Первую остановку сделали в городке Херцег Нови, похожем на Петровац, только расположенном сплошняком на крутых лестницах. Обойти его за час было нереально, мы и не пытались. Вскарабкались на какую-то башню, прогулялись по набережной и выпили кофе.

— Мне кажется, здесь не должно быть жирных людей, — заметила Настя. — Весь город как сплошной степ-зал.

Дальше пейзаж стал скучным. Или, может, глаз подустал от красивой, но однообразной картины, которую портили ржавеющие корабли на приколе и пробуренные в скалах доки для подлодок, давно заброшенные. Мы больше смотрели друг на друга, лениво разговаривая обо всем, что приходило в голову. Была в этом какая-то особая прелесть. Солнце, море, соленый ветер, якобы случайные прикосновения, вполне пристойные — мы же на людях!

Когда «Весна», миновав три опорные крепости, вышла из бухты, море стало совершенно безумного сине-зеленого цвета, я и названия такого не знал. Ветер пробирал насквозь, несмотря на яркое солнце. И в этом тоже было маленькое — или даже немаленькое! — удовольствие: обнять Настю покрепче и согревать собою. Чувствуя при этом ее тепло.

— А я рада, что так все получилось, — сказала она, глядя куда-то на поросшие деревьями горы. — У нас. Иногда не знаешь, где найдешь… — тут она запнулась, потому что продолжение «где потеряешь» все портило, но вывернулась: — Где что найдешь. Хотя сначала была в полном ужасе. Вот ведь, думала, вляпалась.

— Я помню…

От ее волос пахло чем-то свежим, прохладным, как морская вода. Они щекотали нос, я чихнул. Настя, повернувшись, сказала тихо:

— Будь здоров! — и, едва касаясь, провела пальцами по щеке.

Я поймал их, прижал ладонью. Это был какой-то… особенный момент. Как будто все вокруг замерло в ожидании.

— Прошу прощения…

Вздрогнув, Настя отдернула руку. Рядом стоял парень, разносивший напитки, с блокнотом.

— Вы будете заказывать обед?

Словно выдернули в другую реальность. Какой обед? Зачем обед?

Выяснилось, что обед будет на обратном пути, после Голубого грота. Выбор оказался невелик: рыба, пицца или чевапчичи. Видимо, все из замороженных полуфабрикатов. Пиццы мы за последнее время наелись по уши, решили взять чевапчичи. Выдав нам бумажные номерки, официант исчез.

— Проза жизни, — вздохнула Настя. — Куда без нее?


61

Настя

Не знаю, откуда вдруг взялась эта уверенность, что все будет хорошо. Что он тоже хочет быть со мной и скажет об этом. Пусть не сейчас, но обязательно скажет. Откуда? Из этого ослепительно яркого дня — моря, солнца, неба и воплей чаек. Из тех взглядов, которыми мы обменивались. Из того, как он обнимал меня, когда я замерзла на ветру.

Решив для себя насчет своей несчастной статьи, я перестала бояться. Перестала сомневаться, что у этого сумасшествия может быть продолжение. Что-то обязательно будет. Не хотелось заглядывать далеко вперед — но все точно не закончится через два дня. Конечно, живи мы в одном городе, было бы намного проще, но все-таки не другой конец света.

Экскурсовод долго и нудно бубнил о фортах на островах, мимо которых мы проплывали… ладно, проходили. Форты были унылыми, и даже разноцветные граффити не спасали картину.

— Жаница — лучший пляж Черногории, — перешел он к более веселому. — Добраться туда без машины сложно, уехать тоже. Мы остановимся там на полтора часа. Кто опоздает, будет сутки ждать следующий корабль.

Пляж действительно выглядел очень даже симпатично, многие остались там загорать и купаться. Желающих попасть в Голубую пещеру набралось на две прогулочные лодки. Сидели вдоль бортов тесно, но было весело. Кто бы сказал, от чего это зависит. Иногда соберутся люди в группу на ту же экскурсию, но каждый сам по себе. А иногда наоборот — как будто магнитные опилки мгновенно слиплись. Какая-то пусть и кратковременная, но общность. Почти команда.

Ветер стал еще крепче, лодки основательно бултыхало, и я пожалела, что не взяла с собой что-нибудь теплое, ветровку хотя бы. Руки покрылись гусиной кожей, волоски на них встали дыбом. А ведь на обратном пути после купания будет еще холоднее. Не простудиться бы, было бы обидно.

— Замерзла? — Сергей обнял меня за плечи, и я прижалась к нему, как до этого на корабле. — Подожди, у нас же полотенце есть.

Он вытащил из пляжной сумки, стоявшей в ногах, туго свернутое в рулон полотенце. Развернул, набросил на меня. Не очень большое, но все лучше, чем ничего.

Как ни вглядывалась я в скалы, а грот заметила, только когда лодки начали разворачиваться, чтобы зайти в него. Причем пришлось подождать, пока не освободят место предыдущие. Показалось, что плывем прямо в скалу. Навес прошелестел, задев низкий вход. Однако внутри было неожиданно просторно, своды пещеры уходили далеко вверх.

— Какая красотища! — ахнула я, вцепившись в руку Сергея.

Вода невероятно яркого голубого цвета словно светилась, бросая отблески на стены. От этого зрелища захватывало дух. Да, понятно было, что никакой мистики, чистая физика, таким вот образом преломляются лучи света, падая через отверстия в скале. Но это ничего не меняло. Ощущение чего-то таинственного, волшебного становилось все сильнее. И хотя я уже видела подобное на Капри, сейчас все воспринималось совсем иначе. Может, потому, что была по уши влюблена и это чудо оказалось созвучным тому, что происходило у меня в душе.

Лодки медленно обошли пещеру вдоль стен и встали на максимальном расстоянии друг от друга, освободив место для купания. Пока я раздевалась, складывая одежду на скамью, Сергей уже оказался в воде. У другой лодки сзади была лесенка, у нашей — нет. Тетки садились на край и сползали вниз ногами, но выглядело это не слишком красиво. Я — как самая умная! — прыгнула с высокого борта, ушла с головой, но Сергей тут же меня подхватил.

Мы целовались в этом колдовском сиянии, на нас смотрели все кому не лень, но нам было все равно.

— Фантастика! — простонала я, растеряв от восторга весь свой журналистский запас слов.

— Желание загадала? — спросил он на ухо.

Какое еще у меня могло быть желание? Сейчас — всего одно. Чтобы мы были вместе! Но вслух я этого не сказала. Только подумала: интересно, а что загадал он? Может, то же самое?

— Думаешь, сбудется?

— Должно.

Это прозвучало с такой убежденностью, что мне стало жарко, хотя вода в тени пещеры была прохладной.

Впрочем, ни одно волшебство не длится долго, и это парение в голубом свете исключением не стало. Снаружи раздался гудок: следующая партия ждала своей очереди. Как нам сказали, вода в гроте сверкает так не постоянно, а всего несколько часов в день, когда солнечные лучи падают в воду под определенным углом. Поэтому всем надо было успеть.

Забравшись в лодку, что тоже оказалось не самым простым делом, все начали вытираться, одеваться, толкаясь и мешая друг другу, но — странное дело! — никто не раздражался и не ворчал. Сергей как следует растер меня и натянул поверх моей футболки еще и свою, а сам накрыл плечи влажным полотенцем.

— Ну здрасьте! — возмутилась я. — Так не пойдет!

— Молчи, женщина! Уж лучше я заболею, и ты будешь за мной ухаживать. Будешь?

— Буду, — рассмеялась я. — Но лучше не надо.

Даже в двух футболках и в тесных объятьях за полчаса до Жаницы я закоченела так, что едва не стучала зубами. Что толку, если под футболками мокрый купальник. Едва поднялись на «Весну», сразу переоделась в туалете, но помогло не особо. Хорошо хоть после обеда удалось захватить два лежака на верхней палубе. Солнце немного подернуло дымкой, и было не слишком жарко, а ветер, когда снова зашли в бухту, стал не таким сильным.

Та сторона, по которой мы шли обратно, была намного красивее, и я опять фотографировала все подряд, но эти впечатления словно скользили по поверхности: главное место было занято гротом. Сергей что-то читал мне из телефона про искусственный остров Богородицы-на-Рифе, остров Мертвых, города Пераст и Доброту, но я слушала краем уха.

Около шести вечера корабль пристал в порту Котора. У нас оставалось еще полтора часа до автобуса, но бродить по городу в третий раз не было ни сил, ни желания. Найдя кафе поприятнее, мы просидели там все это время. А когда собрались уходить, у меня резко потекло из носа и заболело горло.


62

Сергей

— Женщина, признайся, ты сделала это специально?

— Что специально?!

Настя возмущенно вытаращила глаза, поморщилась и в очередной раз попыталась прокашляться. Мама всегда ругалась: «Что ты перхаешь, как овца, всю глотку обдерешь».

— Испугалась, что придется за мной ухаживать в последние дни отпуска и терпеть мои капризы. И поэтому заболела сама. Кто первый встал, того и тапки.

Разумеется, когти в печень. Надо будет новые визитки себе заказать. «Сергей «Прометей» Картунов».

— Рыба моя, у тебя лекарства какие-нибудь есть? Или в аптеку бечь?

— Чего в аптеку? Бечь?! — фыркнула она. — Бабушка моя так говорила. Белгородская. И я подцепила. А питерская ругалась: мол, так нельзя. Хотя сама говорила «крэм» и «музэй». Но это типа интеллигентно, а всякие «бечь» и «ляжь» — фу-фу-фу. Они вообще друг друга терпеть не могли, хотя никогда не ругались. А лекарства есть, не волнуйся.

— Здрасьте вам через окно, не волнуйся! Буду волноваться. И попробуй мне запретить.

Настя вздохнула — тяжело, но не без удовольствия! — и потерлась лбом о мое плечо.

В гостинице я загнал ее в постель, заставив надеть свои теплые носки, и пошел к соседям, которые, разумеется, так и не вернули взятый в долг сахар. Пришло время отдавать с процентами.

— Простите, пожалуйста, — спросил с неотразимой улыбкой ласкового вампира, — у вас не найдется немного крепкого алкоголя? Моя девушка простудилась, хочу ей ноги растереть.