Наталья всё же дотянулась до своего бокала, и немного отпила. Михаил не прерывал её, позволяя самой договорить. Пётр решил, что лучше всего сохранить вложенный капитал в семье и сократить риски — это выдать дочь замуж за сына компаньона? Он не так долго знал Наталью, но был уверен, что подобный ход у Уварова не пройдёт. Он рисковал потерять дочь, и рисковал напрасно…

— Я понятия не имела, что он задумал. Когда приехали в Березино, Юра заявил, что никто из нас не додумался взять шампанского из города. Предложил съездить за ним в торговый центр. А в машине вдруг вздумал пересказать разговор с моим отцом. Заявил, что ему всё равно, кому кольцо на палец надеть! — хмыкнула девушка, — представляешь?

— Представляю… — глухо отозвался Михаил.

— Он вроде как привык ко мне, и не помешаю, если буду рядом болтаться! Чёрт, я его за брата считала, нет, ну как так можно? М-м? Ещё и вздумал заявить, что раз мы практически женаты, то у него есть права на моё… на меня…

Наталья снова тяжко вздохнула и с несчастным видом потянулась за очередной клубникой. Теперь на торте сиротливо алела лишь одна ягода. Михаил стиснул зубы так, что на скулах стали видны желваки. Титаническими усилиями он заставил себя не высказываться ни по поводу заявления самонадеянного мальчишки, ни о намерении Петра в отношении собственной дочери.

Внутри всё клокотало от возмущения и желания набить физиономию Мареву младшему, словно сам был глупым горячим мальчишкой. Посмел коснуться её? Заявить о подобном в машине, посреди дороги? Этот идиот делал предложение девушке, отправляясь за бутылкой, и пересказывая повеление отца?!

— Что же ты ответила? — тихо спросил Громов, заставляя свой голос звучать ровнее и спокойнее.

— Я стукнула его и сбежала из машины… — Наталья важно кивнула, — ибо нечего на меня бедную покушаться!

— Попробуй не согласиться, — потянул Михаил, и проследил за взглядом девушки.

Она снова поглядела на кресло, и он кивком головы предложил ей пересесть, а затем и сам опустился в соседнее, у камина. Наталья благодарно устроилась, теперь любуясь огнём в камине.

Глава 18

— Ты не считаешь, что я была не права? — осторожно спросила девушка.

— Нет.

— И я не была непростительно безответственна? — ещё более медовым голосом поинтересовалась Наталья.

— Разве что немного, — вздохнул Громов.

— Это когда же? — встрепенулась гостья.

— Когда вздумала валяться в холодном снегу, ожидая неизвестно чего, — проворчал Михаил.

— С каких это пор Михаил Громов стал «неизвестно чем»?

— Смеешь утверждать, что знала о том, что я окажусь на этой дороге? — с улыбкой в голосе отозвался Михаил.

— Так и было! — хмыкнула Наталья.

— Врёшь ведь! — возмутился мужчина, хотя взгляд искрился теплом.

— Никогда!

Время шло к полночи, незамеченное ни кем, вскоре и новый год начал свой отсчёт, но они не заметили этого, для них время текло иначе, особым образом. Камин согревал своим теплом, сверкая тёплыми всполохами пламени, это успокаивало, как и сидящий рядом мужчина. Наталье нестерпимо захотелось прикоснуться к нему, и словно читая мысли гостьи, Михаил протянул к ней руку. Девушка доверчиво протянула свою в ответ, и неожиданно он потянул её к себе, затем усаживая на свои колени. Наталья замерла, оглушённая его близостью, желая этого и смущаясь одновременно, теперь просто ожидая, что за этим жестом последует.

— Ты так и не притронулась к торту, — усмехнулся Громов.

— А он прошлогодний… — вздохнула девушка, только сейчас замечая, какое время показывали часы на каминной полке.

Мамочки, за разговорами они пропустили полночь, хотя, разве захотела бы она что-то изменить, даже будь у неё такая возможность? Вот уж нетушки!

— Прошлогодний? — приподнял бровь Михаил.

— Так и есть, сам купил его ещё в декабре прошлого года, — деловито заявила Наталья.

Громов усмехнулся, и она тут же поинтересовалась причиной, на что мужчина ответил:

— Выходит…

— Что? Что, выходит? — Наталья немного склонилась к нему, и Михаил снова улыбнулся, легко касаясь ладонью её щеки.

— Выходит, что мы знакомы уже второй год.

Опять подшучивал над нею? Наталья боялась пошевелиться, и развеять это волшебство, а он лишь провёл пальцами по её открытой шее, вынуждая склонять голову набок, позволяя эту ласку.

— Выходит, что так… — на выдохе произнесла девушка, — иногда мне кажется, что даже дольше.

— Должен признаться, что чувствую то же, — проговорил Михаил слегка охрипшим голосом, — а порой кажется, что всё лишь странный сон, и он вот-вот кончится.

Он принялся поглаживать волосы Натальи, перебирая прохладные золотистые пряди, и она устроилась удобнее у него на руках, затем прильнув и словно подтверждая право этого мужчины касаться её. Громов откинулся на мягкую спинку кресла и расслабленно вздохнул, просто согреваясь присутствием девушки, понимая, что это чувство пьянило более чем выпитое вино.

— Ты ведь не исчезнешь? — тихо спросил он.

Наталья молча покачала головой, не найдясь, что ответить. Слова отчего-то не шли с языка. Рука Михаила медленно скользнула по её телу, вызывая у девушки трепет от наполнявшего её тёплого чувства. Наталья опустила ладонь ему на грудь и замерла, ощущая биение сердца. Михаил подался вперёд, и его рука накрыла её ладонь, а тёплое дыхание коснулось уха девушки, когда он проговорил:

— Ты хочешь ко мне прикоснуться?

Голос звучал глухо и тихо, и она только в волнении выдохнула, понимая, каков был ответ. Наталья подняла к Михаилу взгляд, любуясь тем, как в серых глазах мужчины вспыхивали и гасли удивительные искры. Или же это было лишь её разыгравшимся воображением? Она рискнула расстегнуть несколько пуговиц на его рубашке и с замирающим дыханием коснулась ладонью груди Михаила, ощущая тепло его кожи, и размеренную пульсацию сердца. Поощряя её робкое стремление к близости, Громов провёл губами по нежной шее девушки, обдавая её своим тёплым дыханием:

— Ты пахнешь как солнце, и светишь, как солнце…

Его слова пьянили, словно выпитое шампанское. Наталья стала храбрее, и её рука скользнула под его рубашку, туда, где перекатывались стальные мускулы, и ей вдруг стало трудно дышать. Магия подобных прикосновений была ей незнакома. Наталья задохнулась от удивления, ощущая под пальцами обволакивающий жар мужского тела.

Михаил приподнял её подбородок. В глазах девушки он видел лишь самозабвенный восторг и восхищение, каждый раз не перестававшее удивлять его. Наталья прильнула к нему, одной рукой обнимая за шею, второй не желая отстраняться от разгорячённой груди мужчины. Михаил привлёк её к себе, и наконец, припал к её губам. Он прижал девушку ещё крепче, и она упоённо отвечала на поцелуй, который становился всё глубже и требовательней. Затем Громов отстранился от Натальи, только затем, чтоб медленно поднять её руки вверх и стянуть мешавшую кофту, которую сам вчера выбирал, надеясь, что подарок понравится.

Теперь ладони Михаила скользнули по её груди, укрытой только тонким белоснежным кружевом, и Наталья, находясь во власти неведомого ранее восторга, лишь покорно принимала его ласки. Она всем своим существом тянулась к нему, невпопад отвечая, когда Михаил что-то хрипло произнёс, но слова сейчас не имели значения для неё.

С её губ сорвался тихий стон, когда его пальцы легко опустили бретели бюстгальтера. В следующее мгновение Михаил склонился к ней, и теперь уже губы касались её груди, где только что были его ладони. Наталья выгнула спину, и её пальцы окунулись в прохладу его волос.

— Ты и на вкус как солнце… — Михаил осыпал поцелуями шею девушки, затем вновь припадая к губам, и подхватил её на руки, следом направляясь к лестнице.

Сверкающие огни ёлки, и мягкий кружащийся снег за окнами, волшебным водоворотом увлёк Наталью, заставлял голову кружиться, а руки крепче обвивать шею Михаила, пока он поднимался по ступенькам, относя её в свою комнату. Мужчина толкнул ногой дверь, и вошёл, затем подходя к большой кровати, и опустил Наталью на мягкую постель.

Свет он не включил, и теперь, при свете луны, разметавшиеся пряди волос девушки казались серебряными. Она была восхитительна перед ним, в этом простом доверии, и так открыта в своём желании, сейчас глядя на то, как он расстегивал оставшиеся пуговицы на рубашке. Михаил снял её и бросил на кресло.

При виде его широкой груди и плоского живота с чётко обозначенным рельефом пресса, у Натальи пересохло во рту. Она села на краю постели, глядя на мужчину большими глазами. Не давая бедняжке возможности привыкнуть к волнующему зрелищу, Громов снял ботинки и медленно расстегнул молнию на своих брюках. Когда избавился и от них, то приблизился к кровати. К её волнению прибавилось и потрясение. Чёрт возьми! Да он запросто мог бы рекламировать дорогой одеколон, или гель для душа. А женщины останавливались бы толпами перед щитами с его изображением…

— О чём ты сейчас так напряжённо думаешь? — Михаил с нежностью погладил её по щеке.

— Ты похож на модель…

— Модель чего? — поддразнил её Громов, склоняясь над девушкой.

— Идеального мужчины… — выдохнула она, понимая, что уже тонула в глубине его глаз, и исходящем от него тепле.

— Это комплимент, или упрёк? — он улыбнулся, но не дал ей ответить, обрывая слова поцелуем.

Медленно, Громов опустился с Натальей на постель, снимая с девушки мешавший бюстгальтер, и продолжая целовать до тех пор, пока все сомнения и «мудрые» мысли не вылетели у неё из головы. Тёплые пальцы Михаила скользнули по её животу вниз, затем под пояс трусиков, и он стянул их с неё, освобождая девушку от последней одежды. Следом избавился и от своего белья.

Когда же их поцелуй на мгновение прервался, Наталья тихо вздохнула. И в этом вздохе без труда угадывались те чувства, которые сейчас испытывала. Михаил взял её за руку, переплетая их пальцы, и улыбнулся. Она прекрасно понимала, что мужчина с трудом сдерживается, заставляя себя не торопиться, только ради неё, и была бесконечно благодарна за это.