он наклоняется ближе, шёпотом проговаривает: — Но не забывай, мне нужен здоровый внук. Постарайся держать себя в рамках приличия.


Глава 54. Максим

Милана пока ещё не приметила меня, а для меня она как красная тряпка для быка. Как аллерген, как самый мощный раздражитель.

От Степана Аркадьевича я намеренно прячу свои руки под столом. Сейчас они опаснее, чем орудие убийства. Словно перед рещающим боем, я всё крепче сжимаю кулаки по мере её приближения к столику.

Держать себя в рамках приличия… Нужно держать себя в рамках, — на повторе проносятся эти слова в голове.

Степан Аркадьевич поверил мне, раз устроил нам встречу, а я вот себе довериться не могу. Боюсь, что ненависть моя окажется намного сильнее, чем желание восстановить справедливость.

Не сводя разъярённых глаз с Миланы, порхающей в нашу сторону, я ёрзаю на стуле, как будто сижу на раскалённых гвоздях.

Милана ступает на подиум, а затем подымает голову. Стоит ей пересечься со мной взглядом, как её довольная физиономия приобретает растерянный вид.

Не ожидала меня здесь встретить.

Оно и понятно. Я сам не ожидал такого исхода, который из всех присутствующих здесь устраивает только меня.

— А он что тут делает? — оцепенев, произносит она своим напомаженным ртом. Милана смотрит на меня с отвращением, будто её ни с того ни с сего затошнило. — Пап, что всё это значит?

— Разве это должно обязательно что-то означать? Почему ты вечно ищешь во всём какую-то закономерность? — поражаюсь я спокойствием этого мужчины. Степан Аркадьевич освобождает Милане своё место, а сам присаживается между нами. Тем и лучше, так я её точно не достану. — Ты не допускаешь мысль, что я мог случайно встретить здесь Максима и пригласить его присоединиться к нам за стол? Я думал, ты не будешь против. Ты же говорила, что не держишь на Максима зла.

— Всё верно, не держу. Ну раз это случайность, то пусть себе сидит. Мне не жалко, — замечаю, что безразличие её наиграно.

Милана прячет свой телефон в сумочку, вешает её на спинку стула. С таким же безразличием кладёт бумажное полотенце на свои колени и принимается за еду, будто я для неё пустое место.

Ощущаю, как внутренности мои щекочет от клокочущей ненависти. Я ненамерен терпеть, пока она насытится едой и вдоволь наиграется на моих натянутых нервах.

Я не дам ей времени на размышления. Милана сейчас же обязана раскаяться. Она должна искупить свою вину, понести заслуженное наказание. Иначе не видать мне спокойствия до конца своих дней.

— Как протекает беременность? — сдержанно спрашиваю я, смотря куда угодно, но только не в её лживые глаза.

На самом деле меня не волнует ничто, что хотя бы косвенно относится к Милане. Это мне неинтересно. Просто я желаю отвлечь себя от мыслей, в которых втаптываю беззаботное лицо Миланы в грязь.

Милана отвлекается от еды. Растягивает губы в фальшивой улыбке, поглаживая свой выпирающий живот, спрятанный под тканью обтягивающего чёрного платья.

— Отлично! Спасибо, что спросил. У тебя как дела? Ты выглядишь таким уставшим и бледным, — ресницы её трепещут, улыбка становится шире. Смотрит на меня ещё так надменно. Как кобра на свою жертву. Мысленно она уже проглотила меня и даже не подавилась. — Ты не заболел случайно?

— Заболел, ага, — киваю, глядя на неё исподлобья. В висках в ускоренном ритме пульсирует кровь, реагируя на её неприятную близость. — Вирус подхватил. До сих пор не могу очистить свой организм от этой гадости.

И гадость эта зовётся "Миланой".

— Сочувствую тебе. Будь поаккуратней в следующий раз, а то привык тащить домой всякую дрянь. Немудрено, что вирус не обошёл тебя стороной.

Она издевается надо мной. Насмехается и даже не стесняется своего отца. Я как настоящий садист терплю её издёвки не потому, что она беременна. А только потому, что Степан Аркадьевич попросил меня. Если бы не он, то плевал бы я на манеры и на своё воспитание.

— Что ты забыла у меня дома? — с нажимом спрашиваю, пытаясь держать на контроле каждое движение Миланы. Надеюсь, что она выдаст себя, и в итоге у меня получится раскусить её.

Милана бесстрастна. Она прирождённая актриса. По щелчку пальцев может затуманить твой разум. Моргнуть не успеешь.

— Когда? Я жила с тобой, а потом ты выгнал меня, если вдруг забыл! — правдоподобно она играет роль жертвы. Смотрит на отца, ищет в нём поддержку, а тому до фиолетовой звезды на наши разборки. Он смакует вино, со скучающим видом наблюдая за нами.

— Что ты делала у меня, когда я приезжал в Москву, чтобы встретиться с твоим отцом?

— А, так ты об этом? — издавая смешок, она отмахивается от меня как от назойливой мухи. — Я уже и не вспомню, что тогда хотела. Вроде бы поговорить с тобой, но тебя дома не застала. Надя сказала, что ты уехал. Я погоревала недолгое время, а после ушла.

Каждое её слово пронизано ложью. Раньше я не замечал того, как Милана любит приукрашивать, как она мастерски может выйти сухой из воды, а сейчас же чувствую фальшь за версту. Я научился различать те маски, за которыми привыкла скрываться Милана. Она никогда не была искренней со мной. Не только со мной, но ещё и со своим отцом.

— Поговорить? Что-то не сходится, — Степан Аркадьевич ставит бокал с недопитым вином на стол. Наверное, и ему осточертело слушать дочуркины сказки. — Милана, я точно помню как говорил тебе о том, что Максим приезжает в Москву. Тогда кого ты ожидала увидеть в его доме, раз должна была знать, что его там не окажется?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Разве говорил? Ну, значит, я забыла, — кожа её покрывается красными пятнами, она начинает нервно теребить полотенце, лежавшее на коленях. Мысленно благодарю Степана Аркадьевича за то, что не остался в стороне. — Сам понимаешь, тогда у меня была жуткая депрессия. Я не могла здраво мыслить! Посмотрела бы я на твоё состояние, если бы тебя бросили, а на следующий день ты вдруг узнал, что тебе уже нашли замену! — гнусавит Милана, пряча лицо в своих ладонях. Думаю, слёзы лить собралась, поэтому закатываю глаза на подобные манипуляции. — Пап, ты только представь, в доме, где ещё витает мой аромат… где находились мои вещи, были вещи другой девушки! Той самой, на которую меня променяли. Мне было неприятно и больно! Я хотела забыть этот день как кошмарный сон! Спасибо, папочка! Напомнил!