Меган Брэнди - Парни из старшей школы

Что за хрень происходит?

Я падаю на кровать и закрываю лицо руками.

Это все очень не хорошо.

– Почему?

Я вздыхаю и поднимаю глаза.

– Шпионишь?

– Нет. Ты просто громко думаешь. – Мэддок опускается на стул у письменного стола напротив меня.

Да, здесь есть стол и стул и даже гребаный новенький компьютер.

И это все мое, как они сказали.

– Я не могу здесь жить.

– Почему?

– Во-первых, и это очень веская причина, я едва вас знаю, парни.

– У тебя есть твой нож.

Я бросаю на него хмурый взгляд, и его губы слегка дергаются.

– Во-вторых, я никогда никому не была должна, и мне бы хотелось, чтобы так продолжалось и дальше. Вы поселили меня в огромном доме с кучей новехонького дерьма и офигенно удобной кроватью, – Мэддок усмехается, – мне всю жизнь придется за это расплачиваться, но у меня нет таких средств, я не могу и не хочу отдавать вам этот долг.

– Мы ни о чем тебя не просим.

– Да ладно тебе, никто не ездит бесплатно. – Я поднимаю бровь. – Ну, бывает, кого-то объезжают бесплатно. Понимаешь, о чем я?

Он хмурится.

– Ты сейчас серьезно?

– Там, откуда я родом, это норма.

Мэддок стискивает челюсти, и я усмехаюсь.

– Я же не говорила, что так было со мной. Я просто пытаюсь сказать, что… в моем мире люди не делают такой херни по доброте душевной.

– Теперь ты в нашем мире.

То, как он говорит это… в его голосе столько силы, столько уверенности. И это еще больше тревожит меня, потому что в глубине души мне нравится, как это звучит, и потому что он не прав.

– Может, я и не попадаю в ту категорию, в которую ты пытался меня загнать, но я все равно аутсайдер. И, честно говоря, немного сомневаюсь в ваших мотивах, ребята. Несколько недель назад ты хотел, чтобы все думали, будто я потаскуха, а потом вдруг взял под свою защиту. Теперь я ваша общая кукла.

– Мне казалось, тебе все равно, что они думают? – огрызается Мэддок.

– Да, мне все равно, – дерзко отвечаю я. – Мне не все равно, кем я стану. Мы уже немного повеселились на выходных. Мне больше не хочется попасть в ситуацию, где я превращаюсь в Дженну Джеймсон[16].

– Этого больше не повторится. – Он свирепо смотрит на меня.

Ну да, конечно. Они совсем этого не хотели, им просто нужно было заткнуть мне рот.

И-и-и теперь я говорю так, как будто я этого хотела. Групповуха – не мой стиль.

Я мотаю головой.

– Честно, Мэддок. Мне это не нравится.

На его губах появляется едва заметная улыбка.

– Что?

– Мэддок, значит? – Он встает и направляется к двери. – Похоже, с каждой секундой это нравится тебе все больше.

С этими словами он уходит.

Я откидываюсь обратно на кровать и ерзаю на ней.

Какая же она мягкая!

Вздохнув, я поворачиваю голову, и мой взгляд падает на окно. Сгорая от любопытства, я иду к нему. Провожу пальцем по свисающей перед ним ткани – мне еще никогда не доводилось прикасаться к чему-то подобному. Похоже на шелк, но с текстурой.

Я раздвигаю шторы и тут же издаю стон.

Широкое окно выходит на зеленый фруктовый сад. Километры деревьев и голубого неба.

От этого вида так и веет свободой.

– Территория за домом простирается где-то километров на пять.

Развернувшись, я вижу, как в комнату входит Ройс.

– На заднем дворе есть бассейн с подогревом, джакузи и баскетбольная площадка. Можешь пользоваться ими, когда захочешь. – Он падает на кровать и ерзает точно так же, как я несколько минут назад.

– Черт, как тут удобно! – Он улыбается мне, но тут же хмурится. – В чем проблема?

– Я не могу здесь остаться.

– Даже не начинай. Ты только посмотри на все это! – Он обводит рукой комнату, по-прежнему лежа на постели. – В Брей-хаусе у тебя такого не было.

– У меня никогда такого не было. – Я щелкаю пальцами по шторам. – Даже вот этого. От солнца на наших окнах висели старые простыни.

– В детстве я тоже пытался повесить на свое окно простыню со Спайдерменом, но Мейбл тогда чуть не надрала мне задницу.

Я смеюсь и падаю на кровать рядом с ним.

– Я совсем ничего не понимаю, Ройс. Не понимаю, почему вы, ребята, так напрягаетесь, чтобы только удержать меня рядом. Не знаю, бороться мне с этим или принять как есть. Черт.

Где-то в подсознании ворчливый голосок упрямо твердит мне, что я что-то упускаю.

Ройс берет меня за руку и поднимает ее.

Я смотрю на него.

– Не надо с нами бороться. Останься.

– Спускайтесь вниз.

Мы смотрим на дверь и видим Мэддока. Он с непроницаемым выражением лица бросает взгляд сначала на Ройса, потом на меня, затем разворачивается и уходит.

Ройс встает.

– По-моему, мне пора делать ставки.

– Что за ставки? – Я догоняю его, и мы спускаемся по лестнице.

– На то, на сколько его хватит и когда он наконец займется с тобой сексом.

Я насмешливо фыркаю и перехожу на шепот:

– Не самый убедительный довод остаться, Ройс.

– Кого ты обманываешь, Рэй-Рэй? – Он закидывает руку мне на плечи. – Мы оба знаем, что ты остаешься. У тебя нет причин не делать этого, и тебе некуда возвращаться.

– Откуда ты знаешь? Может, у меня есть любимый ребенок, которого я скрываю.

Ройс слегка напрягается и сдавленно усмехается.

– Забавно, но это неправда.

Кэп и Мэддок сидят на диване, поэтому мы подходим к ним. Я собираюсь сесть на журнальный столик, но замираю на полпути и распрямляюсь. Все трое начинают ржать.

– Сорян.

– Можешь садиться на него. Сомневаюсь, что твои сорок килограммов его сломают, – говорит Кэптен.

Я и сажусь.

– Побольше, чем сорок, но… спасибо?

Повисает тишина, которая через несколько секунд становится неловкой.

– Ладно, короче… – Я потираю запястье, побуждая их заговорить первыми и раз и навсегда разобраться с этим.

– Это была твоя мама.

– Ух ты, никаких прелюдий, значит?

– Рэйвен.

Я распрямляю плечи и оглядываю всех троих.

– Очевидно же, что да. Эта женщина, которая и дня не проживет без наркоты и выглядит так, словно только что пришла со съемок порнофильма, – моя мать. Грязная, пользованная и накачанная наркотиками до последнего дюйма.

– Не обороняйся. Мы просто хотим понять. Ты теперь живешь здесь, нам нужно знать.

– Если вы решили обманом заставить меня остановиться у вас в обмен на гребаную историю моей жизни, то облом.

– Слушай, ты можешь оставаться здесь совершенно безвозмездно. Мы ничего не ждем от тебя. Но есть кое-какие моменты, о которых нам нужно договориться.

– Мне не нужно место, чтобы переночевать, здоровяк. Я могу спать где угодно. Уже привыкла. Так что хватит вести себя так, словно вы сделали мне огромное одолжение, засунув в свою башню.

Но Мэддок как будто не слышит меня.

– Твоя мама. Почему она здесь? Мейбл разговаривала с соцслужбой, ей не давали разрешения приезжать к тебе. Ей даже не сказали твой адрес. Как она нашла тебя?

– Не знаю, как она меня нашла, разрешали ли ей вернуть меня, хотя она и не стала бы пытаться. Начнем с того, что она вообще не хотела меня. Я была лишь гарантией ежемесячного чека.

– Но она перестала получать этот чек.

– Она становится очень изобретательной, когда речь заходит о деньгах.

– А когда она не может их получить?

– Она же проститутка, Мэддок! Она всегда сможет заработать.

Он пристально разглядывает меня.

– Чего она хотела, Рэйвен?

– Не начинай! Хочешь, чтобы я осталась здесь? Хорошо, здоровяк, я останусь, но только если ты перестанешь вести себя так, как будто все решения за тобой. Мы не на площадке, я не в твоей команде, ты не мой капитан. Я буду уходить и приходить когда захочу, буду делать что захочу и когда захочу, иначе я уйду. И если вы сейчас думаете: «Фигня!», напомню вам… ребята, вы не можете быть все время со мной как приклеенные. У вас есть тренировки, игры, вам нужно разбираться с вашим дерьмом, чем бы оно ни было. Если я решу сбежать, это будет легко. – Я хочу встать, но Мэддок опережает меня.

Он сверлит меня взглядом. Этот парень в совершенстве овладел техникой запугивания. Подобно моей матери, он использует свое тело, чтобы получить то, что хочет – страх, борьбу… секс.

Это заметно по тому, как он двигается, отливает в его бездонных глазах.

Он злится, но не понимает почему, поэтому от досады морщит лоб и от раздражения поджимает губы.

Здоровяк не привык к тому, что сейчас происходит внутри его.

– Ты не станешь больше драться. Ты не уйдешь и больше никогда даже близко не подойдешь к той женщине, мать она тебе или кто, если кого-то из нас нет рядом. – Он хватает с тумбочки свои ключи и, выйдя из дома, громко хлопает дверью.

– Что ж. – Ройс хлопает по подлокотнику дивана. – Прошло даже лучше, чем я ожидал.

– Серьезно?

– Ну да… видишь ли, он ограничился лишь некоторыми пунктами, потому что сходит по тебе с ума – и да, это имеет значение, – но мы бы хотели, чтобы ты согласилась еще кое с чем.

– Например? – рявкаю я.

– Никаких наркотиков в доме – допускается только алкоголь. Ничего не ломать, если вдруг выйдешь из себя. Нельзя приводить сюда посторонних – не важно, парней или девчонок. Если тебе захочется секса, занимайся им у них дома или еще где-нибудь, но только не здесь. Хотя можешь воспользоваться нашей хатой для вечеринок, но перед этим, думаю, лучше поговорить с Мэддоком – наверняка у него свой взгляд на это правило.

– Иди на хер!

Ройс подмигивает мне.

– Нет, я серьезно. У нас есть место, где мы расслабляемся. Мы приглашаем народ туда или в другие места, которые арендуем для вечеринок, везде у тебя будет своя комната, как и у каждого из нас. Но нам не нравится, когда в нашем доме посторонние. Это место только наше. – Его глаза сужаются, но, когда я уже собираюсь вскочить и уйти, Ройс уважительно опускает голову, захватив меня врасплох. – А теперь и твое. Чужим здесь не место.