— Хочу, — загорелась я. — А ты в Италии не был в таком гроте? На Капри? Действительно невероятное зрелище.

— Нет. Тогда давай пообедаем и зайдем в экскурсионное бюро.

— Вам повезло, на послезавтра остались два последних места, — сказала симпатичная толстушка в турбюро. Разумеется, по-русски. — А потом только на четвертое число. Обязательно возьмите наличные евро. С пляжа Жаница в грот везут на моторных лодках, расплачиваться будете на месте. Ну и сувениры если купить.

— Ты иди домой, а я до почты добегу, наличку сниму в банкомате, — предложил Сергей, когда мы вышли. — У меня почти не осталось.

— Хорошо, — согласилась я. — Купи мне открытку с Петровацем, я себе домой отправлю.

В гостиницу входила не без дрожи. Очень не хотелось снова наткнуться на Милицу, а тем более на Лешика с Валечкой. Но повезло, обошлось. Повесив купальник и полотенце в сушилку, взяла ноутбук и вышла на балкон. Открыла страницу «Аурелии» на Букинге и задумалась.

Запал прошел. Решила, что оставлю отзыв как обычно — после возвращения. Только о самой гостинице, не касаясь ее хозяйки. Покачавшись на стуле, со вздохом зашла в файл с набросками статьи, написала немного про Которскую крепость, Ловчен и Бар, потом вернулась к началу. Перечитала — и закрыла ноут, зябко передернув плечами. Хотя балкон после обеда был на самом солнцепеке.


[1] Отсылка к песне группы "Наутилус Помпилиус" "Ален Делон не пьет одеколон"


56

Сергей

— Держи, — я протянул Насте три открытки с видами. — Не знал, какая понравится. Можешь одну мне отправить.

— Хорошо, — кивнула она. — Адрес только напиши.

Это был импульс. И не слишком умный. Светить свой домашний адрес перед человеком, с которым знакомы без году неделю, когда перспективы дальнейших отношений в тумане — так себе идея.

Достав из сумки ручку, я надписал одну из открыток и отдал обратно.

— Крылатское, — пояснил, заметив, что она посмотрела на адрес.

— Мне это ни о чем не говорит. Замкадье?

— Ну ты точно Москву не знаешь, — если б я что-то ел, наверняка подавился бы от возмущения. — Нет, внутри МКАДа. Вполне приличный район. Про Рублевку хоть слышала? Так это недалеко.

— Не знаю, — согласилась Настя. — И как-то не особо хочу знать. Своя или снимаешь?

— Своя. В ипотеку взял. Брату родители купили квартиру, когда женился. А мне сказали: мол, ты женишься — и тебе купим. Но я ждать не стал. В принципе, за съемную почти столько же платил. А ты где в Питере живешь? Далеко от центра?

— Ну как сказать? — она почесала открыткой нос. — Не в центре, но и не на окраине. На Крестовском острове. До Дворцовой площади минут двадцать на машине, если без пробок, конечно. Тоже приличное место.

— Кажется, я Питер знаю лучше, чем ты Москву, — хмыкнул я, сев рядом с ней на кровать. Отобрал открытку, положил на тумбочку. — Очень такое приличное место. Это ведь там стадион газпромовский? Был в прошлом году, на чемпионате мира по футболу. Когда наши с египтянами играли.

— Да, там, но я с другой стороны, — Настя пододвинулась поближе, потом еще немного. — А ты, оказывается, фанат футбольный? Только не говори, что за «Спартак» болеешь, я этого не переживу.

— Еще чего! — положив руку ей на колено, я поглаживал ямочки с двух сторон. — «В мире нет еще пока клуба лучше ЦСКА»!

— «И в России, и в Европе кони вечно будут в…»

— Эй, полегче! — я надавил пальцами с двух сторон колена и тут же получил основательного пинка по голени.

— Ах, так? Драку заказывали?

Перекатив на живот, я стиснул коленями ее бедра. Прижал руки к покрывалу, наклонился и спросил на ухо:

— Ну так что там насчет коней, бомжара болотная?

— «Сине-бело-голубой победит «Спартак» любой. А команду ЦСКА разорвет, как два носка», — проскандировала она, пытаясь вырваться.

— Ну все, конец тебе, Настя!

— Конец — это в каком смысле? — невинным тоном уточнила она.

— В любом. Только давай для разнообразия помолчим немного?

Ей все-таки удалось вывернуться. Перевернулась на спину, закинула руки за голову. Улыбка совершенно шальная. Ну вот она я — делай со мной что захочешь. Молча. Чтобы вложить все, что хочется сказать, в одни только взгляды и прикосновения. Не рассеиваясь ни на что.

После обеда эта сторона дома была в тени, да еще и жалюзи опущены. Когда я раздел ее, в полумраке показалось, что кожа мерцает. Морская вода оставила на ней горьковато-соленый привкус, похожий на тонкую приправу. И у испарины в ложбинке ее груди был точно такой же вкус. Проводя губами, языком, пальцами, я повторял все линии ее тела, все изгибы. Как будто рисовал картину, добавляя один штрих за другим. Настя тянулась навстречу, прерывисто дыша. Говоря без слов: так, еще.

Хотелось задержаться в каждом мгновении, продлить его, прочувствовать полно и глубоко. Запомнить…

Почти на самом пике вдруг всплыло, как утром она протянула мне ягоды на ладони и я собирал их губами. Настолько ярко и остро, что уже не мог сдерживать себя, дожидаясь ее. И это было досадно. Кончить одновременно — словно войти в резонанс, усиливая удовольствие друг друга. Наверно, мой стон подстегнул ее, и Настя тут же догнала. И ее дрожь вернулась ко мне эхом…

Потом мы лежали, обнявшись, то лениво и расслабленно ласкали друг друга, то проваливались в дремоту.

— У тебя и роза, наверно, есть? — пробормотала она сонно. — Красно-синяя? Ты в ней футбол по телику смотришь? Или на стадио ходишь?

— На стадио! — передразнил я. — Это вы так на болоте говорите? Нет, в спортбаре. Без розы. А ты?

— Сейчас вообще не смотрю. Только так, номинально за «Зенит» топлю. А вот было мне лет пятнадцать-шестнадцать, ходила с папой на стадион. Он хоть и не коренной питерец, но ярый болельщик. Знаешь, такой, вроде, спокойный, мягкий. Зато на играх заводится! Вопит, свистит, ногами топает, кричалки орет, как школьник. А я в Малафеева тогда была влюблена. Вратаря.

— Вот-вот, девчонкам не футбол нужен, а футболисты, — поддел я.

— Ну и что? — Настя пальцем ноги почесала мне пятку. — Футболисты — ребята плечисты. Хотя в голове у них, наверно, полный караул… Не удивительно, если ею мяч постоянно отбивать. Кстати, не только девчонкам. Нужны. У меня приятельница на работе, спортивная журналистка, в прошлом году в хорватского вратаря влюбилась. Взрослая тетка. Все переживала, что хорваты на чемпионате в Питере не играли. Наверняка нашла бы возможность подобраться поближе. Хотя вполне так серьезная женщина.

— На работе? — удивился я. — Ты же говорила, что на фрилансе?

— Ну… — протянула после заминки. — И на фрилансе тоже. А трудовая у меня в одном журнале работает.

Показалось, она что-то недоговаривает, но выяснять не стал. Захочет — расскажет. Нет — ну и не надо. Да и вообще разговаривать сейчас особо не хотелось. Вот так просто лежать рядом, чувствовать ее тепло. Никуда не торопясь. Вечерний загар мы уже упустили за более приятным занятием. А искупаться можно было и попозже, перед ужином.

Ощущение жизни, поставленной на паузу…


[1] Кони — пренебрежительное название футболистов и болельщиков ЦСКА. Бомжи, болотные — "Зенита". Роза — фанатский шарф цветов клуба. Сине-бело-голубой — цвета "Зенита", красно-синий — ЦСКА


57

Настя

А ведь я едва не спалилась, упомянув коллегу по работе. Можно было потянуть за этот хвостик и вытащить все. И он, вроде, даже потянул, но тут же бросил. Ну работаю я в каком-то журнале, ну и что? То ли это было ему неинтересно, то ли неинтересно именно в тот момент.

Был шанс осторожно размотать этот клубочек и признаться насчет статьи. Возможно, Сергей разозлился бы, а может, наоборот посмеялся. И мы вместе подумали бы, как выйти из этой ситуации. Но момент был упущен, и поднимать эту тему снова, без повода, я не рискнула.

На море мы все-таки мы собрались, но в промежуточном варианте. Загорать было уже поздно, а окунуться по-быстренькому и пойти ужинать — рано. Поэтому решили отправиться на городской пляж, поплавать часик и опробовать самый дорогой ресторан на набережной («ну надо же поставить галочку в списке!»).

Я крутилась перед зеркалом в белом купальнике и страдала, потому что освещение в комнате не позволяло как следует оценить степень загара. Сергей лежал на кровати и с любопытством наблюдал за моими кривляниями.

— По-моему, просто супер, — вынес он свой вердикт. — Секс-бомб!

Купальник действительно зрительно увеличивал грудь, а заодно четко резал бедра по горизонтали, придавая им объема и подчеркивая талию. Фигура выглядела очень даже соблазнительно, в противном случае я бы его не купила. Дело было не в этом.

— Он подходит только под загар, иначе некрасиво, — возразила я, хотя и отметила комплимент. — Беру каждый раз с собой как маркер. Достаточно уже или нет. Обычно к концу отпуска можно надеть. А сейчас не могу понять, свет тут такой бестолковый.

— Ну ты и так загорела больше, чем я, — Сергей на четвереньках подобрался к краю кровати, дотянулся до меня и заглянул под резинку трусов, чтобы сравнить разницу между спиной и попой — как будто не видел десять минут назад. А заодно поцеловал симметрично по обе стороны копчика. Туда, где ямочки. — Я вообще плохо загораю. Сначала обгораю, потом облезаю и остаюсь немного темнее, чем был.

— Это ладно, — я вернула трусы на место. — К тому же ты сюда приехал уже с загаром. А вот была у меня натурально рыжая подруга, та вообще не загорала. Только обгорала.

— Была? И что с ней стало?

— Ничего, — ответила я спокойно. — Живет себе припеваючи. С моим мужем.