Я понимала, что он играет со мной, дразнит, как бы говоря: «Давай, попробуй останови.» Но у меня не хватало сил. Я не могла. Это было так сладко, так ново, так ошеломительно, что я тонула в огненной лаве ощущений, захлебывалась ими. Никогда не думала, что буду настолько остро реагировать. Мне всегда казалось, что все эти россказни про дрожащие руки, полную потерю контроля и изнывающее тело слишком преувеличены, ведь, когда я касалась себя сама, ничего подобного не происходило. Я не понимала, что мужчина, в которого женщина влюблена, способен напрочь изменить её восприятие, наполнить даже самое простое прикосновение фейверком сумасшедших эмоций и ощущений, от которого будут не то, что руки дрожать, весь мир перевернется и сконцентрируется в том месте, где он тебя коснулся.

И мой переворачивался. Голова шла кругом, тело не просто изнывало, оно требовало. Меня ломало, я хотела большего и наверняка бы получила, но тут зазвонил телефон. Серёжа замер и сквозь зубы втянув воздух, отстранился.

-Да, - поднявшись с пледа, раздраженно ответил он на звонок и не смущаясь своего состояния, отошел подальше. Я же с ужасом смотрела на его ширинку, не в силах поверить в происходящее. Я не узнавала саму себя. Руки дрожали, кожа полыхала от поцелуев и стыда, между ног болезненно пульсировало и было неприятно влажно.

Лихорадочно поправляю бретели и подол сарафана. Я даже не заметила, как он с меня его почти снял. Ощущение, будто за волосы выдернули из какого-то дурмана. Так стыдно и не по себе. Ведь если бы не этот звонок, я бы отдалась мужчине, которого знаю всего две недели, и не просто отдалась, а в лесу на гребаном пледе! Что это? Гормоны? Пробелы в воспитании или типа любовь?

Такие мысли крутились у меня в голове, пока я нервно утрамбовывала плед в сумку, которая никак не хотела закрываться.

-Ты его вырвешь, - накрывает Сережа мою руку, лихорадочно дергающую замок.

-Ладно, оставлю так, - отмахнувшись, отвожу взгляд, не в силах смотреть на него. – Мне пора, у меня сегодня очень много дел и …

-Тормози, Сластён, - обрывает он меня, и подойдя вплотную, отчего меня вновь будто двести двадцать прошибает, без церемоний приподнимает мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза. – Что случилось? Я обидел тебя?

-Нет, конечно, - выдохнула, покраснев, не зная, как скрыться от его пристального взгляда.

-Не заливай.

-Правда, ничего. Мне просто пора, - тихо произнесла я и мягко отведя его руку, попыталась сделать пару шагов назад. Но Сережа тут же обнял меня за талию и осторожно, но настойчиво придвинул к себе обратно. – Серёжа, - уперлась я руками ему в грудь.

-Ш –ш… Настён, я всё понял. Не сдержался просто, прости, - шепнул он и нежно погладил меня по щеке.

-Ну, я не сильно-то сопротивлялась, - усмехнувшись, невесело заметила я, не имея привычки перекладывать ответственность, на что он нахально выдал.

-У тебя и шансов не было, так что прими это и прекращай грузиться.

Я рассмеялась, и атмосфера как-то разом разрядилась.

-От скромности вы не умрете, Сергей Эльдарович.

-Только от старости, сладкая, - подмигнув, самоуверенно заявил он, веселя меня еще больше. Правда, уже в следующее мгновение мне стало не до смеха. – Поужинаешь со мной, Анастасия Андреевна, – придвинувшись еще ближе, коснулся он моих губ горячим дыханием, отчего сердце замерло и сладко сжавшись, тут же радостно забилось. Я так ждала этого…

-Возможно, - с уклончивой улыбкой протянула я.

-Это был не вопрос, - насмешливо заявил он и протянул телефон. – Запиши свой номер.

Меня, конечно же, возмутила его самоуверенность, поэтому я решила утереть Серёженьке нос.

-И что это? – нахмурившись, взглянул он на набор букв «жзлбпщщ».

-Догадайся и тогда будет «не вопрос», - снисходительно оповестила я, вызывая у него изумленную улыбку.

-Ладно, Анастасия Андреевна.

-Тогда буду ждать звонка.

-А ты разве завтра не придешь рисовать?

-Нет, я закончила, - кивнула я в сторону слившейся с кустами картины в зеленой упаковке.

-Взглянуть можно?

-Можно, только без меня. Уйду и посмотришь, ладно? – попросила я, зная, что не смогу воочию увидеть его реакцию на это мое откровение.

-В смысле? – непонимающе уточнил он.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍-Она твоя, я рисовала её для тебя, - собравшись с духом, призналась я со смущенной улыбкой. Сережа обалдело замер.

-Вот как? Даже не знаю, что сказать…

-Думаю, «спасибо» будет вполне достаточно.

-Конечно, - усмехнулся он и постучал себе по лбу пальцем. – Спасибо, маленькая, у меня нет слов… Это невероятный сюрприз.

-Надеюсь, тебе понравится.

-Даже не сомневайся.

-Ладно, -улыбнулась я и набравшись смелости, порывисто обняла его и прильнула губами к гладко -выбритой щеке. – До свидания, Серёжа, - шепнула напоследок и прежде, чем он успел отреагировать, подхватила сумку и помчалась домой.

-И всё-таки что мне делать с этой абракадаброй? – бросил он мне вдогонку.

-Уверенна, ты догадаешься, - подмигнув, послала я ему воздушный поцелуй, на что он с усмешкой отсалютовал.

-Даже не сомневайся.

Я, конечно, сделала вид, что не сомневаюсь и вообще типа мне до фонаря – вся такая из себя самоуверенная загадка, как мама учила, но на самом деле никакой уверенности не было и в помине. Напротив, шла всю дорогу и костерила себя за идиотскую выдумку.

Соригинальничала дура. Как будто ему больше делать нечего, как только сидеть и разгадывать шифры. Хотя с другой стороны – а почему, собственно, нет? Если уж ему такая малость в лом, то о чём тогда вообще говорить?!

И вроде бы оно всё так, но сколько не пытаюсь себя убедить, а все равно понимаю, что с ним готова о чём угодно, только бы он рядом был.

Наверное, вот так женщины и теряют из-за мужчин гордость. Эта мысль поражает и в то же время смешит. Пытаюсь представить себя в роли коврика для чьих-то волосатых ног и передергивает всю.

Ну, уж нет! Еще чего не хватало?! Любовь любовью, конечно, но всегда нужно сохранять собственное достоинство и вообще саму себя. Как правильно говорила Монро: «С мужчиной должно быть хорошо, плохо жить я и сама могу.» Так что давай, Серёженька, не подведи. Не хочу разочаровываться ни в тебе, ни уж тем более, в себе, а вероятность этого весьма высока. Как бы я тут не рассуждала красиво и правильно, достаточно будет одной его улыбки, чтобы развенчать мой самоуверенный образ. А что будет, когда он за меня всерьез возьмётся, лучше, наверное, даже не представлять…

-Настя, где ты опять была? - вырывает меня из моих мыслей мамин голос. От неожиданности вздрагиваю и с удивлением обнаруживаю, что за всеми этими рассуждениями, сомнениями и страхами даже не заметила, как дошла до дома.

-А-а… привет, - растерявшись, взмахиваю рукой невпопад. У мамы от изумления взлетает бровь, но, как ни странно, она не комментирует мой жест, просто подходит ближе и нахмурившись, касается моего лба тыльной стороной ладони, отчего изумленно замираю уже я.

-У тебя лицо горит, ты нормально себя чувствуешь? Как горло? – обеспокоенно спрашивает она, заглядывая мне в глаза. Поскольку у меня хронический тонзиллит, и рецидивы часто случаются летом, то ничего удивительного в ее вопросе нет, но мне не по себе.

-Нормально. Видимо, забыла нанести солнцезащитный крем, - отвожу взволнованный взгляд, боясь, что она всё по нему поймёт, но мама, к счастью, озабочена услышанным.

-Ну, ты даешь, дорогая моя! Сколько раз я тебе говорила, вреднее солнца ничего для кожи нет! Это пока она у тебя сияет, а после тридцати это все даст о себе знать, и никакая эксфолиация, филлеры и лифтинги не помогут. Нужно беречь себя с молоду…

Она начинает известную песню, и я перестаю слушать, просто киваю. Мне хочется поскорее подняться к себе и принять душ. Между ног влажно и это жутко смущает, поэтому я соглашаюсь со всем, что мама говорит, чтобы не затягивать очередную лекцию.

-Ты опять меня не слушаешь, – замечает Жанна Борисовна недовольно.

-Слушаю. Просто я рано встала…

-А к чему эти вылазки ни свет, ни заря? У тебя сейчас каникулы: спи, отдыхай, наслаждайся свободным временем. Последнее беззаботное лето перед поступлением.

-Ну-у… рассвет очень красивый, я вдохновилась, -пространно тяну, понимая, что звучат мои доводы крайне неубедительно, но у мамы они почему-то вызывают мягкую усмешку. Заправив мне прядь волос, она ласково проводит ладонью по моей щеке и с какой-то ностальгией вдруг выдает:

-В тебе так много от отца…

Я не знаю, как реагировать на это заявление. Мама редко дает волю чувствам, а уж, когда дело касается папы, они колеблются исключительно в диапазоне «ненавижу» и «на дух не выношу», поэтому не вижу смысла лукавить и говорю, как есть:

-Странно, что это вызывает у тебя улыбку.

-А почему нет? – пожимает она плечами. – Я любила твоего отца.

-Мне казалось, от этой любви давно уже ничего не осталось.

-От неё осталась ты, - отправляет она меня в нокаут.

-Да, и ты всегда ненавидела меня за это, - не могу удержаться от шпильки, но маму так просто не проймешь.

- Не говори глупости, - поморщившись, отмахивается она и как ни в чем не бывало выдает. - Просто больше всего нас разочаровывают именно те, кого мы очень сильно любим, и справиться с этим разочарованием, порой, не просто. Конечно, я не должна была переносить его на тебя, но…

-Почему ты говоришь мне об этом сейчас? – грубо прервав, спрашиваю с деланным безразличием, чтобы не выдать своих истинных эмоций. Внутри меня бушует ураган, и с каждым маминым словом сдерживать его становиться все трудней.

-Я просто устала постоянно воевать с тобой. Мне кажется, ты уже достаточно взрослая, чтобы попытаться пойти мне навстречу и не воспринимать всё в штыки, - спокойно парирует она. У меня же вырывается смешок.