— Нет, конечно! — фыркнула от абсурдности. — Спасибо, прошлого опыта хватило выше головы! — Али улыбнулся мне уголком губ. Папа замер перед нами.

— Али, Азамат! — он протянул руку и пожал ее каждом в знак приветствия. — Знакомьтесь, Мигель Фернандес, новый телохранитель Анны.

— А Абу куда? — Азамат посмотрел Мигелю прямо в глаза. Я думала тот вздрогнет и отведет их в сторону, но не тут-то было. Мигель выдержал взгляд Азамата, внимание Али и ни один мускул на лице не дрогнул. Холодный. Опасный. Хищный. Как все мужчины Каюм. Он сейчас словно был из одной упряжки с ними. Я взглянула на папу, он с легким прищуром наблюдал за перестрелками взглядов и улыбался. Незаметно, но улыбался. Интересно, неужели Мигелю он доверяет? Ричард удостаивался только звериного оскала, а тут словно подбадривали, поддерживали. Папино отношение совсем сбило с толку.

— Абу будет у меня! Поехали домой, у меня много вопросов к вам, мальчики! — судя по строгому голосу отца, по серьезным лицам братьев, им предстоит выстоять и не пасть смертью храбрых от папиного разноса. И этот разговор точно будет не для моих ушей.

Вновь дорога. Только в этот раз я нетерпеливо выглядывала в окно, почему-то хотелось посмотреть на реакцию Мигеля, когда он окажется в нашем доме. Войдет в мой привычный мир.

Саид

За окном была полночь. Головная боль сдавливала виски. А конца работы не предвиделось. Отпуск вышел мне боком. Как оказалось, на практике Али и Азамат без меня не могли решить даже текучку. Это огорчало. Али хорош только в своей деятельности и рядом со мною, в роле моего заместителя ему было тяжело и мало опыта. Азамат тоже терялся в вопросах. Нужно было либо их отстранять, либо закрывать глаза на ошибки и давать больше практики, а потом исправлять их косяки. У меня была другая школа…

— Можно? — в кабинет осторожно заглянул Фернандес. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он пытался скрыть свой шок от моего богатства, сделать вид, что его это не касается и он тут только ради возможности вернуть себе то, что принадлежало по праву. Анна, как капризный, избалованный ребенок трещала без умолку, демонстрируя что у нее есть, что было и что хотела бы. Ее поведение раздражало, хотелось дать подзатыльника. Сорвался на сыновьях, но те молча принимали мой разнос, зная за что я их ругаю.

— Заходи.

Испанец уверенно зашел, направился к столу, замер. Я жестом указал на кресло напротив стола, присел. Он нервничал, постоянно сжимал и разжимал кулаки. Терпеливо ждал, когда начнет говорить, самому спрашивать причину было лень, мои мысли все еще были в отчетах. На завтра было назначено совещание в моей корпорации, следовало разобраться в важных вопросах. Честно было не до Анны и ее нового телохранителя.

— Я что реально должен ходить за ней по пятам, куда бы она не пошла? — голос его был полон возмущения. Явно долго думал над ситуацией и наконец-то понял, что ему придется быть нянькой восемнадцатилетней девушке. — И вести задушевные беседы?

— Да.

— Вы шутите?

— Нет.

— Но… — я поднял на Фернандеса глаза и сузил их, он захлопнул свой рот.

— Послушай, — отложил в сторону бумаги, сцепив руки в замок, подавшись вперед. Парень откинулся назад. — Я тебе уже объяснял, что Анну нужно научить жить реальностью, по возможности выяснить, чем бы она хотела заниматься по жизни. У меня на это просто нет времени. Как только данная задача будет решена, я все твои проблемы и вопросы тоже решу. Единственное, о чем сразу предупреждаю: вступать с нею в близкую связь категорически запрещается!

— Да, о чем вы думаете!!! — вспылил испанец, но я не проникся. Один тоже мне тут утверждал, что я не о том, думаю.

— Фернандес, я повторять не буду. Узнаю о том, что ты трахаешь мою дочь, убью на месте!!! — он вздрогнул, замер, внимательно глядя мне в глаза. — Запомни это и думай об этом каждый раз, когда мысли потекут не в то направление. И даже если вдруг Анна будет провоцировать, соблазнять, ты не рыпаешься в ее сторону. Я уничтожу тебя и все то, что тебе дорого, если только заподозрю о связи между вами! Понял?

— Да.

— Свободен. С завтрашнего дня ты полностью исполняешь свою роль, ради которой собственно сюда и приехал. И не забывай о моем предупреждении! — Фернандес как-то скованно поднялся с кресла, деревянной походкой двинулся в сторону двери. Перед выходом обернулся и смотрел не мигая, я не отвел от него взгляда. И даже с такого расстояния увидел, как тьма поглощала его изнутри. Он меня тихо ненавидел, возможно еще об этом не подозревал.

Мигель (03.08.2018)

Анна. Если бы меня спросили, какая она — дочь самого богатого человека, состояние которого позволило ему войти в десятку миллионеров мира, пожал бы плечами. Она все время была в своей комнате. Редко просила себя отвести к старшему брату, который жил в одном квартале, при желании можно было б дойти пешком. Там проводила время с детьми и невесткой. Ахмет появлялся к ужину, потом провожал Анну до машины. Сдавал мне на руки свою сестру.

Однажды я опешил, увидев в доме представителей королевской семьи. Саид Каюм в непринужденной обстановке за бокалом коньяка общался с принцем. Вскоре и к этому привык. И понял, что Каюм очень темная лошадка. Каюм ведет двойную жизнь. Одни его знали, как успешного бизнесмена, прекрасного отца, обаятельного мужчину. Другие его знали, как жестокого и бескомпромиссного человека, связанного с криминалом, хладнокровного убийцу, который практиковал доводить своих жертв до последней точки, морально придавить, уничтожить. Я знал о нем со второй стороны. Со слов отца, который боялся его, как огня и всячески свои темные дела проворачивал так, чтобы никак не пересечься с делами Каюма.

Али и Азамат были его наследниками. Кто наденет корону, было сложно сказать. В глазах Азамата горел дикий огонь, в глазах Али был холодный расчет. При этом я заметил, что старший брат и младший брат с Анной были в стороне. Они знали кто их отец, чем он занимается официально, делали вид, что другой стороны не существует. Но сдается мне, что не столь они были наивны.

Анна… Каюм просил с требовательными нотками узнать, чем хочет заниматься его дочь. Я бы ответил: ничем. Она бессмысленно сидела в интернете, она читала много разной литературы, но ни одну книжку не дочитывала до конца. Она иногда бродила по магазинам, имея платиновую карту папы, ничего не покупала. Другие бы душу продали за ее место в жизни, а она словно плыла по течению. Я приглядывался к ней, не лез с разговорами, да сама девушка не горела желанием со мною беседовать. Она закрылась ото всех. Ту девушку, которую я видел в кафе, которая болтала без умолку, резко замолкая, смеялась, которая ела мороженое с шоколадным сиропом — оставили в Испании. В Эмиратах была тень в оболочке. В ее глазах была тень. Тень, которая иногда заставляла голубые глаза застывать перед собою, глубоко уходить в себя. Еще одну странность заметил, Анна не переносила мужчин, которые проявляли к ней интересе. В город она всегда выходила в парандже, но даже в таком наряде умудрялась обращать на себя внимание. Арабы к ней не подходили, не имели права по вере, европейцы, завидев меня за ее спиною, тоже теряли охоту приближаться ближе чем на сотню метров. Никак не мог понять, что в ней такого, что сворачивали шеи. Я лично видел перед собою красивую девушку, которая потерялась в жизни. Которая при наличии бесконечных возможностей проводила свою жизнь в пустую.

Моя комната находилась почему-то на втором этаже возле комнаты Анны. Пришлось любопытствовать у Абу, почему так. Думал, что у меня особое положение. Но пришлось закатать губу, Абу жил возле Каюма. Это странное смешение заставило задуматься, Абу пояснил, что когда-то в этот дом ворвались вооруженные люди и угрожали Саиду расправой. Судя по тому, что Каюм до сих пор живой, расправа была над незваными гостями, а с того времени безопасность встала на первом месте по важности.

Сел на кровать, расстегнул на половину рубашку. Прихоть Анны дресс-кода напрягала, но посмотрев на ребят, которые были возле Каюма, мне еще повезло, что чаще сидел дома, те постоянно были в движении. И я, мучаясь бессонницей, видел, что Саид Каюм в кабинете находился чуть ли до первых проблесков рассвета. В восемь утра стабильно сидел в столовой и пил свой зеленый чай, углубившись в планшет. Он мне казался роботом. Бездушной машиной, периодами включающая эмоции для родных.

Кто-то пел. Это было неожиданным. Встал и пошел на звук. Звук привел меня к комнате Анны. Дверь была приоткрыта, и я увидел девушку сидящей на полу. Она что-то рисовала и напевала себе под нос. Голос завораживал. В пении он был немного другим, чем при разговоре. Имея музыкальный слух, понимал, что при хорошем обучении ее голос раскроется во всю полноту. И тут меня озарило.

Толкнул дверь. Анна вскинула голову и замолчала, нахмурившись смотрела на мое вторжение.

— Я тебя не приглашала! — резко бросила девушка, вновь склонившись над листами. Проигнорировал ее недовольство, подошел ближе.

— Ты никогда не хотела петь?

— Что? — она теперь удивилась и смотрела на меня как на сумасшедшего.

— Петь. Петь на сцене перед толпой!

— Нет! — отвернулась, потом вообще встала и подошла к окну. Обняла себя за плечи. Почему-то стало жалко эту красивую девушку, которая по сути была одинокой. Ее одиночество лучшая подружка. Реальных подруг в жизни Анны не наблюдалось. Я вообще ее не понимал, как так пусто можно проживать свою жизнь, когда твой папа готов выполнить любую прихоть. Ведь есть возможность бесконечно путешествовать, слушать интересные курсы, знакомиться с новыми людьми. Познавать мир вокруг себя. Анне этого не нужно было.

— Тогда, о чем ты мечтаешь? Неужели предел твоих мечтаний — это лежать на полу и раскрашивать антидепрессивные раскраски??? Анна, каждый человек имеет цель! — я разозлился не на шутку. Схватил ее за плечи и развернул к себе лицом и даже тряхнул слегка, ее волосы всколыхнулись. Под прицелом голубых глаз, которые наполнялись слезами, злость уходила и уступало место какой-то необъяснимой нежности. Ослабил хватку, рука сама метнулась к ее лицу, ласково провел по щеке. Кожа была мягкой, хотелось почувствовать вкус на губах, нагнулся, вдыхая ее какой-то сладкий запах. Анна дернулась в моих руках и с ужасом отпрянула, но держа ее за плечи, далеко не отодвинулась.