Ничего, говорила я себе, ничего, все пройдет. Новое место, новые впечатления…

Генка встретил меня на здоровенной красной Каравелле, вполне подходящей для долгих путешествий.

— Километров семьдесят ехать, — сказал он, чмокнув меня в щеку и закинув в багажник чемоданы. — К обеду будем. Пойдем в ресторанчик, заодно тебе все покажу.

— Послушай, а Вера… — я запнулась, думая, как лучше сформулировать. — Она ведь знает обо мне? Ну, что мы?..

— Знает, конечно, — усмехнулся Генка. — Боишься, что будет ревновать? Не думаю. Если только совсем немножко, но это на пользу. И все равно не скажет. Ни мне, ни тебе.

Вера, стильная худощавая брюнетка, приняла меня сдержанно, но никакой враждебности я не почувствовала. Показала все в доме, рассказала, как чем пользоваться, где что покупать. Ресторан, куда мы пошли обедать, был так сильно похож на «Pod lozom», что защемило в груди. Да и вообще… Царево, маленький аккуратный городок, скорее, даже поселок, ни капли не напоминал Петровац, больше окрестности Сочи, но солнце, тепло, море… И был момент, когда я испугалась, что сделала ошибку. Что вместо того чтобы успокоиться, буду мучиться еще сильнее. Но потом разговор за едой как-то отвлек, и стало легче.

После обеда мы обошли весь центр, спустились на городской пляж, выпили кофе в маленьком кафе.

— До конца сентября еще можно купаться, — сказала Вера. — Потом уже будет прохладнее.

Вечером мы долго сидели на веранде за вином с сыром, а следующим утром я проводила их и осталась одна.

Ощущения были странными. Все отличалось от того, как я себе представляла. Ну да, юг, море, солнце, работать не надо, но первую неделю чувствовала себя не в своей тарелке. Как ни крути, была в гостях в чужом доме, да еще в отсутствие хозяев. Поэтому даже в гостиную сначала почти не заходила, курсировала между своей комнатой, кухней и верандой, где под стрекотание цикад проводила долгие теплые вечера. Моря оттуда видно не было, но я довольствовалась тем, что оно в двух шагах. В гости ко мне повадился приходить соседский серый кот — тоже компания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Потом все вошло в определенный ритм: ленивый, расслабленный. Я ходила на пляж, много гуляла, подолгу сидела в маленьких кафешках. Все действовало умиротворяюще: море, пахнущий солью и йодом ветер, короткие теплые ливни. И я уже начала думать, что действительно все пройдет и забудется, но ошиблась.

Как-то утром меня разбудил шум дождя, напомнивший о том дне, который мы провели в постели, и шаткого равновесия как не бывало. Я скучала по Сергею, с каждым днем все больше и больше. Сколько раз тянулась к телефону — позвонить или написать, но что-то останавливало. Если б он простил меня, разве не позвонил бы сам? Я представляла, как он сбрасывает мой звонок, а потом закидывает номер в черный список, и с трудом сглатывала ком в горле. Хотя… наверняка давно уже закинул.

И все-таки каждый день открывала нашу переписку в Воцапе и смотрела, когда он заходил. Потом в Контакт на его страницу. Но с конца августа там не появилось ни одной новой записи. И вдруг глаз зацепился за дату рождения.

Девятое октября… уже скоро.

И словно вспышка: я напишу и поздравлю. Нет, позвоню. И если все-таки ответит, это то, с чего можно начать разговор. Так будет легче.

Теперь мне было чего ждать. И даже если он не захочет со мной разговаривать — это, по крайней мере, определенность. И я буду знать, что попыталась.

Между тем, прошло уже три недели с моего приезда, но я так и не написала ни строчки. В голове было… сказочно пусто. Если, конечно, не считать мыслей о Сергее. Каждый день я открывала вордовский файл, а когда закрывала, в нем по-прежнему было ноль килобайт. Пыталась придумать что-то во время прогулок и на пляже, вспоминала сказки, которые сочиняли когда-то с отцом, рассматривала его отсканированные рисунки. Ничего не помогало. Муз, как мы говорили в редакции, кутил где-то с блэкджеком и шлюхами.

Наконец настало девятое октября — солнечное, теплое. А мне было так страшно, что мерзли ноги. Я брала телефон, но никак не могла решиться. Прошел обед, наступил вечер. И я поняла, что если не позвоню сегодня, не сделаю этого никогда. И буду потом жалеть. Может быть, всю жизнь.

Ну же, овца! Давай!!!

Сергей ответил не сразу, когда уже хотела нажать на отбой. И сама не узнала свой дрожащий голос.

Говорила в основном я, а он отвечал односложно. И было непонятно, то ли рад моему звонку, то ли наоборот не знает, как вежливо от меня отделаться. Но тогда зачем вообще ответил?

— Сереж, я отказалась писать ту статью.

— Да, я знаю…

— И меня уволили.

— Правда?

— Я сейчас в Болгарии. Одноклассник предложил пожить в его доме до Нового года.

— Да? Где?

— В Царево. Недалеко от Бургаса.

Он молчал, и я не знала, что еще сказать. Слезы закипали на глазах. И все же сделала последнюю попытку. Глупее не придумаешь: спросила, как у него дела.

— Нормально.

Снова повисла пауза. Надо было заканчивать. И вдруг вырвалось, само собой:

— Я очень по тебе скучаю…

— Настя…

Это прозвучало так… безнадежно, что нервы сдали.

— Извини, Сереж, — быстро сказала я, из последних сил пытаясь не разреветься, — просто хотела тебя поздравить. Счастливо!

Положив телефон на тумбочку, — и как только удержалась, чтобы не швырнуть об стену? — рухнула на кровать и разрыдалась в голос. Наплакалась всласть и уснула, даже не раздевшись.

Утро пришло ничем не мудренее вечера. Лежа на кровати, я тупо пялилась в потолок. Ближе к обеду кое-как встала, умылась, сварила кофе.

Ничего, и это переживу. Теперь хотя бы все ясно. И на что только надеялась, дура?

Вышла с чашкой на веранду, села в шезлонг. Пришел кот, помурчал, потерся об ногу, улегся рядом. Наверно, я впала в какое-то оцепенение, потому что не сразу услышала телефонный звонок.

Да оставьте вы меня все в покое. Единственный человек, с которым я хотела бы разговаривать, все равно не позвонит.

Телефон не сдавался. Умолк и завопил снова. Я подумала, а вдруг это Генка. Или дома что-то. Встала, зашла в комнату.

Сергей?!

Да ладно!

— Настя, ты там умерла, что ли? Третий раз звоню. Слушай, я тут стою, на табличке написано «улица Михаил Герджиков». Дальше куда ехать?

— Что?! — я не поверила своим ушам. — Ты здесь?

— Ну если нет другого Царево, то здесь. Слушай, я ночь не спал, с двумя пересадками, навигатор тупой еще…

— Сереж, поезжай прямо по этой улице до развилки и налево. И пока меня не увидишь.

— Ладно, давай.

Я выскочила на веранду, зачем-то схватила на руки кота, стиснула так, что тот мявкнул и начал вырываться, чмокнула в нос. Отпустила и помчалась по дорожке к калитке.


76

Сергей

— Ну привет, Красная шапочка!

Открыла один глаз, проворчала что-то, закрыла обратно. Подобралась еще ближе, хотя и так теснее не придумаешь. Мягкая, теплая, сонная, помятая. Самая лучшая!

Не глядя нашарила что-то под собой, вытащила. Посмотрела, моргая, на перчатку, рассмеялась.

— Здорово, Серый волк из конюшни Макларен. Только это уже смахивает больше на Принцессу на горошине. Всю ночь не спала. Что-то мешало.

— Не это случайно? — я сдвинул ее руку в правильном направлении, под одеяло.

— Ну… это точно не горошина, — сделала вывод, как следует изучив на ощупь.

— Насть, если б не ты, мне бы и в голову не пришло, какой бесстыжий разврат можно выудить из невинных детских сказок.

Мурлыкнула, потерлась носом о шею.

— Если б не ты, мне бы и в голову не пришло, что бесстыжий разврат может быть таким классным. Мне очень нравится с тобой заниматься… бесстыжим развратом.

— Представляю, какие ты тут сказки пишешь.

Что-то не то ляпнул? Только что светилась вся — и вдруг словно пригасла.

— Насть?

— Ничего я тут не пишу. Вообще ничего. Не пишется.

Я даже не знал, что сказать. Видимо, это для нее было очень важно. «Не расстраивайся, напишется»? Да глупо как-то. Просто обнял покрепче.

— Ну что, вставать будем? — спросил, помолчав.

— Чего?! — возмутилась она. — Это куда еще вставать? Ни фига подобного! Считай, что ты у меня в рабстве, Волчара.


Я так ждал, что она позвонит, а когда услышал ее голос, впал в настоящий ступор. Пытался сказать что-то, спросить, но язык не слушался.

Идиот, говори, что тебе плохо без нее, что хочешь ее увидеть!

Столько всего я хотел бы ей сказать, а вместо этого вымучивал жалкие односложные ответы. Пока не услышал — дрогнувшим голосом: «Я очень по тебе скучаю». Словно очнулся. И уже начал было говорить, что одно ее слово, и я приеду, но она попрощалась и отключилась.

Хотел перезвонить, но вдруг подумал: зачем? Ни к чему было это самое одно слово, она и так уже все сказала.

— Пап, извини, мне нужен отпуск. У меня еще две недели осталось.

— И не думай даже, — возмутился отец. — После Нового года пойдешь.

— Нет, па. Это уже за следующий год будет. Мне надо сейчас. С завтрашнего дня. Очень надо.

Он хотел возразить, но осекся, видимо, почувствовав что-то в моем голосе.

— Ну… хорошо. Куда-то едешь?

— Да. В Болгарию. Спасибо, пап.

Я не стал ждать, пока он начнет интересоваться деталями, попрощался быстро и нажал на отбой. И сразу же полез в интернет. Единственный прямой рейс в Бургас уже был днем, а следующий только через два дня. С одной пересадкой — утром, двадцать пять часов. Нашел с двумя — в Лондоне и Стамбуле, всего четырнадцать. Ну что ж, бешеной собаке семь верст не крюк. Хоть через Антарктиду. И успевал в «Шереметьево» впритык, полчаса на сборы. Главное — в пробке где-то не застрять.