— Мить, — позвала я, выглядывая в коридор.

Он обернулся.

— Мить, не надо. Я в порядке, правда. Просто устала. Я не спала всю ночь.

— Тебе не о чем переживать, Яна, — ответил он.

Если честно, то сейчас я ничего не чувствовала, просто понимала, что ругать Пашку неправильно, несправедливо. Через окно я видела, как на перроне кучкуются пассажиры: кто-то курил, кто-то выгуливал собак, кто-то бегал за детьми. Пашка, Митя и Аля встали в стороне. Митя взмахивал руками и что-то сердито выговаривал Пашке, Аля качала головой, Пашка слушал, потом развернулся и куда-то пошел.

Я вздохнула, вернулась в купе и забралась на верхнюю полку. Не хочу никого видеть, не хочу ни с кем разговаривать. Проверила телефон — пусто. Выключила его и закинула подальше в сумку. Все, хватит.

Я почти сразу провалилась в сон и проснулась только на следующий день, да и то не утром, как потом выяснилось, а к обеду. Во рту пересохло, однако вставать я не спешила, прислушиваясь к голосам друзей.

— Хлеб трубочиста, — произнесла Аля.

— Сажа, — хором ответили Пашка и Митя.

— Трепетный олень.

— Лань. — Пашка оказался быстрее.

— Прозвище Калугиной…

Тишина. Похоже, они там кроссворд разгадывают. Калугина? Что-то знакомое… Ах, да! «Служебный роман».

— Мымра, — сказала я, свешивая голову.

— Янка! — Пашка подскочил, стукнулся головой о верхнюю полку и поморщился. — Наконец-то ты проснулась!

— Выспалась? — улыбнулся Митя.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Аля.

— Один из любимых фильмов мамы, — пояснила я. — А у нас есть что-нибудь пожевать?

— Еще не все съели, — засмеялась Аля. — Ян, спускайся. Ты прямо спящая красавица!

— Долго спала?

— Сутки, — вздохнул Пашка. — Мы уж скоро приедем. Давай, ловлю.

Он помог мне спуститься и проводил до туалета, словно боялся, что я исчезну по дороге.

— Паш, да не переживай ты так, — не выдержала я. — Мне уже лучше.

— Точно?

— Угу.

Поглощая бутерброды, я думала о том, как жить дальше. Сон помог, я уже не чувствовала себя пустой, выжатой до капли, но проблемы никуда не делись. Ладно, давно пора смириться — счастье не для меня. Это не пессимизм, а реализм. Спасибо друзьям, которые подарили мне сказку, этот отпуск я никогда не забуду. И страдать не хочу.

Еще вчера я готова была дать Владу еще один шанс, но сегодня мне казалось, что лучшее решение — поставить точку в наших отношениях. В конце концов, говорят, что люди не меняются, и я склонна этому верить. Он старался быть терпеливым, вежливым, боролся с ревностью и подозрительностью, но в итоге все же обвинил меня в корысти. Если он произнес те слова, то они крутились у него на языке, присутствовали в мыслях. Зачем мне все это, а?

Я знала, что будет непросто. Сейчас больно думать о том, что мы расстались, а потом будет еще хуже. Я привыкла к его заботе, к объятиям и поцелуям. Никто, кроме него, не называл меня солнышком. Я буду вспоминать и мучиться. И у меня не поднимется рука выбросить его подарок — бронзовых ежика и дракона. Но все же дальше я буду жить одна.

— Ян, ты телефон выключила или он у тебя разрядился? — спросил Пашка.

— Выключила. А что? — напряглась я.

Неужели все же Влад?

— Мама дозвониться не могла. Хорошо, у нее мой телефон есть…

— Что случилось? — перебила я Пашку, холодея.

— Ничего. Яна, правда. Она предупредить хотела. Ее вызвали на дежурство, внеплановое. Какой-то форс-мажор на работе.

Я кивнула, облегченно переведя дыхание. Форс-мажор на маминой работе — это нормально.

— У тебя же ключей нет, так? — продолжал Пашка.

— Она оставила их у консьержки?

— Н-нет… Я сказал, что заберу тебя к себе, а завтра отвезу домой.

Я подавила вздох. Сама виновата, нечего было выключать телефон. Пашку понять можно, ему не терпится закончить разговор, убедиться, что нашей дружбе не угрожает его… хм… статус. Да и ладно! Не ссориться же с ним из-за этой ерунды.

И не заметила, как за окном замелькали знакомые подмосковные пейзажи, а вскоре поезд медленно и плавно прибыл на Казанский вокзал. Аля и Митя уехали на одном такси, сразу на дачу, к Ванечке. Митя собирался погостить там пару дней. Мы с Пашкой погрузились в другую машину.

В Москве все еще стояла жаркая погода, никакого дыхания приближающейся осени не ощущалось. Запахи и звуки родного города казались чем-то необычным, но это ненадолго. «В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы — просто некуда деться…»[1] — вспомнила я.

О господи, как можно не думать о том, что там, в горах, действительно осталось мое сердце… Я всхлипнула, Пашка испуганно на меня покосился. Да сколько можно рыдать! Я за последние два дня выполнила норму на двадцать лет вперед. Никогда не была плаксой!

Уговоры не помогли, слезы лились сами по себе. Я отвернулась к окну, пытаясь успокоиться. Хорошо, что доехали быстро, без пробок. На правах гостьи я первая заняла ванную комнату, отмылась от дорожной пыли и, заодно, наплакалась всласть.

Пока я плескалась, Пашка успел собрать чай и разложить продукты, которые Аля заставила нас забрать.

— Знаю я, кто у Пашки готовит, — ворчала она. — А вы как усядетесь перед компом, так пицца и чипсы — ваша любимая еда.

Я ничего не имела против пиццы и чипсов, как и Пашка, но спорить с Алей невозможно. Пробравшись на свое любимое место на кухне, я взяла со стола персик и поднесла его к носу. Он пах солнцем и югом. На глаза снова навернулись слезы.

— Яна, а тебя не тошнит? — поинтересовался Пашка каким-то странным голосом.

— Это ты на себя намекаешь? — фыркнула я. — Нет, братец, меня от тебя не тошнит, не надейся.

— Нет, я вообще…

— В смысле? — Я отложила персик.

— Может, ты беременна? — выдал Пашка смущенно.

Я вытаращилась на него:

— Тебе головку напекло? С чего такие выводы?

— Ну… ты много плачешь…

Интересно, и откуда у него такие познания о беременных? Знаток, мля!

— Паша, говорю один раз, и то… исключительно ради тебя. Я не настолько глупа, чтобы заниматься незащищенным сексом. Презерватив — достаточный аргумент против беременности?

— Не знаю, надо статистику посмотреть.

— Паша! Изыди, хорошо? Всего неделя после секса — это тебя устраивает? Какие признаки! И у меня месячные через три-четыре дня. Так что моя плаксивость — обыкновенный ПМС плюс адаптация после переезда. И, уж извини, повод есть.

— Ладно, ты меня успокоила, — повеселел Пашка. — Я в душ, пей пока чай. И да, Яна… Не сбегай, пожалуйста.

— Куда я убегу? — пробурчала я. — На улицу? Не дождешься.

Он оставил свой телефон на столе, видимо, просто забыл. Я не обращала на него внимания, пока он не завибрировал. Пришло сообщение, я машинально бросила взгляд на экран.

«Влад: Как Яна?»

Я замерла, перестав жевать: перед этим как раз отправила в рот печенье.

«Влад: Я поднимусь? Какой этаж?»

Это вообще что? Куда это он… поднимется? На Эльбрус?! Или что там ближе…

Я закипала от гнева, как чайник. Того и гляди, крышку сорвет. Пашка за моей спиной ведет переговоры! Судя по сообщению, Влад здесь, в Москве! Мало того, у Пашкиного дома!

Я схватила телефон, позабыв о том, что вмешиваюсь в чужую переписку. Если он запаролен, взломаю! Но, к счастью, экран удалось разблокировать простым касанием.

«Девятый. Жду», — отстучала я в ответ и ринулась в прихожую.


[1] В.С.Высоцкий

37. Не ошибается тот, кто ничего не делает

Мысль о побеге я задушила в зародыше. Пока Влад поднимался на этаж, подавила и желание закатить скандал, хотя внутри все клокотало от гнева. Спелись! Они тупо спелись за моей спиной! Я страдаю, слезы лью, а двое парней, которым я доверяла, как себе, плетут интриги, наплевав на мои желания.

Я припала к дверному глазку, поджидая, когда Влад появится на площадке. Лифт остановился на этаже, Влад шагнул к двери, и я отпрянула, позабыв, как дышать. Разом навалились и облегчение, и боль. «Надо поговорить» и «ни за что» вступили в вечную борьбу.

Переливчатый звонок вывел меня из ступора. Я глубоко вдохнула, выдохнула и крикнула в сторону ванной комнаты: «Паш, я открою!» Бросила взгляд на свое отражение в зеркале, что висело в прихожей. Волосы в беспорядке, щеки горят, Пашкина футболка едва прикрывает попу. После душа я не стала заморачиваться с полным комплектом чистой одежды, лениво было копаться в чемодане. Так что Пашка выдал мне футболку, что вполне устроило нас обоих. То есть, меня устроило, а ему все равно, в чем я разгуливаю по квартире.

— Кто там? — спросила я, как примерная девочка.

А что? Мы абы кому не открываем.

За дверью кашлянули и что-то промычали.

— Кто-кто?

— Яна, это я, — наконец сказал Влад. — Пожалуйста, открой.

Я распахнула дверь, старательно изображая изумление. Актриса из меня так себе, тем более, так хотелось шагнуть навстречу и… упасть в объятия, да! А вместо этого я отступила назад, позволяя Владу войти в квартиру.

Футболка сползла с плеча, но я не спешила ее поправлять.

— Не ожидала тебя увидеть. — Я сложила руки на груди. — Ты к Паше? По делу? Он не говорил.

Я трещала без умолку, лишь бы не дать ему вставить хоть слово. Правда, Влад молчал даже в паузах, пожирая меня глазами. Уверена, что от его взгляда не укрылось ничего — ни мужская футболка, ни отсутствие нижнего белья.

Где же Пашка?!

— Яна, кто там? — пробасил братец, приоткрыв дверь ванной комнаты. — Если подписи собирают, гони в шею! Блин, порог переступить не успел…

— Это Влад, — ответила я. — Выйди к нам.

Пашка ожидаемо вывалился в коридор, запахивая на ходу полотенце вокруг бедер.