— Можно тебе задать один бестактный вопрос? — спросил я, когда мы спустились по крутой лестнице между домами и шли рядом по асфальтовой дорожке.

— Ну? — насторожилась Настя.

— Я мог бы спросить грубо, давно ли у тебя не было мужика, но выражусь деликатнее: давно ли ты с ним рассталась?

Она уставилась на меня, хлопая глазами, и чуть не упала, споткнувшись. Хорошо, что успел придержать под локоть.

— Настя, скажи честно, ты ведь не с подругой в отпуск собиралась?

— Нет, — вздохнула она.

— Я говорил, что расстался с девушкой. Вполне мирно, по взаимному согласию. Но после этого у меня никого не было. И сейчас, глядя на тебя, чувствую себя… странно себя чувствую. А ты вчера весь день вела себя так, словно тоже хотела бы видеть рядом кого-то другого. Поэтому у меня два предположения. Либо ты решила вышибить клин клином, несчастную любовь, либо поехала со мной кому-то назло. Что, в принципе, почти одно и то же.

— Я в разводе, — ответила она после долгой паузы.

— Ну вот, — кивнул я. — Уже теплее. И давно?

— Не очень. Послушай, Сереж… — Настя посмотрела на меня искоса и снова уставилась себе под ноги. — Да, я ступила. Не надо было ехать ни с тобой, ни с кем-либо другим. Но, как ты вчера сказал, мы уже здесь, значит, надо попытаться мирно сосуществовать, чтобы не испортить отпуск окончательно. Мы можем нажать на рисет?

— Перезагрузка? — усмехнулся я. — А получится? Откуда я знаю, ты вчера пару-тройку раз была такая лапочка, а потом вдруг тебя штырило мама не горюй. Ну ладно, давай попробуем. Здравствуй, Настя, я тот самый Сережа, с которым ты разговаривала по скайпу. Извини, что опоздал на самолет, но так вышло.

Она прыснула, прикрыв рот рукой.

— Привет, Сережа. Ничего, бывает. Ты знаешь, тут такой пляж классный. Песочек. Чистенько. Только народу много.

Ну надо же, она, оказывается, может подыграть, повалять дурака. Выходит, не безнадежна? Хотя вчера я уже так думал, когда она откусила перца и рассмеялась. Ну ладно, посмотрим. Рисет так рисет.

Мы пришли на пляж и успели захватить маленькую бухточку под носом у другой парочки. Перебрались по камням, расстелили большую подстилку из тонкого пластика, которая в сложенном виде превращалась в сумочку через плечо. Купили вчера в супермаркете. Настя быстро разделась и убежала в воду. Поплавала, вылезла, вытерлась и улеглась на живот.

— У тебя спина подгорела вчера, — заметил я. — Давай кремом намажу.

Чуть поколебавшись, она достала из сумки тюбик и протянула мне. Размазывая сладко пахнущий крем, я вспомнил, как делал это в последний раз. Месяц с лишним назад. Уже зная, что неприятный разговор неминуемо состоится.

Намерение расстаться было обдуманным, осознанным и обоюдным. Я не скучал по Марьяне — все перегорело еще до разрыва. Но некоторые моменты сидели в памяти, как занозы, причиняя боль при неосторожном касании. И сейчас, дотрагиваясь до полуобнаженного женского тела, я испытывал именно это — а не вполне естественное желание. К счастью, потому что на пляже такие вещи обычно неуместны и не вызывают ничего, кроме неловкости.

Закончив, я отдал тюбик и тоже пошел окунуться. Вернулся, лег рядом. Плеск волн навевал дремоту, которая вплеталась в мысли. Не о Марьяне и не о Насте.

Вчера вечером я сидел на скамейке у входа, думая о том, что курение, как и любая другая наркомания, неизлечима. Пять лет назад бросил, но иногда накатывало — хоть беги за сигаретами.

— Никак не уснуть? — она появилась из темноты, словно призрак, села рядом. — Или поссорились?


15

Настя

Для настоящего рисета, конечно, стоило выложить карты на стол. Мне рассказать о статье, а ему… Не знаю, было у меня такое ощущение, что сорвавшийся отпуск с девушкой, подвисшие невозвратные билеты — это не все. Может, действительно рассчитывал на приятный и необременительный курортный роман, но… что-то пошло не так. Попутчица оказалась явно не та.

Хотя… он ведь так вчера и сказал. Что я ему не слишком понравилась, но остальные были еще хуже.

Может, я бы и рассказала. Если б не ночная сцена под окошком. Когда Милица спросила, не поссорились ли мы. Потом она предложила ему кофе, Сергей охотно согласился. И вернулся… я не следила за временем, но часа полтора точно прошло, вряд ли меньше.

В каждой женщине живет собака на сене, это классика. Я пыталась разложить свои чувства по полочкам, но выходило так себе.

Ну, допустим, трахнул он ее. Почему бы нет — если сама на шею вешалась? Что с того, что мы приехали вместе? Мы не пара. К тому же я весь день выносила ему мозг. Самое то — переспать с козой, у которой ноги от ушей и бюст третьего размера. Так какое мне дело? Почему я не могу уснуть до четырех утра? Это как вообще называется? Ревность? Или просто досада: да как ты посмел захотеть не меня, а ее?

Потому что ты не дала ему ни единого шанса захотеть тебя, дурища! И вообще — оно тебе надо? Чтобы он хотел тебя?

Ничего определенного ответить на эти вопросы я так и не смогла. И решила, что утром предложу начать с нуля. Как будто не было вчерашнего дня. Мы познакомились в сети и приехали провести вместе отпуск. Никакой романтики.

Однако Сергей меня опередил. Его версия о том, что я поехала с ним кому-то назло, оказалась мимо кассы, но… что-то в ней определенно было. Где-то на темном глубинном уровне. И поэтому я ее не отвергла. Хотя и не подтвердила. К тому же она была безопасной, правдоподобной и давала возможность сохранить настоящую причину в тайне.

С Вовкой мы развелись два года назад. Прилично — не два месяца. Я была уверена, что отпустила и живу дальше. Не простила, не забыла — именно отпустила. Работаю, занимаюсь тем, что нравится. Знакомлюсь, хожу на свидания. Все у меня нормально. Но вот почему-то сейчас, плавясь на жарком солнце под плеск волн, уже не была в этом настолько уверена.


Я так и не поняла толком, познакомились ли мы случайно или это был тайный маневр матушки, решившей, что доченька засиделась в девках. Хотя, учитывая, что Вовка ей не особо нравился, больше склонялась к первому. Займись она устройством моей жизни вплотную, могла бы найти жениха и получше.

Мне исполнилось двадцать три, я работала в пресс-службе Балтийского завода и встречалась с инженером из отдела промышленной безопасности. Жизнь текла спокойно, размеренно, но достаточно насыщенно. Уж точно не скучно. Какой-то безумной африканской страсти у нас с Никитой не было, но меня все устраивало.

И вот однажды мама попросила завезти ей на работу какие-то бумаги. Сама она болела, а мне по пути на завод все равно надо было проезжать и мимо их дома, и мимо офиса. Я согласилась, заехала, забрала папку.

— На проходной не оставляй, — сморкаясь и кашляя, инструктировала мама. — Пусть позвонят в рекламный отдел. Выйдет начальник и заберет.

Начальник вышел. Это и был Вовка. Владимир Алексеевич Данилов собственной персоной. Тогда мы даже не познакомились, но через месяц встретились на пафосном мероприятии в честь пятилетия телеканала. Разговорились, потом он довез меня до дома, попросил телефон. Позвонил, пригласил в ресторан.

Это был месяц адовых мучений. Мы уже встречались, но я боялась пойти дальше. И никак не могла расстаться с Никитой. Хотя и понимала, что выбор сделать придется, на двух стульях сидеть не получится. Все решилось просто. Никита залез в мой телефон, нашел переписку, совершенно безобидную, и устроил отвратительную сцену. Тем самым облегчив мне задачу. Телефон, почта, сумка — для меня это было неприкосновенным. В обе стороны. Нарушение каралось с максимальной жесткостью. В данном случае — разрывом.

С Вовкой мы поженились через полгода. Мамочка расстаралась. Роскошная свадьба, медовый месяц на Бали. В качестве подарка — ключи от большой двушки на Крестовском. С намеком, что станет нас побольше — и квартира тоже будет побольше. Впрочем, Вовка желанием размножаться не горел, хотя вскоре занял пост гендиректора канала и зарабатывал за месяц столько, сколько я за десять. Злые языки в связи с этим, конечно, потрепали его знатно, но ему было глубоко наплевать.

Идиллия продолжалась года два. А потом я начала подозревать, что он мне изменяет. Мучилась, считала себя ревнивой психопаткой. Вроде бы и поводов не было. Все на тонком уровне, на грани ощущений, поскольку до слежки я бы не опустилась никогда. Трудно объяснить, но чувствовала: он больше не мой. Не только мой. Пыталась поговорить, натыкалась на возмущение. Хуже всего, что на третьем году брака Вовка вдруг захотел ребенка. Но в таком настроении я не могла решиться. Продолжала тайком пить таблетки и говорила, что не получается.

Трудно сказать, сколько бы еще все продлилось, если бы кто-то не прислал мне фото, на котором Вовка целовался с моей подругой Лидой. Я не стала устраивать скандал, просто сунула ему под нос телефон. И он во всем признался. Что спит с ней уже второй год. И хочет уйти. Разумеется, мы никому ни о чем не сказали. Стандартная формулировка из заявления на развод — «психологическая несовместимость». Я не сомневалась, что мать во всем обвинила бы меня. От хорошей жены муж не гуляет.

Развелись мы тихо и мирно. Вовка полностью признал свою вину, имущество поделили без споров. С телеканала он ушел элегантно — в депутаты ЗакСа. Лидка тоже пыталась просить прощения, но я не стала с ней разговаривать. И вообще, по примеру Калугиной[1], ликвидировала подруг, оставив лишь несколько не слишком близких приятельниц, с которыми можно было поболтать и куда-нибудь выйти.

Все прошло. Я не сомневалась…


[1] Имеется в виду персонаж фильма Э.Рязанова "Служебный роман"


16

Сергей