Так что привставший из-за своего столика, чтобы позвать официанта, шатен, ожидаемо, промахнулся мимо стула и с размаха приземлился пятой точкой на пол. Продолжая испытывать неописуемую в цензурных выражениях гамму эмоций от произведенного дамочкой фурора.

– Ой, – пышечка, наконец, определила причину всеобщего оживления, и, возвращая непослушную ткань на место, лучезарно улыбнулась. – Прошу меня простить.

Вид, при этом, девушка имела совсем не смущенный и убегать из «Бункера» не собиралась. Напротив, она невозмутимо продолжила свое дефиле, гордо вскинув округлый подбородок и призывно покачивая бедрами. Совершенно не опасаясь второй раз застрять высоким каблуком босоножки в дырявой поверхности и повторить более чем эффектное появление.

Потап выдержку брюнетки оценил, мысленно ей поаплодировал и, посовещавшись с никогда не ошибавшимся внутренним голосом, приготовился ждать шоу. Интуиция блондина не подвела, а атмосфера в клубе накалилась на пару градусов, когда Веселовский открыл «Тиндер», отправил своей зазнобе сообщение и услышал... как у застывшей в центре зала помпушки громко тренькнул телефон. И Егор мог поклясться на двух Библиях (хоть излишним религиозным рвением и не отличался), что лучшей иллюстрации картины Репина «Не ждали» он не видел. Никогда в жизни.

Первым от оцепенения очнулся Пашка. Моргнул, окинул стихийное бедствие в розовом обреченным взором, еще раз моргнул и схватил с подноса пробегавшего мимо официанта стопку водки. Причем шатена ни разу не волновало, что рюмка предназначалась для импозантного худощавого юриста, разложившего на столешнице у окна какие-то бумаги и незнамо как затесавшегося в шумный молодежный бар. Не желая мириться с врезавшейся в него бронепоездом действительностью, Веселовский влил в себя алкоголь, который сейчас был ему куда нужнее, чем служителю Фемиды, и довольно крякнул. Чувствуя, как напиток ожег горло и постепенно начал согревать изнутри.


– А фотку настоящую постыдилась выставить? – хмуро выдал Пашка, бездумно чеканя обидные слова: – правильно. Лучше б ты в спортзале столько времени проводила, а не на сайте знакомств.

Потап предупреждающе кашлянул и даже достал телефон, чтобы успеть вызвать скорую, если девушка решит-таки расколотить о черепушку его глупого друга стул. Но пышечка снова не подвела, и, недобро сощурившись, выдала.

– Чья бы корова мычала! Сам-то давно настоящие фотки выкладывал? Я что-то не заметила на гоночном шлеме твоей фамилии, – брюнетка распалялась, начиная бурно жестикулировать и едва сдерживаясь от того, чтобы не проткнуть впалую грудь шатена наманикюренным пальцем. – Или по нику я должна была понять, что за поэтичным «покоритель зари» скрывается господин Веселовский? Возомнил, что ты царь и бог? Да если бы я знала, что это ты, я б даже за миллион долларов на свидание не пошла!

Убедившись, что больше ей в клубе ловить нечего, Милена круто развернулась на каблуках и оставила Пашку подбирать спикировавшую вниз челюсть. При виде шатена, пытающегося осознать, что так дерзко и напористо по его самомнению еще никто не топтался, Егор не удержался и расхохотался во весь голос. Тыльной стороной левой руки вытирая с глаз подступающие слезы, а ладонью правой руки держась за ребра.

– Ну что, поправили тебе корону, принц доморощенный? – Потап уселся рядом с нахмурившимся другом, теребившим воротник модного бирюзового поло и буравившим гневным взглядом спину удалявшейся пышечки.

– Мы еще посмотрим, кто кого, – наблюдать Веселовского серьезным, как и слышать угрозу в звонком голосе, было куда чуднее, чем заговорившего Герасима *[3].

– Веселый, я тут кое-что вспомнил, – блондин откинулся на спинку высокого стула, довольно потягиваясь и щурясь, как нализавшийся хозяйской сметаны кот.

– Нет, Потап! – Пашка нервно заерзал, догадываясь, что невинный тон и ангельское выражение на лице товарища не предвещают ничего хорошего. И грозят обернуться большими такими неприятностями, по размеру приближающимися к повисшим у Веселовского долгам с прошлого семестра.

– Да, Веселый, да, – если уж Егор закусил удила, взывать к его совести, милосердию и прочим отсутствующим качествам было бесполезно. Взятки приравнивались к глупости, мольбы – к слабости, и без лишних раздумий отправлялись в мусорную корзину к уже лежавшей там вере в людей.

– Потап, нет! – на лбу у Пашки выступила испарина, а пальцы сами по себе вцепились в лежавшую рядом салфетку и начали разрывать ее на мелкие клочки.

– Долг, Веселый – это святое, придется отдавать. К тому же, тебя за язык никто не тянул, – блондин выдержал секундную паузу и объявил не подлежащий обжалованию приговор. – Три свидания, настоящих, с романтикой, цветами, свечами и прочей лабудой. Никаких шантажей, подкупов, только добровольное согласие. Этой замечательной девушки, которая не растеклась лужицей сиропа рядом с твоей заносчивой персоной.

Пашка еще раз печально зыркнул на товарища и, смирившись с тем фактом, что амнистия ему не светит, напился. До розовых драконов и гигантских бабочек, летавших перед его мутными глазами. До уходившей из-под заплетавшихся ног земли. До объятий с перилами той самой лестницы, с которой чуть не свалилась злополучная Милена, чтоб ее черти взяли.

Достигнув дзена, Веселовский бесцеремонно отключился, а вот тащить совсем не легкое пьяное туловище к припаркованному на стоянке автомобилю пришлось Егору. Изрыгавшему весьма интересные ругательства под негромкий гогот охранника, проявившего чудеса доброты и предложившего свою помощь в транспортировке несчастного алкоголика. В общем, добрались любители приключений в квартиру Потапова засветло и абсолютно предсказуемо проспали первую пару.

________

*[1] – строчки из песни группы «Сплин» – «Выхода нет».

*[2] – мобильное приложение, предназначенное для романтических знакомств.

*[3] – глухонемой герой рассказа «Муму», написанного русским писателем Иваном Тургеневым.

Глава 13

Егор


– Иногда ты меня так выводишь!

– Зато со мной не скучно, правда?

– Правда...

(с) к/ф «Молокососы».


Тело, раскинувшееся морской звездой на полу посреди гостиной, сопело так сладко, что Потапову на короткую долю секунды даже стало жалко будить друга. Перевернувшегося на живот, причмокивавшего во сне и пускавшего слюни на мягкий светло-бежевый ковер с длинным ворсом. Егор присел рядом с Веселовским, пощелкал пальцами у него над ухом, дернул товарища за отросший вихор, но должной реакции не получил. Пашка пробормотал что-то неразборчивое, перевернулся на другой бок и захрапел еще громче. Вызывая у Потапа самый натуральный приступ зависти к супер-способности не замечать внешние раздражители.

Хмыкнув, блондин поднялся, покрутил головой из стороны в сторону, медленно, со вкусом потянулся, после чего направился в ванну. Чтобы умыться, взбодриться и с полотенцем, переброшенным через плечо, и ковшиком воды вернуться к нерешенной проблеме. Ледяная жидкость гарантировала Веселовскому незабываемый подъем, прогоняя остатки дремоты и заставляя отфыркиваться и отплевываться от капель, попавших в рот, нос и за шиворот.

– Садист, – обиженно буркнул Пашка, нехотя поднимаясь и потирая покрасневшие глаза.

– И никогда этого не скрывал, – Егор подмигнул другу, стукнув последнего мокрым полотенцем по сгорбленной спине и радуясь удавшейся гадости. – Вперед, навстречу подвигам и приключениям!

Шатен оптимизма Потапова не разделял и радости от предстоящей поездки в обитель знаний не испытывал. Веселовский куда охотнее продрых бы до самого вечера и повторил вояж в «Бункер», только без фееричного свидания с Курочкиной, но кто спрашивал его мнение?

Потап светился такой жизнерадостностью и был настолько энергичен, что бредущий рядом Пашка поморщился, прикидывая, где можно достать килограмм лимонов. Дабы не наблюдать такую издевательскую улыбку, провоцирующую, если не на убийство, то на нанесение увечий вредному блондину.

– Иди уже, на большом перерыве пересечемся, – хмыкнул Егор, прочувствовав все пятьдесят оттенков черного настроения товарища и решив не усугублять его нелюбовь к окружающему миру.

Которая, кстати, оказалась весьма заразна. Потому что, войдя в кабинет, Потап никак не ожидал увидеть рядом со Смирновой высокого плечистого парня, что-то бойко рассказывавшего и наклонявшегося все ближе и ближе к ней. Недовольство жирной кляксой испортило радужное настроение, подталкивая Егора к активным действиям по привлечению внимания отличницы к себе.

– Здесь. Занято, – блондин не придумал ничего лучше, чем с расстояния пяти метров швырнуть на парту свой портфель, разметавший чужие ручки, карандаши и пару тетрадей. Брякнувшихся с тихим хлопком на пол.

Осуждение в сузившихся янтарно-карих глазах, равно как и сердито сжатые кулаки внушительного размера Потапа не впечатлили. Он и бровью не повел, огибая шумно дышавшего парня и притягивая к себе Вику. Приобнимая ее за плечи, получая острые тычки под ребра и коротко целуя брюнетку в макушку.

– А вы здесь всегда такие дружелюбные или это мне повезло? – новенький помялся пару минут, соображая, стоит ли ввязываться в драку в первый день обучения на новом месте, и, вняв доводам разума, предпочел отступить. Осмотреться, понять подводные течения, выработать стратегию, в конце концов.

– Соскучилась, солнышко? – Егор проигнорировал повисший в воздухе вопрос, усаживаясь на скамью вместе со Смирновой и мягко, но цепко удерживая ее за талию. Чтобы на корню пресечь возможные боевые действия.

– Ни капли, – с невозмутимым лицом соврала девушка, категорически отказываясь признавать, что присутствие шумного, взбалмошного и чересчур уверенного в себе Потапова доставляет ей удовольствие. Дарит противоречивые, искрящие фонтаном брызг эмоции и согревает озябшую душу. – Паяц!