Мама испуганно замахала на Лену руками, а Ирина прошептала с укором:

– Прекрати… Прекрати немедленно, слышишь, Лен? Мы не для того сюда пришли, чтобы ее обвинять… Мы же помочь пришли…

– Ну да, и впрямь… Что-то я не в ту степь завернула… – виновато проговорила Лена, подсаживаясь поближе к Тате. – Прости меня, сестренка, прости…

– Так что было в то утро? – тихо спросила Ирина, садясь по другую сторону Таты.

– В то утро мы с Пашей проспали… Да, мы проспали… А до этого у нас большая размолвка вышла. Ну вот… Мы помирились, и… вышли на кухню… такие… очень довольные друг другом, понимаете?

– Да отчего ж не понять… – коротко хохотнул Иван и тут же прикрыл рот рукой, виновато пробежав взглядом по лицам.

Никто даже не отреагировал на его хохоток. Не до того всем было. Ирина нахмурила брови, подумала немного, потом предположила очень осторожно:

– Значит, она приревновала Пашу к тебе? Так, думаешь?

– Я думаю, да… – тихо откликнулась Тата.

– И оттого сбежала?

– Я думаю, да… Чтобы дать мне почувствовать… что я лишняя… Ну, вы и сами все понимаете, наверное.

– Да поняли мы, все поняли, Тата. Давай не будем об этом… Давай будем рассуждать, куда она в принципе могла пойти.

Паша слушал их, боясь пропустить хоть одно слово. Так слушал, будто от его внимания зависело, найдется Аллочка или нет. Впрочем, он был готов хоть кого сейчас слушать… Лишь бы не сидеть в пустоте, в маетном ожидании… А может, эти Танины сестры и впрямь лучше их разберутся в сложившейся ситуации и поймут, где надо искать Аллочку?

– О господи… – вдруг тихо и отчаянно произнесла мама Тани, воздев ладони над головой и тут же прикрыв ими лицо. – Господи, доченька, Таточка, как же я тебя сейчас понимаю… Но ты держись как-то, не падай духом… Мы ее найдем, твою доченьку, и все у вас будет хорошо, Таточка! Я очень хочу, чтобы все было хорошо…

– Не надо, мам! – с тихой грустью попросила Ирина. – Не время сейчас…

– А куда она могла в принципе пойти, а? – деловито спросил Володя, обращаясь к Павлу. – Вы всех ее подруг опросили? Может, кто-нибудь знает?

– Конечно, всех опросили… – безнадежно махнул рукой Павел. – И подруг, и всех одноклассниц, и одноклассников… И соседских детей…

– А в полицию обращались?

– Конечно.

– И что они?

– Да ничего. Говорят, ищут…

– Ну, это понятно. И мы тоже будем искать. Я предлагаю пойти по второму кругу: снова всех опросить. И не просто так, а с пристрастием. Наверняка кто-нибудь что-нибудь знает, но не признается! Знаете ведь, как у детей бывает… Глупая круговая порука…

– И ничего не глупая! – послышался звонкий мальчишеский голос из угла комнаты. – Ишь ты какие! Чуть что, сразу глупая!

– Помолчи, Макарка! – строго одернул сына Иван. – Тебя пока ни о чем не спрашивают! Вот когда спросят…

– Ага! Дождешься от вас, когда спросите, как же! Вот вы рассуждаете сидите, ага… По второму кругу пойти опросить, да с пристрастием… А того не понимаете, что никто ни фига вам не скажет! Хоть режьте, хоть какие пристрастия применяйте, а все равно не скажет!

– Это почему же, Макар? – строго, но вполне заинтересованно спросила Лена.

– А потому, мам… Потому что вы взрослые, вот почему.

– И… что же ты предлагаешь?

– А я предлагаю по этому самому… ну… по второму кругу не вам пойти, а нам с пацанами. Нас же целая банда из трех братьев: я, Валерка да Игореха! Ну кто против нас устоит? Особенно девчонки! Не захотят, да расколются!

– А что… – задумчиво проговорил Иринин муж Володя, глядя прямо перед собой. – Это хорошая мысль, да…

– Ну! А я о чем, дядь Володь! – уверенно выступил вперед Макар. И, обращаясь к Тате, проговорил деловито: – Только вы нам все наводки дайте, с кем ваша дочка дружит. И вообще… Скажите, где школа, какой класс, как ее подружек зовут…

– Да, да, конечно… Пойдем, я тебе из окна покажу, как пройти к школе. Это рядом, в двух шагах… И всех подружек по именам назову… Как раз скоро и школу откроют, и все к первому уроку пойдут…

Потом они все высыпали в коридор – провожать «банду из трех братьев» на задание. Макар обернулся в дверях, подмигнул отцу, сказал строго:

– Всем оставаться в квартире до нашего возвращения! Всех впускать, никого не выпускать!

– Да ладно, иди уж, Пинкертон… Ишь, как в роль-то вошел… – любуясь сыном, улыбнулся Иван.

Ребята ушли, а они вернулись в комнату, сели на прежние места. Помолчали немного. Мама поднялась из кресла, спросила тихо:

– Таточка, а можно я на кухне водички налью? Таблетку запить надо.

– Конечно, мам, конечно! Давай я тебе воды принесу!

– Да сиди, я сама…

Мама ушла, а Тата спохватилась запоздало:

– Может, кто чаю хочет? Или кофе? Вон вообще-то стол накрыт с вечера, еда всякая есть… Вы ж, наверное, и позавтракать не успели…

– Нет. Лучше подождем! – решительно отказалась от имени всех Ирина. Потом глянула на Тату, спросила осторожно: – А чего стол-то накрыт? Чего отмечать-то хотели?

– Да мое назначение, Ир… Я со вчерашнего дня числюсь начальником юридического отдела на фирме…

– Ух ты! Здорово. А мы с Леной так и не дослужились до начальников, даже до самых мало-мальских. Я рядовой бухгалтер, а Лена – учитель химии в школе.

– Да не в этом же дело, Ир, кто начальник, а кто не начальник… И счастье не в этом… Я только недавно это поняла. Я… Я столько лет потеряла зря, если б вы знали…

– А теперь, значит, поняла?

– Да, поняла…

– И потому к маме сама пришла?

– Да…

– Она ведь с тех пор как на крыльях летает, мама-то. А в эту ночь совсем не спала, будто почувствовала, что у тебя беда…

Мама вернулась, снова опустилась в кресло, и они замолчали. Но Лена успела шепнуть Тате на ухо:

– Потом об этом поговорим… Обязательно поговорим…

Прошло еще с полчаса, наверное. А может, и больше. Никто почему-то не смотрел на часы, сидели, ждали молча. Лишь Павел стоял у окна, смотрел во двор. И вдруг проговорил громко:

– Идут! Ребята сюда идут!

Иван подскочил к нему, встал рядом, проговорил довольно:

– По всему видно, с добычей идут… Вон как Макарка руками машет! Он у меня такой, шибко уж импульсивный…

И опять они высыпали все вместе в прихожую – встречать мальчишек.

Макар вошел первым, братья Игорь и Валерка маячили у него за спиной. Стоял, молчал многозначительно, пока Иван не выдержал паузы:

– Ну? Чего молчишь-то? Удалось что-нибудь у подружек узнать?

– А как же! Конечно, удалось. Мне да не удастся…

– И что? Ну, говори же быстрее!

– Та, которая Олеська, быстро раскололась. Правда, я ее чуть-чуть обманул… Сказал, что мне с сеструхой Аллой по срочняку переговорить нужно… А предки, мол, не узнают ничего…

– Ну? И где же она? Ты узнал место, где она прячется?

– Так на Олеськиной даче и прячется. Это в Ипатьеве, дом напротив продуктового магазина. У них там всего один продуктовый магазин… И дом такой… старый, почти развалившийся… А во дворе колодец и беседка… В общем, найти можно.

– Молодец, Макарка! – хлопнул мальчишку по плечу Иван.

– Да я как-то на «молодца» не рассчитывал, пап… Мне бы что-нибудь покруче, чтобы в руках подержать можно было…

– Ладно, разберемся. Не сейчас же. И вообще, стыдно вымогательством заниматься, Макарка! Ты же благое дело сделал, сестру свою нашел!

– Ага, ага… Столько лет не было никакой сестры, а тут здрасте-нате…

Пока сын выяснял отношения с отцом, Паша и Тата уже суетились радостно, собираясь в путь. Потом Паша вдруг повернулся к ней испуганно:

– Ой, Тань… У меня же машина вчера сломалась… Я ж забыл совсем…

– Да нет проблем! – выступил вперед Володя. – Я вас на своей отвезу! Идемте!

– Дядь Володь, а можно я с вами? – попросился Макар, хватая Володю за локоть. – Одно место же в машине еще есть… Ну пожалуйста, дядь Володь! Очень уж хочется на сеструху взглянуть!

– Ладно, поехали… Тебе теперь сегодня все можно, ты ж у нас герой…

Всю дорогу до Ипатьева Тата молчала. Сидела, отвернув голову к окну, не слушая, о чем говорят мужчины. Потом вдруг отвернулась от окна, проговорила тихо:

– Как же она там ночевала, совсем одна… В старом доме… Там, по-моему, даже электричества нет. Родители Олеськи говорили как-то, что совсем забросили дачу… И как она ехала до Ипатьева одна, на электричке… В незнакомое место…

– Она там была, Тань, – ответил Паша, будто хотел этим успокоить жену. – Ездила как-то вместе с Олеськой и ее родителями на один день. Шашлыки жарили, в речке купались. Год назад, кажется.

– Да? А я не знала… А долго еще ехать, Паш?

– Нет. Подъезжаем уже. Сейчас с трассы свернем, а там уже близко, я думаю.

Проселочная дорога шла по лесу, довольно глухому. И опять у Таты сердце сжалось – ведь Аллочка одна шла от станции по этой дороге… А вот и первые домишки Ипатьева показались, слава богу. Теперь надо продуктовый магазин найти…

Остановились, спросили дорогу у пожилой женщины, идущей с кошелками навстречу. Та мотнула головой: вперед езжайте… И долго еще стояла, смотрела вслед незнакомой машине.

Остановились у магазина, вышли из машины. А вот и домик напротив… И впрямь заброшенный. Совсем неказистый. Сорняки за прошедшее лето так вымахали, что закрывают половину окон. Паша бросился было к калитке, но Тата схватила его за локоть, попросила тихо:

– Можно я одна пойду, Паш? Пожалуйста…

Он глянул на нее удивленно, почти с возмущением, потом будто обмяк весь, кивнул головой, даже сумел понимающе улыбнуться:

– Что ж, ладно… Иди… Мы вас в машине подождем. Иди, Тань, иди…

И она пошла. С трудом открыла калитку, ступила во двор. Поднялась на хлипкое крыльцо, постучала в закрытую дверь.