В голове происходит сдвиг, щелчок, хлопок, фиг знает, что именно, и я вылезаю из машины, громко захлопнув дверь.

Ритуля дергается и, подняв голову, видит меня, прикладывает руку к сердцу и делает несколько шагов назад. Начинает дрожать. Бояться. И правильно делает.

Любовничкам п*здец.

Проносится в гудящей голове, и я, подойдя вплотную, под девичий визг заношу руку и ударяю удивлённого придурка.

Боль в руке не помогает мне успокоиться, поэтому я ударяю еще. Чувствуя, как ярость заполняет меня до краев.

– Ты разве не знал, что лезть к чужим девкам опасно для здоровья? – кричу невменяемо, видя перед собой только искривлённое от боли лицо.

Подхожу ближе, ударяя в грудь, ухмыляюсь, слыша жалобный скулёж.

Мало, очень мало.

– Ты вообще кто? – возмущено вскрикивает, выбешивая окончательно.

Не знаю, что творю, хватаю его за куртку и бью голой в область носа, который мгновенно ломается.

Сам не чувствую боли.

Мало, как же мне, сука, мало.

Все из-за неё, этой тихони, что, оказывается, продолжает вертеть сразу двумя.

Как я сразу-то не догадался.

– Филипп! Прекрати! Ты все неправильно понял! – кричит, повиснув у меня на руке.

Дуреха подумала, что может меня остановить.

Но с ней оказывается не очень удобно лупить парня. Поэтому как можно аккуратней отталкиваю ее, желая вернуться к начатому. Но она снова нависает на мне, вцепившись мертвой хваткой.

– Да отойди ты, – ору на неё, не в силах с собой справиться.

Неожиданно чувствую холодные пальчики на лице и, сфокусировав взгляд, вижу полные слез большие глаза моей девочки.

Бл*ть, выстрелом прямо в грудь.

Как же она смотрит.

Больше со страхом, но есть и ещё что-то, неуловимое, понял бы, если бы не был на грани озверения.

От ее прикосновений внутри все медленно начинает стихать, вижу, что парень очухивается, вытирает кровь с носа и смотрит на меня так, что несложно догадаться, продолжению драки быть.

– Свали отсюда, пока я тебе не прибил, – оскалился на него, сильно сжав Ритку в руках.

Не отпущу, хрен там.

– Я никуда не уйду, – говорит он смелее. – Ментов вызову...

Вот это зря.

– Давай, попробуй, если успеешь, – усмехаюсь и хочу отодвинуть девушку на безопасное расстояние.

Но Воронцова решила голос подать, встала передо мной и руками загородила парню путь.

– Ром, прошу, уйди. Умоляю! Дай нам поговорить, – испуганным, тонким голосом. Самоотверженно. – Все нормально...

Рома этот ещё с минуту оглядывает нас, а я специально прижимаю ее к себе, специально опускаю руку ей на задницу, а другой кладу голову к себе на грудь.

Слышу, как она тихо всхлипывает, и уже хочу снова на него кинуться, как он разворачивается и просто уходит.

Тоже мне герой-любовник. Испугался и кинул девушку с другим, я бы на его месте так не поступил.

Надеюсь, теперь она поняла, что он ей совершенно не подходит.

Стою, не двигаюсь.

В груди сердце никак не успокаивается, и воздух холодный, осенний застревает в горле иглами. Или это от моего крика.

Воронцова поднимает на меня заплаканные глаза, а я смотрю на ее прекрасное милое личико и мне тошно, тошно от неё, от боли, что принесла. От предательства, что она внесла в наши так и не состоявшиеся отношения.

Нет. Нет...

Я сам виноват. Нечего было таскаться возле неё, как каблучара, брать нужно было, а не сопли розовые размазывать, шоколадками ее задабривать.

Знал же, что к бабам жёстче надо, иначе борзеть начинают. Но ее винить не стоит, я сам показал слабость, вот она и решила мозг мне вытрахать, смелости откуда-то набралась.

Сейчас приходит такая апатия, что видеть ее почему-то не хочу.

Слышать ее голос противно, когда она пытается шепотом что-то объяснить.

Но я готов перебороть в себе отторжение, поэтому беру ее за руку и кладу себе на шею, вглядываясь в глаза гадюки, что залезла под кожу и заставила совершать необдуманные поступки.

Если бы тот черт и правда вызвал ментов, то проблем было бы не разгрести.

Поцеловать бы поджатые губы, да чувствую, что накинусь раньше времени и точно изнасилую прямо на улице.

Разворачиваю ее и толкаю в сторону своей машины, не собираюсь с ней больше церемониться.

Вот к чему привела моя доброта и забота.

Открываю заднюю дверь и приказываю ей залезть, но она ни в какую.

Насильно ее пихать не стал, уже нет сил.

Знаю, если начну, то остановить меня будет невозможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Никуда я с тобой не поеду, – говорит она хрипло, смотря на меня затравлено. – Ты избил невинного человека, просто так! Он же ничего тебе не сделал...

– Я бы пальцем его не тронул, не был бы он с тобой. Он трогал мое, – отвечаю раздраженно.

Не раз говорил, что она принадлежит мне и никому больше. А она почему-то решила, что может втихую с другими шарахаться. Когда в то же время мне отказывает в свиданиях.

Я ещё, наивный дурак, и правда верил, что у неё времени мало, думал, а может ещё не привыкла ко мне.

– Я не твоя вещь, Филипп. Пойми ты! Я человек, со своими чувствами. Ты пугаешь меня. Ты... Ты, – задыхается, руками горло сжимает. – Чуть не убил его... Боже. Я не могу, уходи. Уходи!

Чувствую, что сейчас грядёт истерика, по тому, как плечи ее трясутся, а в глазах столько ужаса.

Или ещё чего хуже – снова в обморок упадёт.

Вот тут мне правда становится не по себе, страшно за дурочку, что вновь решила мне возразить.

– Рит, позволь мне... – хочу ближе быть, чтобы быть готовым, если она вздумает свалиться на асфальт, но девушка отбегает от меня.

– Ты маньяк, я видела твои глаза... – шепчет она неугомонно, отходя все дальше. – Тебе понравилось его калечить.

Мне?

Нет. Не нравилось.

Откуда вообще у неё такие мысли?

Я защищал своё!

– Мы можем поговорить нормально? – спрашиваю сдержанно, хотя сам весь натянут, делаю два шага к ней. – Тебе нужно успокоиться.

Нам обоим это необходимо, потому что меня тоже внутри трясет.

Мне так же тяжело на неё смотреть, но я сдерживаюсь, понимаю, что, успокоившись, все плохие мысли исчезнут.

Не хотелось бы на эмоциях ещё чего натворить.

Подхожу к ней, хочу прижать к себе, но она машет головой, выставляет руки вперёд.

Вздергивает подбородок, смотрит стеклянным взглядом.

– Не могу я, видеть тебя не хочу, – еле слышно шепчет покусанными губами. – Просто уезжай...

Слова как серпом по яйцам.

Снова прогоняет, а мне, если честно, это уже надоело.

Хрен с ней. Пускай уходит и ревет себе в подушку.

Я же пытался, но, когда я делал шаг в ее направлении, она делала два назад, я больше не могу.

Поэтому, не смотря на нее, сажусь в машину и с визгом колёс выезжаю с территории общежития.

Да пошла она к черту.

Глава 66

Один за другим проносятся дни, как кадры на старой видеопленке.

Сколько их прошло? Три или четыре, а может даже пять, счет времени давно утерян.

Я потонул в жалости к себе.

Как настоящий алкоголик не отлипаю от бутылки, днём сплю, а ночью шляюсь не пойми где и с кем. Клубы сменяются один за другим, переходя в казино и стрип-бары.

Бабы, бабы, бабы. Поило и щепотка шлюх. Вот моя пища.

Буквально втаптываю свою жизнь в дерьмо.

На учебе не появляюсь. Тренер названивает каждый час, но я все никак не могу себя перебороть и найти мужества объясниться с ним, написал лишь, что сильно простудился.

Ага, как же.

Заболел, сука, чувствами к одной дуре.

Ни с кем не хочу видеться после того, что произошло между мной и Ритой, но игнорировать друзей уже было невозможно.

Котов выпас меня и пытался запретить куда-либо ходить без него, грозился рассказать всем, в какую соплю я превратился.

Сестренке моей, Маришке, даже позвонил, нажаловался. Они вдвоем меня откачивали.

Стало стыдно перед ними, поэтому пришлось взять себя в руки и с трудом возвращаться в прежнее русло. Первым делом появиться на учебе и вернуться на тренировки, после таких попоек работать было невыносимо тяжело.

А вечером опять в клуб.

Но ничего не помогало. Ничего.

Бухло поначалу вроде расслабляло, я даже начинал забываться, но после лишних доз я уже звонил девочке своей или оставлял ей нескончаемое число сообщений.

Редко, но все же она отвечала, однако настаивала на том, что между нами ничего кроме дружбы быть не может.

Дружба.

Да она, сука, издевается. Какая нахрен дружба? Ну смешно же.

Я, значит, по ней сохну как ненормальный, а она мне прямо в сердце плюет.

Девки так же не помогали.

Поначалу я мог себя пересиливать, лапал, целовал, одну даже затащил в туалет и разрешил ей отсосать.

Уж не знаю, в чем была проблема, то ли в нереальном количестве бухла или же в преследующем образе заплаканной Риты, но хер пришлось ей поднимать долговато. А когда она все же справилась, то я уже перехотел.

И все это с навязчивым, отвратительным ощущением того, что я предатель.

Постоянно присутствовал страх, что она может узнать и тогда точно все.

Но ведь между нами и так ничего нет, так какая разница?

Наверное, я погорячился тогда, взял и уехал, не поговорив о том, кто для неё этот парень.

После произошедшего, словив ее новую подружку, и все у неё расспросил, оказалось, Воронцова как раз собиралась оборвать все связи с этим Ромой, которому недавно досталось.