Алла Фёдоровна оставила в покое салат, повернулась ко мне всем корпусом и посмотрела так, что я сразу поняла — сейчас меня ждёт очередная порция нравоучений. Но, тем не менее, начинать читать мораль она почему-то не спешила. Лишь упрямо поджала губы, поправила фартук, надетый поверх довольно милого платьица, и тяжело вздохнула.

— Варька, хоть мы с тобой и не кровная родня, но ты мне всё равно — дочь, — всё же сказала супруга моего родителя.

Она остановилась напротив, привычным жестом откинула за спину свои чёрные прямые волосы, которые почти всегда носила распущенными, и переплела руки перед грудью.

Насколько я помнила, такая причёска была у неё всегда, менялась разве что длина, да и то незначительно. Её шевелюра доставала до середины спины, словно укрывая ту шёлковой накидкой. И Алла Фёдоровна считала, что волосы — гордость девушки. Что чем они длиннее и красивее, тем достойнее выглядит их хозяйка. Она долгие годы вдалбливала мне эту свою позицию, но я и не думала спорить. В итоге попросту привыкла к своей вечной косе.

— Что с тобой происходит? — спросила мачеха, стараясь найти ответ в моих глазах. — Я тебя просто не узнаю. Похудела. Вроде улыбаешься, а в глазах — пусто. Да ещё подстриглась. Зачем?

— Захотелось, — ответила, безразлично пожав плечами.

Она мне не поверила. И не удивительно. Врать или играть я никогда не умела. Да вот только рассказывать Алле Фёдоровне истинные причины этого глупого поступка мне совсем не хотелось.

А волосы я обрезала чуть больше недели назад… После единственного телефонного разговора с Оскаром.

Да, Ос всё же позвонил, пусть и не сразу. Полагаю, что первые дни после своего отъезда он был слишком занят, чтобы хотя бы вспомнить обо мне. Но когда освободился, всё же соизволил набрать мой номер. Но… я не ответила. Не могу сказать, что он доканывал меня звонками… совсем нет. Звонил через каждые три-четыре часа, иногда присылал СМС сообщения, в которых интересовался, всё ли у меня в порядке. Так продолжалось два дня, а потом… я не выдержала. Ответила на его вызов, но при этом говорить не спешила.

— Варь, ты почему не брала трубку?

Он почему-то решил начать этот разговор с претензий, убив тем самым во мне само желание говорить спокойно. Хотелось ответить ему матом. Послать далеко и очень надолго, без права возвращения. Но в виду собственной воспитанности я решила промолчать.

— Ярик передал мне твои слова, — холодно произнёс Оскар. — И мне непонятна такая странная реакция. Варь? Ты вообще здесь?

— Здесь, — бросила, упираясь лбом в оконное стекло. Холодное из-за работающего в комнате кондиционера. Того самого, который купил Ос.

— Не случилось ничего ужасного. А ты устроила на ровном месте истерику. Мне казалось, ты умная девушка. Должна понять…

— Что понять?! — рявкнула с силой сжав трубку. — Что ты мне врал? Каждый день, Ос. Каждой фразой! Врал, глядя в глаза.

— А что было делать, если правду я тебе сказать не мог? — пока ещё спокойно спросил он, но я уже слышала, что это деланное спокойствие даётся ему с трудом.

— Почему же не мог? Не доверял? — иронично бросила я. — А вот я тебе, Оскар Сергеевич, доверила свою квартиру, да и себя в придачу. Приняла тебя с распростертыми объятиями, верила, как полная идиотка в каждое твоё слово. А ты… просто…

— Варя, — строго сказал Ос. — Давай я приеду, и мы поговорим. Ты мне всё-всё выскажешь. Я выслушаю…

— Я не хочу тебя видеть, — перебила, зажмурившись. — И знать тебя не хочу.

— Варь…

— Нет, Оскар, — выдохнула, борясь с навернувшими на глазах слезами. — Спасибо, кстати, за очередное подтверждение, что связываться с такими, как ты, нельзя. Мы с тобой слишком разные. Можно сказать, из разных миров. Я ведь по сравнению с тобой — нищенка. А ты…

— Я, Варя — это я. Независимо от того, чем занимаюсь и сколько денег у моего отца. Разве в них дело? Без гроша в кармане я был тебе нужен, а теперь нет?

— Мне нужен был сильный, гордый мужчина, который способен подняться и идти вперёд, как бы больно не падал. Тот, кто даже на развалинах своей карьеры смог найти силы пойти дальше. Тот, на кого я хотела равняться. — К сожалению, всхлип не удалось подавить, потому Ос всё же услышал, что я плачу. Но меня подобные мелочи уже не волновали. — Мне нужен был Оскар… который улыбался мне по утрам, который поймал меня, когда я упала с лестницы. Который ел мой гадостный борщ. С которым всё было легко… А ты — просто лгун. Богатый до чёртиков, аморальный лгун.

— Варя, не всё в жизни так просто. А в моей — тем более, — чётким ровным тоном ответил Ос, и привычных мягких ноток в его голосе не слышалось совсем.

И тут случилось нечто неожиданное. Не знаю, что стало тому причиной, но Ос вспылил, превратившись в себя настоящего. А от его спокойствия не осталось и следа.

— Бл***, Варя, ты хотя бы примерно понимаешь, какой жизнью я сейчас живу?! — прорычал он. — У меня сгорел гипер. Шестнадцать тысяч квадратных метров обугленных останков того, что было когда-то магазином. В больницах четверо пострадавших. К счастью, все живы, и скоро будут здоровы, но… ты понимаешь, о чём вообще идёт речь?! И мне сейчас не до твоих идиотских капризов и глупых обвинений! А я, как полный идиот, два дня стараюсь до тебя дозвониться. Переживаю, не случилось ли чего! И что в итоге? Ты даже слушать меня не хочешь. Не то чтобы понять.

Я отвела трубку от уха, несдержанно шмыгнула носом и всеми силами постаралась заставить себя говорить ровно.

— Вы правы, Оскар Сергеевич, — сказала, медленно выдыхая. — Простите, что заставила тратить на меня время. Подозреваю, что оно в вашем случае стоит очень дорого. И… давайте на этом закончим. Просто забудем, что были когда-то знакомы.

— Варя! — взвыл он. — Перестань. Ты мне нужна. Я от тебя отказываться не собираюсь.

— А ты мне не нужен, — выдавила из себя. — Прощай, Ос. И забудь. Надеюсь, твои проблемы скоро разрешатся.

Стоило немедленно положить трубку. Поставить последнюю точку в наших отношениях. Но я не могла… Просто слушала дыхание Оскара и молчала. Он тоже ничего не говорил. Наверное, поэтому я и ляпнула то, что озвучивать не стоило… никогда.

— Мне больно, Ос, — сказала, сдавленным шёпотом. — А в моём сердце — пустота. Оно болит… потому что тянется к тому, кто ему лгал. Пожалуйста, если ты хотя бы немножко меня уважаешь… не звони больше. Не ищи встреч. Дай мне жить…

— Это неправильно, Варя, — строгим тоном ответил он. — Ты пытаешься выстроить между нами стену, хотя сама же этого не желаешь.

— Прощай.

— Нет! — рявкнул он.

Но я не стала его слушать. Просто оборвала вызов. А потом, недолго думая, занесла номер Оскара в чёрный список. Нам не следовало больше видеться, как и разговаривать. Его ждали великие свершения… ну а я просто должна была снова научиться жить. Без него.

Той ночью я уснула только после большой дозы снотворного. А на следующий день решила: нужно что-то менять. И отправилась в парикмахерскую. А там попросила свободного мастера отрезать мои волосы. Да-да, те самые, которые являлись гордостью… и которые так нравились Оскару. Причём обстригли мне их по плечи.

Голове после этого стало легче. А вот душе — нет. Зато, к моему удивлению, теперь мои короткие локоны начали игриво завиваться. Закручивались спиральками, от чего, по словам коллег, я стала похожа на милую куколку. Мне, если честно, даже нравилось, а вот Алла Фёдоровна не оценила. Более того, сразу заподозрила неладное, потому и стала расспрашивать. Но мне совсем не хотелось говорить ей правду. Да и что я могла сказать? «Знаете, Алла Фёдоровна, я тут наняла строителя делать ремонт, влюбилась в него по уши, а он оказался сыном миллиардера?» Она ведь не поймёт моей печали. С её практичным взглядом на жизнь — точно скажет, что я глупая, недальновидная дура. Что от таких любовников не отказываются, и уж тем более никуда их не посылают.

Потому, когда после вопроса про волосы она спросила, всё ли со мной в порядке, я широко улыбнулась и заявила, что у меня всё лучше всех. Не удивительно, что больше она ничего говорить не стала, прекрасно понимая, насколько это бессмысленно.

Сам праздник по случаю дня рождения моего родителя было решено устроить в беседке, на заднем дворе его дома. Гостей собралось немало. Среди них оказались и друзья папеньки, и бывшие сослуживцы, ну и кое-кто из наших родственников. Прибыла и моя тётка Лариса с супругом Артуром. Странно, но несмотря на то, что мы с ними жили в одном городе, видеться получалось только на праздниках. Но я всё равно любила эту красивую, ухоженную женщину, и с самого детства считала её чуть ли не эталоном женственности.

— Ничего себе, Варя, какой у тебя брюлик, — сказала она, обняв меня при встрече. Да только её взгляд при этом был обращён на тот самый камушек, который подарил мне Оскар.

Почему я надела это украшение? Наверное, по той же причине, по которой надевала его почти каждый день. Для меня оно было частью Оса. Не того грубоватого бизнесмена, которым он являлся на самом деле, а того яркого, уверенного в себе парня, которого я умудрилась впустить в своё сердце. И пусть понимала, что это глупо, что не стоит так цепляться за прошлое, которое стараешься забыть, но… я не могла. Увы, это оказалось слишком тяжело.

На самом деле, я посчитала слова тёти про брюлик шуткой. Потому только удивилась, когда позже она отвела меня в сторону, подальше от других гостей и, строго глядя в глаза, взяла меня за руку.

— Варюш, — начала она, — Вероятно, это подарок, даже боюсь спрашивать, от кого. Потому не пойми меня неправильно, но… настолько дорогие украшения на подобном мероприятии попросту неуместны. Да и… нельзя по городу в таком ходить, а ты же сюда точно на маршрутке приехала.