— А почему было не поехать одному и не найти кого-нибудь на месте? Ах, да, билеты же пропадали.

— Ты всегда такая ядовитая? — спокойно поинтересовался он, но я могла на что угодно спорить, ему явно хотелось дать мне хорошего пинка.

— Всегда.

— Тогда понятно, почему тоже искала себе попутчика в сети.

Я поперхнулась хлебной крошкой и закашлялась до слез. Сергей молча наблюдал. Дождался, когда все закончится, взял из вазочки салфетку, протянул мне. И продолжил, абсолютно без эмоций:

— Я даже спрашивать не буду, почему ты поехала со мной. Какая, собственно, разница? Все уже произошло, мы здесь. Впереди почти две недели отпуска. Можем шипеть друг на друга и злиться, а можем попробовать наладить мирное сосуществование. У нас не будет жаркого курортного романа, но в этом тоже есть свой плюс. Приятно проведем время и расстанемся без сожалений. Никаких драм и страданий. Не знаю, как у тебя, а у меня такое было. Потом целый месяц казалось, что упустил счастье всей жизни.

Я взглянула на него едва ли не с интересом. Нет, нравиться больше он мне не стал и по-прежнему действовал на нервы, тут ничего внезапно не изменилось. Но стоило признать, рациональное зерно в его словах имелось. Какой смысл психовать, если уж подписалась на эту авантюру. Похоже, он тоже вполне адекватный товарищ, а страсти-мордасти мне как раз и не нужны. Хорошо, конечно, когда на море сплошная романтика-эротика, но точно не в этом случае.

— Ну что, идем? — спросил Сергей, подождав, пока я допью кофе. — Милица должна отнести наши паспорта в полицию для регистрации, но нам лучше пойти с ней. Не стоит отпускать документы в автономное плавание. И там почта где-то по пути, а рядом банкомат. Чтобы ты наличку могла с карты снять.

— Хорошо, — согласилась я. Не все ли равно, что делать. Не в номере же сидеть. — Может, потом до моря дойдем? Посмотрим, где оно и как лучше на пляж ходить. Вчера гроза такая жуткая была, сегодня вряд ли будем купаться. Если только к вечеру. Думала, умру со страха, пока сюда доехала. В самую-самую попала. А кстати, что с тобой-то случилось? Почему на самолет опоздал?

Мы шли обратно к дому и вполне мирно разговаривали. И я даже ему искренне посочувствовала — обидно получилось с ключом. Потом Милица повела нас в полицию, по пути рассказывая, какими тайными тропами лучше ходить на полудикий пляж и по каким улицам на городской, у набережной.

— Там всегда народу много и надо брать лежаки, — говорила она, и я едва успевала за ее очень беглым английским. — Можно и на подстилке, но только по краям. Зато песок. И дно чистят от морских ежей. А дикий пляж называется Лучице, там камни, но очень красиво. От полиции как раз к нему ближе. Я покажу, как дойти. Посмотрите, где больше понравится.

Сергей пошел с Милицей в полицию, я сняла с карты деньги, дождалась, пока они вернутся, тут же расплатилась за номер.

— Ну что? — спросил он, когда Милица, показав нам дорогу к морю, ушла. — На пляж?


10

Сергей

Милица назвала Лучице диким пляжем, хотя это было не совсем так. И лежаки с зонтиками, и прокат всякого инвентаря, и кафе — все имелось. Но выглядел он действительно диким. Как будто и не было рядом городка, который скрывали выступающие в море горы. Небольшая бухта с отчаянно сине-зеленой водой. Это вам не Крым и не Кавказ. Не Черное море — Адриатика!

Гроза и шторм здорово взбаламутили воду. Длинные языки волн захлестывали гальку и песок почти до самой подпорной стенки, оставляя притащенный с собой мусор. Рабочие собирали граблями водоросли, пахнущие йодом. Желтые флаги запрещали купание, но у дальних скал в воде виднелось несколько голов. Загорающих тоже было немного — ветер, да и солнце тусклое, подернутое пеленой перистых облаков, обещавших очередной дождь. Прогноз на ближайшие две недели сулил кратковременные дожди едва ли не каждый день. Кто бы сомневался!

Настя, сняв сандалии, бродила по берегу, наклонялась, подбирала что-то, бросала в волны. Я сидел поодаль на камне и смотрел на нее. Судя по тому, что увидел утром, она могла быть очень даже хорошенькой, но сейчас выглядела… мягко говоря, не слишком. Туго стянутые волосы, ноль косметики на бледном лице и бесформенный сарафан-балахон мутно-желтого цвета ее не красили. Будто специально оделась так, чтобы быть как можно непривлекательней. Той же Милице проигрывала всухую, хотя и та была не при параде.

А может, и правда специально? Заметила, как я пялился на ее сонную мордаху и грудь без лифчика под футболкой? И более явные признаки мужского интереса? Испугалась, что буду к ней приставать, несмотря на ту приписку насчет интима? Вот тут точно могла не беспокоиться.

Я никогда не понимал, зачем принуждать женщину к сексу, не говоря уже о насилии. Соблазнить — это другое. Соблазнить можно только того, кто хочет, но сопротивляется, причем не тебе, а своему желанию. Впрочем, я и это делал редко, поскольку и так был избалован женским вниманием. Отклик чаще всего прилетал сразу. Инициатива со стороны женщины никогда не смущала, наоборот. Конечно, при условии, что она нравилась. Погоня, охота, победа — это было не для меня. Да — отлично. Нет — ну и не надо, найдется другая.

Хотя, возможно, просто до сих пор не встретил женщину, внимания которой стал бы добиваться любой ценой.

Я зашел в море по колено, рассматривая испещренные диагональными полосами скалы. Заглянул за уходящий в воду невысокий каменный выступ. За ним оказалась крохотная бухточка-пляжик, попасть куда можно было только вплавь. Или перебираясь по скрытым волнами камням — что я и сделал. Позвал Настю, протянул ей руку, подсказывая, куда наступать. Придерживая высоко поднятый подол, она перебралась ко мне, и мы оказались совершенно одни, отгороженные от пляжа скалами.

Шум волн. Не мирный плеск, но и не грохот. Крики чаек. Солнечные блики на воде. Настя села на нагретые камни, натянула сарафан на колени. У меня под шортами были плавки, и я начал раздеваться. Ее брови испуганно дрогнули, но потом, слава богу, сообразила: я притащил ее в укромный уголок вовсе не для того, чтобы изнасиловать. Посматривала исподтишка, пытаясь скрыть интерес.

Смотри, смотри. Мне, вроде, особо стесняться нечего.

— Не сгоришь? — поинтересовалась осторожно.

Вообще-то время перевалило за одиннадцать, нормальные люди с пляжа уже уходят или прячутся под зонтики. Тем более первый раз и без защитного крема. Но я за лето успел позагорать, не то что эта дочь бледнолицых. И у родителей на даче, и с друзьями за город ездил. И… с Марьяной в Серебряный бор. Последняя наша прогулка. Там мы, кстати, и решили расстаться.

— Как тебе здесь? — спросил я вместо ответа.

— Здорово. Очень красиво. Только давай вечером на городской сходим. Посмотрим, где лучше.

— На городской можем и сейчас посмотреть. Все равно идти куда-то обедать.

— Мы только что завтракали, — фыркнула она.

Завтракали часа два назад. Если эту ерунду вообще можно назвать завтраком. Нет уж, Дюймовочка, это тебе, видимо, хватает капельки росы, не зря такая тощая, а я буду есть как привык. Много и вкусно. В жизни хватает радостей, и еда — одна из них.

— Извини, Настя, придется искать компромиссы. Я, если честно, ни фига не наелся. Поэтому предлагаю посидеть еще полчасика и выдвинуться на поиски. К двенадцати дойдем до набережной, в это время кафе обычно уже битком набиты. Не хочешь есть — можешь водички пить. Или на скамейке посидеть. Или оставайся здесь. Загорай дальше… в сарафане.

Уединенность этого пляжика оказалась иллюзорной. Из-за камней то и дело мелькали любопытные физиономии. Убеждались, что место занято, и исчезали. Поэтому устроить здесь мини-нудистский пляж у нее вряд ли получилось бы.

Настя сердито нахмурилось и, кажется, собралась ответить чем-то резким, но сдержалась.

— Хорошо, давай.

Это было больше похоже не на компромисс, а на одолжение, но ладно, пусть так. Кому от этого хуже? Уж точно не мне. Да и в целом истеричками меня не напугать. В моем отделе из пяти человек трое — женщины, и очень непростые, каждая со своими закидонами. Ничего, справлялся до сих пор. Надо было сильно постараться, чтобы довести меня до реального скандала с воплями. Нет, заводился я легко, но буря обычно бушевала под поверхностью.

У нас в семье ор не приветствовался. Родители ссорились, конечно, но на людях отношения никогда не выясняли. До нас со Славкой долетало только их ледяное спокойствие и редкие ядовитые фразы. Хотя… трудно сказать, что хуже: короткая бурная ссора или долгое тяжелое молчание. Я понимал, что разумнее стравить пар, пока не котел не взорвался, но все равно боговать из-за ерунды казалось… как-то не по-мужски.


11

Настя

Несмотря на подробные инструкции Милицы, на обратном пути мы все-таки немного заблудились. Дошли до того места, где спускались по лестнице — здесь все улицы шли горизонтальными террасами, перечеркнутыми лестницами и крутыми спусками, — и свернули не туда. Вышли к ограде какого-то сада или парка, пришлось вернуться. Поглушили ноги, зато обнаружили супермаркет.

— Зайдем на обратном пути? — предложил Сергей. — Купим чего-нибудь с собой пожевать.

— Сереж, да ты, смотрю, фанат еды, — не удержалась, поддела.

— Люблю повеселиться, особенно пожрать, двумя-тремя батонами в зубах поковырять, — с выражением продекламировал он. — А ты на диете или вообще есть не любишь?

— Ну… — задумалась я. — Ловко ты умеешь вопросы задавать. Так, чтобы любой ответ был глупым. Не на диете. И люблю. Но ем мало. И мало что люблю. Бабушка говорила, я пищевой урод.

— Интересно. Тяжело тебе, наверно, в гости ходить. Стол приседает, а ты ничего этого не ешь.