Кошка. Дикая кошка…


37

Настя

Нет, ну я уже успела понять, что он не та собака-улыбака, какой казался. Внешне спокойный, добродушный, а глубже… Но я даже представить не могла, насколько это может быть секси. Стоя за ним, видела только профиль — внезапно жесткий. Голос — спокойный, холодный. Такой, что эти две хабалки быстренько скукожились, хотя и попытались сначала рыпнуться. А этот уверенный жест, которым ухватил меня за задницу…

Риэлтор, говоришь? Очень интересно…

Ощущение было такое, как будто зашла с жары в морозильную камеру. И приятно, и дрожь насквозь. И зачем, спрашивается, балкон? Только из принципа. То, что липучки эти к нам вряд ли еще подойдут, уже хорошо. Но как бы Серегу обратно в комнату утащить?

Придумать не успела — оказалась у него на коленях. Опять же, каким властным жестом подтащил к себе… Вовка посмеивался, что я не тормоз, а медленный газ, и был, наверно, прав. То, как в кино герои смотрели друг на друга со смыслом и прямо тут же начинали трахаться, как кролики, казалось художественным приемом. Мне обычно нужно было несколько больше времени. Но сейчас я вдруг поверила: и так бывает.

То, что Сергей полностью уступил мне инициативу, стало неожиданностью. Нет, разумеется, такое в моей интимной жизни бывало, но я никак не ждала этого сейчас. Готова была полностью подчиняться и отдавать себя, поэтому на секунду растерялась. Зато потом… Ночью и утром все-таки еще немного стеснялась, но сейчас вдруг почувствовала себя так свободно и открыто, как будто мы занимались этим не один год.

А потом было что-то такое волшебное — словно плывешь в теплой воде, полностью расслабившись. Нирвана. И улыбка до ушей. Я положила голову Сергею на плечо и лениво чертила ногтем квадратики на животе, повторяя линии пресса, постепенно смещаясь все ниже и ниже. Его рука уютно устроилась на моем бедре. Разговаривать было не обязательно — и так хорошо.

Трудно сказать, сколько бы это продолжалось, если бы из холла не донеслись раздраженные голоса. Наших соседей и Милицы. В первый день она сказала, что говорит по-русски, но плохо. Видимо, Лешик с Валечкой по-английски понимали еще хуже, поэтому ей пришлось перейти на русский — с сильным акцентом, с трудом подбирая слова.

Они жаловались, что комната темная, балкон маленький, полотенец мало, вай-фай дохлый, штопора нет, зато полно комаров.

— Комары-то у них откуда? — удивилась я. — У меня ни одного не было.

— У меня тоже, — согласился Сергей. — Может, с собой привезли?

Милица сначала пыталась их успокоить, потом разозлилась сама и сказала, что завтра освободится комната на третьем этаже, они могут перебраться туда. Та больше и с террасой. Правда, стоит в полтора раза дороже.

— Ничего, мы доплатим, — ответил Лешик. — А то тут еще соседи такие придурки, лучше от них подальше.

Сказано это было значительно громче — наверняка, чтобы мы услышали. Я зажмурилась и носом уткнулась Сергею в плечо, но все равно расхохоталась в голос.

— Слава тебе, боженька, — заметил он. — Хоть не будем с ними сталкиваться.

Соседская дверь злобно хлопнула, и тут же раздался стук.

— А ей-то чего еще надо? — пробурчала я. — Just a minute!

— Лежи! — Сергей встал, быстро натянул шорты и открыл.

Увидев его, а заодно и меня под простыней, Милица застыла на пороге. И лицо у нее при этом было такое, что если и оставались у меня еще какие-то сомнения насчет произошедшего в первый вечер, то теперь они испарились. И стало как-то… тускло. Вроде бы убедила себя, что мне все равно, а оказалось, что нет.

Взяв у Милицы стопку чистых полотенец, Сергей закрыл дверь, положил их на край кровати, сел рядом со мной.

— Послушай, Насть…

— Да ладно, — я натянула простыню до самых глаз. — Слышала я ваш разговор тогда. Под окнами. Когда ты к ней кофе пошел пить. Мне… все равно.

— А мне нет, — он попытался стащить с меня простыню. — Не было ничего. Выпил кофе и ушел.

— Ну да. Полтора часа кофе пил.

— А ты по часам следила?

— Сереж, да ладно лапшу на уши вешать, — я начала заводиться. — Можно подумать, не видно было, как она на тебя тогда утром смотрела. Прямо там готова была из трусов выпрыгнуть. Да и ты разве что не облизывался.

— На-а-асть… — она расплылся в улыбке шире плеч. — Да ты ревнуешь?

— Иди ты в жопу, Сережа! — я отвернулась и накрылась с головой.

Его рука пробралась под простыню, легла на озвученную часть тела.

— Кстати, я говорил, что мне очень нравится твоя попа? — поинтересовался словно невзначай.

— Нет, — буркнула я, пытаясь отползти, — но постоянно меня за нее лапаешь.

— Ой, ну не ври! Когда я тебя лапал?

— Недавно совсем. Когда соседей с балкона выгонял.

— А-а-а. Ты еще скажи, что тебе не нравится.

Он прилег рядом, развернул меня к себе.

— Настя! Хочешь верь, хочешь нет, но правда ничего не было. Сидели, разговаривали. Поэтому и злится, что ничего. Она, конечно, красивая, но… В общем, нет.

— Какого черта вообще пошел-то? Динамо-машина! Обидел девушку.

— Достала ты меня за день выше крыши, вот почему.

— Извини, — я пробежала пальцами по его щеке, по губам. — Я правда себя вела как идиотка.

— Проехали! — Сергей поймал зубами мой палец.


А на море мы все-таки пошли. Когда уже совсем стемнело. На городской пляж. В стороне от полосы света, падавшей с набережной. Конечно, мы там оказались не одни любители поплавать ночью, но хотя бы рядом никого не было. Никто не мешал всласть целоваться. Правда, потом, когда вылезли, сразу замерзли. Дни стояли жаркие, а вот с наступлением темноты становилось прохладно, особенно после теплой воды.

Обнявшись покрепче, мы дошли до маленькой пекарни, которая уже закрывалась, купили большую пиццу всего за один евро и два стакана кофе. И не придумали ничего умнее, чем есть на ходу, обгрызая по кругу. Последний кусок уронили, тут же подлетела огромная чайка, подхватила едва ли не на лету. Как будто следила за нами: не перепадет ли чего.

— Пиццу на ночь, — вздохнула я, с огорчением проследив за наглой тварью. — Ужас.

— Ты о ней или о себе? — уточнил Сергей.

— Да ей-то что. О себе.

— Ничего, сегодня было много спорта. Я о прогулке. Хотя… не только.

— Не только было классное, — хихикнула я, при этом кофе выплеснулся мне в нос.

— Девушка, вы хотите поговорить о сексе? — он приподнял брови. — Вы какая-то ненасытная. Я вас боюсь.

— Слабак! — фыркнула я и метко запустила стаканчик в урну.

— Подначка? — его ладонь снова легла мне на задницу. — Ты рискуешь.


38.

Сергей

Немного поспорив, решили, что спать будем у того, кто по очереди должен готовить завтрак. Именно так — потому что вопрос о том, будем ли мы спать вместе или врозь, вообще не встал. Словно само собой подразумевалось, что вместе.

— Хорошо, что ты не храпишь, — сказала Настя и пошла за своей подушкой. И простыней — под одеялами спать было слишком жарко.

Поделенная на двоих пицца, даже меньше, учитывая утащенное чайкой, — вообще ни о чем. Я сделал себе гигантский бутерброд из половины багета, и Настя тут же хищно засверкала на него глазами.

— На, проглот, — вздохнув, я отдал ей бутер и пошел делать себе новый.

Она моментом забралась на кровать, свиняча крошками.

— Так, красавица, — я спихнул ее с середины на край. — Вот где накрошила, там и будешь спать. Принцесса, блин, на горошине. И попробуй только на мою половину стряхнуть, мигом окажешься на коврике.

— Фигась ты борзый! — возмутилась она с набитым ртом.

— Давай, давай, подавись еще. Учти, я первую помощь оказывать не умею. Только если по спине треснуть. Ты всегда в постели ешь?

— Нет, в основном за компом. Если дома.

— Представляю, что у тебя в клавиатуре творится, — я демонстративно уселся с бутербродом за стол.

— Ага, — фыркнув, кивнула Настя. — Стратегический запас еды на голодный год.

— Да у тебя там тараканы наверняка живут.

— Лучше в клавиатуре, чем в голове.

Это было похоже на пинг-понг. Как же мне нравился этот обмен ядовитостями! Ни с одной девушкой еще так не получалось. Видимо, в силу моего специфического чувства юмора они практически всегда обижались и дулись.

— Можно подумать, у тебя в голове тараканов нет. Еще какие. Жирные. Откормленные с клавиатуры.

— Главное — жить с ними в гармонии.

Я молча уставился на нее. Нет, даже не так — упырился, как говорил мой племянник. Точнее, «упыйийся»

— Что? — Настя сердито сдвинула брови.

— Жду. Когда доешь.

Она усиленно задвигала челюстями и расправилась с бутером в шесть секунд. Прямо как акула. Я нарочито медленно дожевал свой и улегся с ней рядом с телефоном в руке.

— Что за нафиг? — обиженно поинтересовалась Настя.

— Не знаю, о чем ты думала, а я собираюсь посмотреть кое-что по завтрашней поездке.

Ох, какой прилетел взгляд! Как будто бросил ее с тремя детьми, отобрав все, вплоть до рваных трусов.

— А что там искать? Мы же в Котор снова, нет?

— Вот даже и не знаю, — я старался на нее не смотреть, но все-таки краем глаза следил за реакцией. — Тут кто-то обвинил меня в импотенции. Надо же реабилитироваться. Боюсь, завтра кое у кого будут проблемы с передвижением даже по ровной местности. Не то что в гору.

Она сунула голову под подушку и захрюкала. Потом высунулась — с очень серьезным видом.

— Вообще-то есть и менее травмоопасные способы.

— Рили? — я постарался состроить такую же серьезную рожу. — Может, расскажешь, какие?