-У тебя телефон звонил несколько раз. Позвони бабке, предупреди, что приедешь завтра.

Сглотнув тяжело, собираю волю в кулак и твердо произношу:

-Я не хочу оставаться здесь на ночь.

-А где хочешь? – следует небрежный вопрос. Сережа садится напротив и чиркнув зажигалкой, проезжаясь по моим натянутым нервам, делает затяжку.

-Дома, - холодно парирую, с вызовом взглянув на него сквозь пелену сигаретного дыма. Меня трясет от напряжения и какого-то непонятного страха. Смотрю в эти прищуренные, насмешливые глаза и кажется, будто они видят меня насквозь. В следующую секунду убеждаюсь, что вовсе не кажется.

-Подслушивала? – с невозмутимым видом обескураживает меня Сергей Эльдарович.

На мгновение теряюсь, краска стыда опаляет щеки, но я тут же давлю в себе панику, и вздернув подбородок, язвлю:

-Ну, что ты?! Цветочек аленький разве может?

Он усмехается и таким тоном, словно мы о погоде говорим, спрашивает:

-Обиделась?

-А, по-твоему, не должна? – вырывается у меня шокированный смешок.

-Не должна, - соглашается он с мягкой улыбкой, словно ведет диалог с неразумным дитем. Но прежде, чем я успеваю возмутиться, поясняет. – Послушай, Настюш, я понимаю, что тебе нужны все эти разговоры о любви и обещания…

-Да не нужны мне никакие разговоры и обещания! Я просто не хочу совершить ошибку.

-Тогда не живи и не будешь ошибаться, - заявляет он, вызывая у меня желание врезать ему. Но следующая фраза гасит этот кровожадный порыв. – Жизнь - это ведь не уравнение, в котором есть правильный ответ, маленькая. Это всего лишь тот или иной выбор, и никто не знает, к чему он в конечном счете приведет: начало ли это чего-то серьезного и на всю жизнь или просто очередной опыт. Но как по мне, заморачиваться этим в твои годы – пустая трата драгоценного времени. Молодость дана, чтобы жить свободно от условностей: пробовать, изучать, ошибаться, менять, меняться самому, набираться опыта, и в конечном счете, сделать наиболее подходящий для себя выбор, чего бы он не касался.

-Как у тебя все просто, - хмыкнула я, не зная, что ответить на эти жизнеутверждающие слова.

-А зачем усложнять, Сластён? Нам ведь с тобой хорошо, интересно, весело. Тебе этого мало на данном этапе?

Вздыхаю тяжело и нехотя признаю справедливость его доводов:

-Нет.

-Тогда прекращай грузиться из-за бестолкового трепа. Я просто люблю провоцировать людей, вот и несу, порой, всякую херню. Иди лучше ко мне, - похлопал он по сидению рядом с собой. Из чистого упрямства я, конечно же, покачала головой, но надолго меня не хватило, когда он стал приговаривать. – Иди – иди, цветочек мой аленький, самый сладенький, ароматный и душистый …

-О, Господи, замолчи! - не выдержав, рассмеялась я.

Не знаю, может, кому-то и хватило бы здравого смысла не поддаваться обаянию этого мужчины, но увы, это был не мой случай. Его по-мальчишески задорная улыбка не оставляла никаких шансов, а уж когда я подошла к нему, и он усадил меня к себе на колени, все мои страхи и сомнения в очередной раз растворились в его крепких объятиях. Он покачивал меня из стороны в сторону, кормил с ложки пловом, рассказывал забавные истории из своего детства, и мне было так хорошо, что я готова была остаться здесь не только на ночь, но и на всю жизнь. Даже снилось что-то такое, пока я дремала в кресле-качалке, дожидаясь его из бани. Но по возвращению он сказал, что мы уезжаем. У него появились какие-то срочные дела, поэтому фантазии о сельской романтике пришлось отложить в далекий ящик.

Пожалуй, это было даже к лучшему. Спать хотелось гораздо больше, чем постигать азы секса. Да и мамин ор, подкрепленный угрозой рассказать все папе Грише, если я в течении часа не приеду домой, как-то не очень располагал к романтичному настрою, так что я не особо расстроилась, хотя расставаться с Сережей жутко не хотелось. Привычная жизнь представлялась теперь не более, чем мучительными часами до встречи с ним, и меня ломало возвращаться к ней. Всю дорогу любовалась им, а на остановке, где нам предстояло расстаться, не могла оторваться от него, целуя жадно, неистово.

В это мгновение я любила его той абсолютной, чистой любовью, не знающей предательства, обмана и слёз. Той, которой человек любит лишь один –единственный раз в своей жизни: доверчиво, открыто, без всяких «если» и «но». Той, которой никогда больше не буду любить ни одного мужчину, даже его.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Окрыленная чувствами, я со счастливой улыбкой летела по поселку, здороваясь со всеми подряд и желая им прекрасного дня. Люди с улыбками смотрели мне в след, иногда крутили у виска, но меня это только веселило. Даже мама не смогла испортить мне настроение, хотя орала так, что окна дребезжали. Каких только эпитетов я не наслушалась в свой адрес и даже чуть не схлопотала пощечину, когда Жанна Борисовна обнаружила на моей шее засосы, и история о приехавшей подружке рассыпалась, как карточный домик. Полдня мама допытывалась с кем я трахаюсь, где вообще умудрилась подцепить какого-то нищеброда, но так и не дождавшись ответа, записала меня на прием к гинекологу, и начала известную песню на тему статуса, «нашего круга», венерических заболеваний и секса в целом. На моё счастье приехал папа Гриша, и увёз её к кому-то на обед.

Выдохнув с облегчением, я собиралась, наконец, поспать, но тут мне позвонила Олька. Они с мамой решили вернуться пораньше и уже были в городе. Естественно, мы тут же договорились о встрече, и через полчаса я мчалась в какую-то кофейню в центре города, которая встретила меня умопомрачительным ароматом кофе и оглушительным визгом. Не замечая шокированных лиц, навстречу мне неслась моя любимая звездочка. Рыжие волосы развевались за спиной, словно хвост кометы. Белоснежный кроп-топ подчеркивал красивый загар, а точеные ножки, упакованные в золотистые шпильки, мелькали в разрезах разноцветной юбки, привлекая мужские взгляды. Олька, как и всегда, была ослепительной, невероятно хорошенькой и бесконечно родной.

-Олька! – задохнувшись от радости, сжимаю ее в объятиях. Чувство, будто я обрела, наконец, часть себя. Настолько мне ее не хватало, что слезы наворачивались на глаза. Олька тоже не могла сдержать эмоций, и уткнувшись мне в плечо, плакала.

-Я так по тебе скучала, Сластёнчик. Ты не представляешь…

-Да конечно, куда уж нам?! - сыронизировала я, чуть отстранившись. Олька засмеялась. А потом наши взгляды встретились, и у меня сердце сделало скачок, стоило заглянуть в ее синие, искрящиеся весельем глаза. Не знаю, что это было, проанализировать не удалось, Олька потащила меня за столик и я благополучно выкинула из головы этот странный бред. Да и не до него сейчас было.

Сделав заказ, мы, ни на минуту не умолкая, щебетали, перескакивая с темы на тему, боясь что-то не успеть. Олька тут же принялась планировать вечеринку в мою честь.

-В конце недели у родителей какая-то тусня намечается, ночевать они будут в городской квартире, так что дом в нашем распоряжении. Будем знакомить тебя с местным колоритом. Всем уже не терпится, я же им все уши про тебя прожужжала.

-Надеюсь, не в своем стиле? – уточнила я скорее для вида, не сомневаясь, что подруга расписала меня в таких красках, что теперь ее знакомые ждут какую-нибудь «мисс Вселенная».

-А чем тебе мой стиль не нравится? – естественно, возмутилась она.

-Да мне –то нравится, но боюсь, твои знакомые будут разочарованы.

-Чего? Что еще за разговоры? Ты вообще себя в зеркало видела? – начала Прохода свою извечную песню о моей неземной красоте.

-Всё-всё, они будут сражены! – засмеявшись, поспешила я закрыть тему, но Олька уже оседлала любимого конька.

-Естественно! Такая девочка приехала! Да за одни ноги можно душу продать, я уж про все остальное не говорю. Ты у меня королева и никак не меньше! Все пацаны будут у твоих ног. Они у нас в отличие от ваших столичных идиотов шустрые, быстро тебя в оборот возьмут. Может, и понравится кто, а то до сих пор даже не целованная ходишь.

-Не переживай, взял уже в оборот один «шустряк», и целовалась уже, и почти все было… - поделились я, наконец, своей главной новостью, с довольной улыбкой наблюдая, как меняется лицо подруги.

-Как? - поперхнулась она, растерянно хлопая ресницами. - Когда? И ты мне ничего не рассказывала? – ожидаемо посыпался град возмущенных вопросов.

-Когда бы я тебе рассказала, если ты отдыхать уехала?

-В смысле? Ты что, здесь кого-то встретила?

-Ну, а где еще? – засмеялась я. У Ольки был такой восторженный вид, что и без того переполнявшие меня радость и счастье начали зашкаливать.

-Так, Вознесенская! Сейчас же, в подробностях всё-всё – всё, вплоть до цвета его трусов!

-О, ну, это легко. Я его, когда встретила, на нем только трусы и были. Красные, кстати.

-О, Боже! Рассказывай давай! – нетерпеливо потребовала Прохода. Я откашлялась и только собралась начать свой рассказ, как за спиной у Ольки вырос накаченный шатен и знаком попросил меня помолчать.

Ну, я и замолчала, едва сдерживая умиленную улыбку, когда он достал из-за спины охапку цветов. Вот только вместо того, чтобы красиво преподнести их, этот недоделанный романтик надел букет Ольке на голову и спокойной уселся за наш столик, с довольной улыбкой оглядывая дело своих рук. Охренев с такого поворота событий, я лупила во все глаза, не в силах подобрать цензурных слов. Прохода тоже на мгновение застыла в шоке, но потом сорвала с головы букет и соскочив со стула, шарахнула им со всей дури по башке этому шутнику, отчего он заржал на всю кофейню.

-Молодых, тебе последние мозги шайбой отбили? – уложив растрепанный букет на соседнее сидение, едко поинтересовалась Олька, но подрагивающие уголки губ с головой выдавали то, что ей безумно приятно даже такое «экстравагантное» внимание любимого. И для него это, судя по улыбке, был не секрет.