— Убью гада! — пообещала она, догоняя.

— Да! — я неожиданно развернулся и поймал ее сам. — Убей меня нежно, дорогая!

Можно было только догадываться, что думают люди на набережной. Хотя не наплевать ли?

Кажется, она решила потроллить меня по полной программе. На свету, когда уже сидели в кафе, я сообразил: на ней та же самая белая футболка, что и в первое утро. И точно так же без лифчика.

Черт!!!

— Ты это специально? — поинтересовался сквозь зубы.

— Что? — она возмущенно вскинула брови. Проследила мой пристальный взгляд, поняла, рассмеялась, закрыв лицо руками.

— Серый, тебя прет от сисек под одеждой без лифчика?

— Не просто под одеждой, — я не стал отпираться. — Под трикотажем. Еще как прет. Блин, как увидел тебя в первое утро…

— Так вот почему ты себя вел как клинический идиот!

— Ну… да. Наверно. А тебя с чего прет? Признавайся!

— Не скажу. У тебя этого все равно нет.

— Буду пытать, — пообещал я, наступив ей под столом на ногу.

— БДСМчик? — закатив глаза, фыркнула Настя. — Заманчиво, заманчиво. Ну ладно, ладно. Угадаешь с трех раз? Они такие, такие… черные… кожаные… Все, подсказки кончились.

— Туфли? Штаны?

— Нет! Хорошо, еще подсказка. Они… короткие. Ну?

— Трусы?

— Да ты извращенец, — она кинула в меня скомканной салфеткой. — Кожаные трусы! Сдаешься?

— Русские не сдаются!

— Тогда не узнаешь.

— Ну и кому хуже? — я пожал плечами, делая вид, что мне безразлично. — Ты ж с этого прешься, не я.

— Ну ладно, — проворчала Настя. — Скажу. Перчатки без пальцев. Мой фетиш. Когда на красивых мужских руках — просто улет.

— Хм… — я оценивающе посмотрел на свои руки. — Вроде, ничего так. И перчатки есть. Черные, кожаные. Без пальцев. С дырочками. Летом надеваю, если далеко ехать за рулем. Не догадался взять. Кто ж знал.


45

Настя

Когда я увидела его на сайте интернет-магазина, два дня не находила себе места. В черном варианте он выглядел как костюмчик для БДСМ, в темно-зеленом больше напоминал купальник, но все равно — чистое безумие. Да и стоил… на эти деньги можно было купить два самых дорогих экземпляра из моей коллекции или три-четыре попроще.

«Закажи и успокойся, — скривился Вовка, когда я с опаской показала ему фото. — Но учти, надевать будешь только дома. Не хочу, чтобы на тебя весь пляж пялился и фоткал тайком для инстаграма».

Я прекрасно понимала, что это просто хит моих бесполезных покупок. Вообще-то шопоголиком в общепринятом смысле назвать меня было сложно, но иногда какая-то вещь впивалась в мозг и зудела, пока я не сдавалась и не покупала. Чтобы тут же потерять к ней интерес. С зеленым купальником получилось иначе.

Он мне отчаянно нравился, и я не раз крутилась в нем перед зеркалом, представляя… всякое. Однако с практической точки зрения он был ужасен. Загорать в нем было нельзя, плавать тем более неудобно: нижняя часть забивалась в задницу, а ленты на животе некрасиво расползались. Фотографироваться для соцсетей? Но я никогда не выкладывала такие снимки. Шокировать пляж запретил строгий супруг. Даже использовать для сексуальных игрищ не получилось. Вовка сказал, что это, конечно, красиво, но снимается неинтересно и неэстетично, кучей скомканных тряпочек.

Зачем я вообще взяла с собой бестолковый купальник вместо любого из полутора десятков нормальных, — оставалось загадкой. Некое тайное предчувствие, когда поступками руководит вселенная, знающая обо всем наперед?

Вчера вечером, собираясь на пляж, я все-таки натянула его, и тут пришел Сергей. Судя по отвисшей челюсти и еще кое-каким недвусмысленным признакам, он был убит наповал. Но я не рискнула пойти так, переоделась в черный. Все же было еще довольно светло. А сегодня вдруг захотелось — чтобы только для него. Ну а дальше все потянулось цепочкой, одно за другим.

Бабушка Полина с детства вдолбила мне правило: после купания ни в коем случае нельзя оставаться в мокром. «Малый таз надо беречь», — говорила она, воздерживаясь от вульгарных, по ее мнению, «придатков» и «мочевого пузыря». Конечно, я не бежала переодеваться каждый раз, окунувшись в воду, сохла на солнце, но, уходя с пляжа, — обязательно. Да и не надевать же одежду на мокрый купальник.

Зайдя в кабинку для переодевания, куда еле-еле пробивался свет с набережной, я обнаружила, что забыла лифчик. Ну забыла и забыла. В конце концов, грудь у меня не пятого отвисшего размера, по пузу не хлопает. Но на Сергея подействовало похлеще порнокупальника. А уж когда он признался, что для него это такой же фетиш, как для меня перчатки…

Я словно стояла в бассейне на вышке, собираясь прыгнуть в воду. В детстве занималась немного, но не пошло, через год бросила. А вот ощущение запомнилось: и страшно, и тянет вниз. Знаешь, что сделаешь шаг, но оттягиваешь на несколько секунд.

— А вот теперь представь, — начала я тихо, поглядывая на него из-под ресниц, — что мы с тобой едем на машине. По лесной дороге. И ты в этих перчатках. И мы останавливаемся на поляне…

Для меня это была не просто какая-то… эротическая провокация. Я пыталась осторожно нащупать еще одну важную общую точку. Понять, есть она или нет.

Да, говорить о сексе не было для меня проблемой, но хотелось большего, чем просто комментировать процесс или расставлять вешки: так нравится, а так нет. Хотелось креатива.

Какие там детские сказки, Настя, может, тебе лучше порнороманы писать?

Первый раз я попробовала вербализовать свои эротические грезы в уши Никите. Тот игру не поддержал. То есть получилось так: мели, Емеля, послушаю, но от меня ничего подобного не жди. В одни ворота не хотелось. С Вовкой вышло еще хуже.

Это был наш медовый месяц на Бали. Райская природа, роскошное бунгало, буйный секс. И дернуло же меня за язык озвучить одну из своих фантазий, самых скромных.

«Это что, секс по телефону? — с холодной иронией поинтересовался супруг. — Настя, избавь меня, пожалуйста, от этой пошлости. Я что, тебя не возбуждаю или не удовлетворяю, если ты догоняешься подобными картинками, да еще и говоришь об этом вслух?»

Я пыталась объяснить, что все не так, что это совсем другое, но безуспешно. Ну а несколько скорострельных романов после развода и до обычных-то разговоров о сексе не дошли. Сейчас… я даже не знала, чего боюсь больше. Того, что Сергей меня не поддержит, или наоборот — что мы и в этом окажемся на одной волне.

— Настя, прекрати! — потребовал он, когда воображаемая машина остановилась на поляне и водитель заглушил двигатель.

Твою ж мать… Кто вообще придумал, что мужчинам интересны женские эротические фантазии? Твое дело, коза, лечь и ноги раздвинуть. А рот откроешь для минета.

Скинув пляжный шлепанец, Сергей под столом провел пальцем ноги по моей лодыжке.

— Ты же не хочешь, чтобы мы начали прямо здесь? — спросил, старательно разрезая кусок мяса в тарелке. — Советами замучают. Да еще и оштрафуют за непристойное поведение в общественном месте. Давай уже доедай, пойдем домой. Выясним, что мы там такого в машине на поляне замутили. Жаль только, что перчатки здесь, наверно, не купишь.

— А-а-а… ты мне про свое расскажешь? — осторожно поинтересовалась в конец обнаглевшая Настя, боясь поверить в то, что услышала.

— Про свои ужасные порнофильмы? — уточнил Сергей. — А ты правда этого хочешь?

— Хочу!

С трудом подавив смешок, он махнул официанту.

— Тогда, знаешь, давай не будем доедать, а заберем с собой.


46

Сергей

Когда у тебя по жизни облом идет за обломом, к этому привыкаешь и относишься как к чему-то нормальному и обыденному. Как будто так и надо. Кто-то везунчик с рождения, а у кого-то все через тернии — и вовсе не к звездам, а в полную задницу. Вытягиваешь вдруг счастливый билетик и не веришь. Потому что такое может произойти с кем угодно, но только не с тобой. Наверняка в этом прячется какой-то подвох.

Сложно было поверить, что вот так забросил старик в интернет невод и вытащил золотую рыбку. Сначала два дня хотел эту мерзкую тварь пристукнуть, а потом понял, что она и правда золотая. Именно такая, какая нужна. И что теперь с ней делать дальше? Неужели отпустить обратно в море?

Сказочные ассоциации в голову лезли не зря. После той порнографической Красной шапочки, которую мы разыграли. С воображением у меня все было окей, и представлял себе иногда такое, что мама не горюй. Но точно не то, что из секса можно устроить подобный балаган.

Настя уже спала, уткнувшись носом мне в плечо, а я лежал и вспоминал весь этот цирк-шапито на колхозном поле. И улыбался, как дурачок, глядя в потолок.


Все эти дни мы в основном ходили, держась за руки, а тут вдруг обнялись, и получилось так, словно две детальки лего вошли в пазы. И подстроились под шаги моментально, как в танце. Правда, моя ладонь тут же сползла с ее талии ниже. Так и шли до самой гостиницы.

А там творился локальный дурдом. С третьего этажа раздавались вопли: ругались Лешик с Валечкой. Дверь той комнаты, откуда они перебрались наверх, была открыта: Милица разговаривала с незнакомой парой слегка за сорок. Мы с Настей переглянулись: не дай бог новые соседи окажутся такими же настырно дружелюбными. Но те, увидев нас, сдержанно поздоровались по-английски, не выказав никакого интереса. Уже неплохо.

— Главное, не стони громко, — шепнул я Насте на ухо, и сразу же ее когти впились мне в бок. Ну да, если что, я щипал ее за попу, а она пыталась выдрать мои внутренности.

— Ко мне придешь?

Кивнув, Настя пошла к себе. Я повесил в сушилку мокрые плавки и услышал, как наверху бахнула дверь — весь дом затрясся. Кто-то ссыпался вниз по лестнице. Выглянув в окно, я успел увидеть, как на Лешика сверху обрушился водопад.