— А ты за несколько часов успел забыть?

— А может, я хочу услышать?

— Да ты, Сережа, извращенец, — Настя расстегнула пуговицу на моих шортах, медленно потянула вниз язычок молнии. — Кто-то любит смотреть, а ты слушать? Ты, наверно, постоянный клиент секса по телефону?

— И это говорит женщина, которая сама призналась, что обожает трындеть про секс? — я чуть приподнялся, чтобы ей легче было стащить шорты.

— Не ври! — она шлепнула меня по животу. — Я не так говорила!

— Да какая разница, — я прижал ее ладонь и, словно случайно, сдвинул ниже.

— И правда…

А скромничала она зря. Трындеть про секс у нее получалось так, что у меня от возбуждения темнело в глазах. Если, конечно, вообще имелась техническая возможность что-то говорить. Тут мы оба были правы: и я, когда упомянул о вероятных трудностях ее завтрашнего передвижения, и она — насчет альтернативных способов. Впрочем, реальное действие в ее исполнении ничем не уступало описанию.

Когда все только начинается и если первый раз не обманывает ожидания, хочется продолжать это дело двадцать пять часов в сутки. Было бы время и место. Даже когда уже сил нет — все равно хочется. А уж если есть… очень трудно удержаться, чтобы не переборщить. Чтобы потом обоим не пришлось… хм, зализывать раны.

А еще… это была первая женщина, секс с которой оказался таким… многослойным, что ли. Чего в нем только не было. От рвущей в клочья нежности до ощущения чего-то опасного и порочного, похожего на ядовитый болотный цветок. Точно так же, как могла быть разной она сама.

Была у меня футболка. Восемь черных крабов и один красный. И надпись «Be different» — «Будь разным». Или «Отличайся от других». Правда, я сильно подозревал, что красного просто сварили. Но к Насте подходили оба варианта. Она была разной — и так отличалась от других. И мне это нравилось.

И все сложнее получалось отталкивать мысль о том, как буду обходиться без нее, когда отпуск закончится. Как буду отвыкать.

Настя уснула, повернувшись ко мне спиной. Ее простыня и подушка так и не понадобились — хватило моих. Еще одно «раньше я никогда не…» Никогда ни с кем не спал вот так — крепко обнявшись, прижавшись друг к другу всем телом. До сих пор Марьяна была единственной, с кем мы проводили ночи вместе. Но ей вот так спать не нравилось. Говорила, что тесно, жарко и неудобно. Что не может заснуть. Отползала подальше. Если б не Настя, я бы так и не узнал, насколько это здорово.

Полосы на потолке — свет просачивался с улицы сквозь щели жалюзи. Стрекотание цикад в саду. Запах Настиных волос. Тепло ее тела. Смешно сказать, мне было жаль засыпать. Хотя завтра нас ждал еще один день вместе. Еще целая неделя.

Всего одна неделя.

Поэтому и было жаль.


39

Настя

Машину должны были подогнать к девяти. Мы поставили будильники на восемь, но я проснулась раньше. Потихоньку выползла из постели, приняла душ, включила чайник. Заглянула в холодильник, прикидывая, что можно приготовить на завтрак. Очередь была Серегина, но я подумала, не все ли равно, если уж встала. К восьми, когда хором запищали телефоны, все уже было готово.

— Ого, — удивился он, продрав глаза. — Я же должен был.

— Да какая разница?

— И правда. Хотя напомнило один старый анекдот. Ты ко мне по-хорошему, и я к тебе по-хорошему. Знаешь?

— Что-то знакомое, — задумалась я. — Нет, не помню.

— Мужик решил убить жену. А чтобы не посадили — затрахать ее до смерти. В общем, очень старался. Вроде, все — умерла. И сам отрубился от усилий. Утром приходит в себя — жена ему в постель кофе несет. Ты, говорит, ко мне по-хорошему, и я к тебе по-хорошему.

Вот вчера его хохмочки мне нормально заходили, а сегодня немного в другом настроении проснулась, чтобы поддержать в том же ключе. Нет, все в порядке, но для активной пикировки нужен определенный настрой. Поэтому просто хихикнула вежливо, лишь бы обозначить реакцию. К счастью, он понял — не стал ни продолжать, ни выяснять, почему я не валюсь от хохота.

Когда мы спустились вниз, Милица, как обычно, подметала двор. Ответила на наше «доброе утро» и бросила в спину, довольно ядовитым тоном:

— Если вам больше не нужна вторая комната, могу вернуть за нее половину денег.

— Нет, спасибо, — ответила, не оборачиваясь, я. — Пусть будет как есть.

Сергей промолчал, только чуть сильнее сжал мою руку.

Ага, размечталась, коза. Чтобы ты оставила себе половину оплаты за неделю и сдала комнату за полную стоимость? Перебьешься. И вообще, сделай одолжение, держись от нас подальше.

Машина уже стояла рядом с лестницей. Белый маленький Опель не первой свежести. Двухдверный. Нет, я, конечно, не ждала, что это будет лимузин или джип, но табуретка?

Сотрудник арендной конторы, молодой загорелый парень, говорил по-русски свободно и без акцента — видимо, выходец из постсоветского пространства. Озвучил все необходимые инструкции, отдал документы и ключи и пожелал счастливого пути. Я села на пассажирское сидение, пристегнулась, подождала, когда Сергей вырулит на трассу, и только потом заметила ехидно:

— Значит, Жопель?

— Больше ничего с механикой не было. А на серпантине механика предпочтительнее.

Ага. Ничего не было. Ты фразу не закончил. Ничего не было в эконом-классе.

— А у тебя какая машина?

— Тойота, — чуть помедлив, ответил он, не уточняя модель.

Угу. Тойота. У Тойоты достаточно большие ножницы ценника. Ну ладно. Раз так…

— Послушай, Сереж, а может, уже хватит играть в Золушков?

— В смысле? — он бросил на меня короткий взгляд искоса.

— В том смысле, что ты мог позволить себе аренду приличной машины, но не сделал этого, чтобы не вводить меня в непосильные расходы. Скажешь, нет?

— Настя, нам обязательно это обсуждать? Я, кажется, просил…

— Подожди! — перебила я. — Думаю, обсудить не помешает. Давай сначала. Я сказала, что у меня зарплата тридцать тысяч. Это правда. Официальная белая зарплата в одном журнале. Только это далеко не единственный источник моих доходов. Не буду говорить точную цифру, но она шестизначная. Уверена, что у тебя не меньше. Меня обманул сам факт поездки в Черногорию и невозвратные билеты, которыми ты объяснил свое приглашение на сайте. Я знаю, сколько зарабатывают риэлторы в крупных городах, и….

— Если грубо, то от нуля до трехсот тысяч в месяц. И даже больше, — усмехнулся Сергей. — Как карта ляжет. Зависит от того, сколько удалось закрыть сделок, частный риэлтор или в агентстве работает. Разница в комиссионных примерно в два раза, зато у частного настолько же выше риски и меньше возможностей. Ну и от опыта, конечно, тоже зависит. Но это вообще не мой случай. Я начальник отдела экспертизы и сделки не заключаю. Получаю… да, шестизначный оклад и бонусы в зависимости от общей прибыли. Не помню, говорил или нет, что мы работаем в элитном секторе. Кроме того компания принадлежит моему отцу, так что…

— Понятно, — почему-то я даже не очень и удивилась. — Если честно, я подумала, что ты из тех риэлторов, которые чуть выше нуля. Поэтому и сказала про тридцать тысяч. Чтобы не вводить тебя в слишком большие расходы.

— Вот как… — пробормотал Сергей себе под нос и надолго замолчал, глядя на дорогу. А я наблюдала за тем, как он ведет машину.

Паршивца мне чинил автомеханик по имени Антон — совсем молодой парень с золотыми руками. Как-то он подвез меня до метро. Одну его фразу я запомнила накрепко и не единожды потом убеждалась в ее правильности. Люди, сказал он, за рулем проявляют всю свою сущность. То, что в обычной жизни, могут скрывать, на дороге вылезает со всей откровенностью. Достаточно посмотреть на то, как человек ведет машину и взаимодействует с другими водителями, чтобы понять, что он собой представляет.

Есть водятлы, рядом с которыми мечтаешь только об одном: добраться до пункта назначения живой. А с другими чувствуешь себя в безопасности. Вот с Сергеем было именно так. Вел он спокойно и уверенно, никому не мешая. Я засмотрелась на его руки на руле. На красивые мужские руки я обращала внимания не меньше, чем на другие части тела, которые обычно оценивают женщины. А если еще представить их в черных кожаных перчатках с обрезанными пальцами…

Неожиданный вопрос застал врасплох и заставил вздрогнуть:

— Ну, и на чем ты меня спалила? На номере в «Паласе»?

— Не только. По мелочам. Например, я более-менее представляю, сколько стоят твои трусы. Или еще упоминание Закинфа. А самое главное — требование не совать нос в твой кошелек. Не могу объяснить, но прозвучало… очень красноречиво.

— Ладно, это мы выяснили, — кивнул Сергей. — По крайней мере, теперь можно расслабиться и не так жестко контролировать расходы. Не хочешь перебраться в тот же «Палас»? Или тебе нравится троллить Милицу?

Вот ведь зараза! Какие-то вещи просекает на раз-два.

— Мне нравится гостиница. Тихо и уютно. Особенно если Лешик с Валечкой не будут рядом шастать.

— Окей, — он усмехнулся. — А кстати, какая у тебя на самом деле машина? Я думал, ты застеснялась тогда про Меган, а ты же просто соврала, да?

— Ну… да, — вынуждена была признаться я. — На Мегане ездить училась. А сейчас Порше. Кайен.

— Ни фига себе!

— Муж после развода оставил, — я словно оправдывалась, хотя если учесть, что сама затеяла разговор, в этом не было никакого смысла.

— Да? И кто у нас муж? — поинтересовался Сергей с интонацией министра-администратора из «Обыкновенного чуда».

- Был гендиректором кабельного телеканала, сейчас депутат Заксобрания.

— Не хухры-мухры…

А вот интонацию последних слов я поняла как-то не очень.


40