— Не сбежит! — прорычала Наталья, вступая на защиту Михаила.

Где это видано, чтобы Михаил Громов сбегал?! Она сложила руки на груди, и упрямо поджала губы.

— Как его зовут хоть, конспираторша?!

— Миша, — ответила дочь, не сдерживая довольной улыбки.

— И как долго это у вас длится? Как долго встречаетесь? М-м?

— Так второй год уже… — отозвалась Наталья, глядя, как глаза матери округлились.

— Всё от матери скрываешь! — шмыгнула носом Светлана, — да как же тебе, болтушке, столько времени удавалось скрываться?!

Оставалось только снова нервно улыбаться, чувствуя, что скулы сводит. Но разве она соврала? Ни капли! С Михаилом они ещё в прошлом году познакомились. И что с того, что был последний день этого самого года? Всё как есть сказала, и прямо от сердца отлегло…

— И чем Мишенька занимается? Учится где? — продолжила свой допрос Светлана.

— Уже закончил учёбу, — пробормотала девушка, присаживаясь на мягкий подлокотник кресла.

— Работает уже? — подозрительно сощурилась мать.

— Угу…

— И где?

— В строительной компании, — закусила губу Наталья.

— И кем? — наседала Светлана.

— Да так, с проектами что-то связано. Я в этом не разбираюсь, — небрежно махнула девушка, лишь бы от неё отстали.

— Ну, то, что мальчик серьёзный, самостоятельный — это хорошо.

— Угу-угу, — закивала Наталья, — и серьёзный, а какой самостоятельный…

— Таш, а Таш, — взгляд матери подсказал, что пора готовиться к лобовой атаке, — а вы с Мишенькой…

— Мам! — возмутилась она, — что за вопросы?!

— Ты с ним спишь?

— Мам! — Наталья соскочила с кресла, и сердито направилась к двери.

— Наталья стой! — окликнула её мать, — ты предохранялась?!

Ответом была хлопнувшая дверь. Светлана только тяжко вздохнула, и поправила нежно-голубую кофточку.

— Хоть от одной дочери я внуков дождусь?..

— Внуков она ждёт… — проворчала Наталья, отходя от дверей.

Однако в коридоре её пыл поостыл, и девушка добралась до прихожей, останавливаясь перед большим зеркалом.

— И чего ведь только не бывает… а вдруг? Да нет… Или?.. — она повернулась боком, и обтянула майку, сосредоточенно вглядываясь в свой плоский живот.

— Маленький Миша, — мечтательно вздохнула Наталья, — вот счастье-то…

Ведь вполне возможно, что уже случилось! Она прижала обе ладони к щекам, отпуская смятую майку. Угу, вот и подташнивает, и живот выглядит ну как-то вовсе не так… и настроение целыми днями скачет… и что там ещё должно быть?

— На солёное должно тянуть? Или на сладкое?

Решая, что непременно на сладкое (а как же иначе?), Наталья решительно отправилась на кухню, обыскивать холодильник. Всё на борьбу с токсикозом! И тот кусок торта, что Вера вчера припрятала, и полкоробки шоколадных конфет, что они с Риткой не осилили до её отъезда со своим ухажёром — всё сгодится…

Глава 27

Михаил остановился, глядя на просторное помещение ресторана. Сегодня было людно, конечно же, с его почти волшебной атмосферой, Медлар был одним из самых посещаемых заведений города в это время. Зал был уютно разделён на несколько секторов, отгороженных друг от друга витражными арками. Вечернее освещение заставляло переливаться цветные стёкла, создавая причудливые узоры на полу.

Громов спустился на пару ступенек, входя в зал. Замечая Уварова, он неспешно прошёл по ковровой дорожке, направляясь к хозяину ресторана. По дороге сюда, Михаил размышлял о том, как поступит Пётр, а ещё о том, что предпримет сам. У него было достаточно информации, о сложившейся в семье Уваровых ситуации.

У Петра имелись свои личные причины желать заключить договор с Николаем Маревым, и свои причины желать подкрепить его браком своих детей. Громов знал, что даже фамилия у Петра была «собственностью» жены, что говорить о состоянии Уваровых. Эта сделка позволила бы ему ощутить свою независимость, и получить довольно приличный доход. Пётр вцепился в эту затею всеми зубами, даже не гнушаясь брака дочери с сыном своего компаньона, лишь бы увериться в том, что подпись будет поставлена. Но разговор об этом — крайний случай. Михаил тихо вздохнул, желая себе удачи. Оставалась надежда на то, что его чувства и намерения будут поняты…

— Михаил, рад встрече, — улыбнулся Уваров, протягивая руку для приветствия.

— Добрый вечер, — Громов искренне тепло пожал предложенную ладонь, и прошёл следом за хозяином ресторана к столику, уютно укрытому от посторонних глаз.

Витражная арка отделяла их от общего зала, и делала эту часть Медлара вовсе уединённой. Михаил присел на стул, вслед за Уваровым, и мысленно приготовился к предстоящему разговору.

— Признаться, я был удивлён вашим звонком, — проговорил Пётр, когда они сделали заказ официанту и мужчина оставил их, отходя от стола.

— Отчего же? — Михаил отпил воды из бокала.

— Вы хотите выкупить проект у «Айкона»? Вас интересуют застройки в этом районе? — сосредоточенно поинтересовался Уваров.

— Моя компания не интересуется побережьем. На данном этапе — нет, — Громов откинулся на высокую спинку стула, и привычно поправил галстук, — я желал встретиться с вами по личному вопросу, Пётр.

— Что же это? Признаться, я заинтригован, — Уваров так же прислонился к спинке своего стула, глядя на сидящего напротив мужчину.

— Я намерен говорить о вашей дочери.

— Я слушаю вас… — тень растерянности мелькнула на лице мужчины.

Михаил понял, что тот, скорее всего, понял его слова по-своему, что следующей фразой Пётр и подтвердил, явно сдерживая улыбку:

— Я не знал, что вы знакомы с Ритой. Удивлён. Рад, но удивлён.

— К сожалению, не имел чести быть представленным Маргарите Петровне, — ответил ему Громов, видя недоумение своего будущего тестя.

— Как?.. — Пётр осёкся, ожидая, пока официант оставит на столе их заказ и вновь удалится, — вы не знакомы, так почему хотели говорить о моей дочери?

— Я намерен говорить о вашей младшей дочери, Пётр. О Наталье, — Михаил улыбнулся краешком губ, тщательно игнорируя замешательство на лице Уварова.

— По какой причине вы интересуетесь Ташей? — насторожился Пётр.

Неужели сын Громова и был тем, с кем встречалась его дочь? Чёрт… что надо Громову? Решил, что таким образом может перебить ему проект? Ведь, несомненно, врёт насчёт интересов своей компании! Так и есть… Думает, что Ташка на Алексея глаз положит, и их брак с Маревым не состоится, а значит, и сделке конец? Не получит он этот проект. Не получит!

— Так в чём же причина? — сухо поинтересовался Уваров, и сделал глоток вина из своего бокала.

— Беда в том, что я влюблён в Наталью Петровну, и намерен просить руки вашей дочери…

Вино едва не пошло у бедняги носом и, заходясь кашлем, Уваров схватил со стола салфетку, прикрывая рот. На глаза его навернулись слёзы, и мужчина просипел что-то нечленораздельное, глядя на сидящего напротив Михаила.

— Шутка не удалась… — прокашлялся в кулак Уваров.

— Было бы неуместно шутить в данной ситуации. Я предельно серьёзен, — спокойно пояснил Михаил, глядя, как Пётр скомкал салфетку и бросил её на край стола.

— И я сейчас должен поверить в то, что такого человека как вы, заинтересовала девчонка, вроде моей дочери?

— Что же здесь невероятного? — приподнял тёмную бровь Громов.

Он чувствовал, как напряглась каждая мышца в теле, при ожидании тех слов, которые мог произнести Уваров, но Михаил велел себе оставаться безмятежным и выслушать всё, что тот скажет.

— Я не опущусь до того, чтоб повторять нелепицы жёлтой прессы… — тяжело вздохнул Пётр, и провёл ладонью по лицу, вновь откидываясь на спинку стула, — но, тем не менее, ни ваша разница в возрасте, ни прошлые браки сейчас не в счёт! Боже, вы вообще представляете, о чём говорите?

— Объяснитесь, — сухо попросил Громов.

— Она моя дочь — да, и я знаю её. Привык к её выходкам. Готов к тому, что Наталья выкинет в следующий момент, или убеждаю себя в том, что готов. Я понимаю — это такая отдушина, что-то пусть нелепое, но яркое, непохожее на других… но быстро начинает раздражать, а следовательно, появляется желание избавиться от этого…

— Хотите сказать, что для меня Наталья — это временная игрушка? Средство от скуки? — Михаил подался вперёд, и опустил руки на стол, сцепляя пальцы в замок, — вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь? — Пётр вновь потянулся к своему бокалу и сделал ещё один большой глоток, — вы публичный человек, Михаил. Это обязывает. Таша не та женщина, которая составит вам компанию.

— Вы не знаете свою дочь… — Михаил, повторяя за «тестем», отпил из своего бокала.

Холодное вино обожгло горло, и он едва сам не закашлялся, словно мальчишка, впервые хлебнувший спиртное.

— Я не дам вам играть с моей дочерью, — проворчал Пётр, мрачно наполняя их бокалы из высокой тёмной бутылки, — вам нужен «Айкон», только и всего. Признайтесь уже.

— «Айкон» здесь не при чём. Этот момент мною был пояснён, — отозвался Громов.

— Моя дочь обручена, — упрямо отозвался Уваров.

— Ложь… — Михаил вновь потянулся к бокалу.

Кажется, сегодня они не притронутся к ужину (а он с утра не ел, всё предвкушая встречу), и лишь допивали бутылку вина, которое уже ощутимо заставляло голову идти кругом. В этом был и положительный момент — Уваров наверняка смягчится, и его легче будет убедить…

— Если бы я желал заполучить ваш проект, то давно выкупил долю Маревых, — продолжил говорить Громов, — к вашему сведению, Николай не так платёжеспособен, как утверждает.

— Постойте-ка, что? — нахмурился Пётр, — откуда такие заявления?

— Вы не единственный, с кем его компания пыталась заключить контракт. Одним из моих коллег была предоставлена информация, подтверждающая этот факт. Марев пытался убедить каждого из «претендентов», что именно с ним заключена договорённость. К счастью, я был предупреждён.