Подруги заговорщически переглянулись.

– Ты тоже это видишь? – поинтересовалась Яна. Геля улыбнулась.

– Определенно.

– Вы о чем опять? – ещё сильнее разозлилась Дарина. Яна хихикнула.

– По-моему, ты влюбилась.

– Что?!

На мгновение она даже дар речи потеряла, глядя на девушек с открытым ртом.

– Господи, да я угадала! В кого из них, колись? – продолжала допытываться подруга.

– Спорим, что в фсбшника? – предложила Яне Геля. – Проигравшая оплачивает ужин.

– Идет.

– Тоже мне подруги… – пробурчала Дарина себе под нос. – Да я их обоих ненавижу. Без одного чихнуть не могу, без другого – двинуться.

Яна и Геля расхохотались.

От пострадавшей подруги они выходили с приподнятым настроением, не переставая улыбаться и подшучивать. Дарина обещала позвонить, как только ей вернут телефон, и они надеялись, что за это время она не успеет влипнуть в еще большие неприятности. Что-что, а находить себе проблемы на голову Дарина умела, но уже сейчас переплюнула все свои «рекорды».

Когда они добрались до шлагбаума, им на глаза попалась поредевшая толпа журналистов. Стоявшие рядом с ними полицейские заслоняли собой выход из ворот, и девушки осторожно протиснулись мимо них, глядя на происходящее с откровенным любопытством.

– Думаешь, Марк постарался? – тихо спросила Геля. Яна тут же кивнула.

– Конечно, видела, как его перекосило, когда он про журналистов услышал?

– Наверно, боится лишней огласки, им и так сейчас несладко… Слушай, может, вечером у меня соберемся? Наберем Даринку по скайпу, поговорим, а то как бы она в этой больнице совсем не зачахла.

– У нее там целый мужской гарем, ты о чем? – улыбнулась Яна. – Я вот только боюсь, как бы эта ее новая влюбленность ей боком не вышла… Она же всегда говорила, что у нее не получается личная жизнь.

– У нас с тобой тоже не получалась, – заметила Геля. – А сейчас сама видишь. Да и Марк, мне кажется, к ней неровно дышит… Ладно, пойдем, чего мы тут встали… Надо еще к Дарине в галерею заскочить, посмотреть, как там дела, чтоб она не волновалась.

– Может, ты тогда одна съездишь? Меня эти бесконечные съезды ученых и спортсменов выматывают, в гостинице после них вечно бардак!..

Они медленно пошли вдоль ограды, огибая полицейский заслон. Сворачивавший шнур мужчина аккуратно выпрямился, исподтишка наблюдая за ними. Мысли вертелись в голове с оглушительной скоростью. Это была реальная зацепка, нужно только сделать пару звонков да в интернете покопаться – вряд ли в городе много Дарин, связанных с галереями. Даже расследовать толком ничего не надо, все на блюдечке с голубой каемочкой и только у него! Какой репортаж получится, коллеги обзавидуются!

– Вань, ну ты все?

Он быстро закинул провод в багажник и запрыгнул в машину, устроившись рядом с водителем. План дальнейших действий сложился окончательно.

– Гони в Останкино. У нас есть сюжет.


Звонок Никиты застал его в дороге. С гудящей головой, невыспавшийся, злой на весь белый свет, он долго искал телефон в бардачке – гарнитуру он благополучно оставил дома – и, когда нашел, звонок, как назло, оборвался. Припарковавшись у ближайшего тротуара, Марк подождал повторного звонка. В том, что Никита перезвонит, он не сомневался нисколько.

Трель мобильного и впрямь вскоре повторилась. С тяжелым сердцем он приготовился к очередным новостям, почти не сомневаясь, что эти новости будут неутешительными.

– Горский.

– Бросай все и включай новости.

– Что…

– Прямой эфир, быстрее.

Прижав телефон плечом, Марк полез в рюкзак за планшетом и открыл интернет. Он застал лишь конец репортажа, но каждое сказанное корреспондентом слово будто било наотмашь. Поначалу он даже понадеялся, что все это ему просто показалось, но судорожно застучавшее в груди сердце говорило об обратном.

– …Представители Дубцовой никак не комментируют пребывание галеристки в этой клинике, но, по нашим данным, она также пострадала во время последнего теракта и была извлечена из-под завалов одной из первых. Ее состояние и полученные травмы не афишируются, однако точно известно, что Дубцова находится в сознании. Напоминаем, во время прогремевшего взрыва на подземной парковке чуть больше недели назад пострадали восемнадцать человек, еще четверо погибли до приезда спасателей. Это уже четвертый взрыв за последние два месяца. Сотрудники Федеральной службы безопасности уверяют, что делают все возможное для поимки преступника…

Он смотрел на экран, где как раз появилась фотография Дарины, наверняка сделанная во время какой-нибудь выставки или благотворительного вечера, и не мог поверить своим глазам. Черт возьми, только не сейчас!..

– Посмотрел? – напомнил о себе Никита.

– Давно это крутят? – низким от волнения голосом спросил Марк.

– Утром появились первые сообщения, какой-то журналюга сообщил, что Дарина в больнице, сослался на источники внутри клиники. Видно, узнал как-то, проверил… Ну а потом остальные подключились. Мы попытались повлиять, но ты ведь знаешь прессу, им только повод дай, а после этого лета они нас всерьез не воспринимают…

– Опровержение дали или уже поздно? – перебил его Марк. Никита усмехнулся в трубку.

– Я же говорю, попытались. Трофимов пробовал как-то воздействовать, директор вместе с ним с утра все телефоны обрывает. Без толку, Марк.

Дело принимало самый скверный оборот из всех возможных. Даже не скверный. Отвратительнейший.

Чего-то подобного он и ожидал, но не предполагал, что это случится так скоро и так внезапно. Нужно было как можно скорее вывезти ее из клиники, спрятать где-нибудь и отслеживать любого, кто хоть как-то заинтересуется Дариной.

– Вызови вчерашних ребят к больнице, я еду туда. Скажи, чтобы внутрь без документов никого не пускали и все паспортные данные записывали.

– Сделаю, они уже едут.

Бросив мобильник на соседнее сидение, Марк вдавил в пол педаль газа. Шины обиженно взвизгнули, когда автомобиль сорвался с места, устремившись по пустой полосе к перекрестку. Наверняка потом придет порядка десятка штрафов – он был на личной машине, – но сейчас это не имело никакого значения.

Теперь главное не опоздать.

Он прокручивал в голове все известные ему факты и думал о том, что можно было сделать иначе. Раскрывать нахождение пострадавших раньше было глупо, журналисты накинулись бы на них, как стервятники, со своими вопросами. Выбрать какую-то другую больницу? Но с Сашкой работала лучшая команда, которую он знал, к тому же, в частной клинике не случалось таких проволочек, которые бывали в городской. А без паспортов в больницу и так старались никого не пускать.

Больше всего его беспокоила Дарина. Если ей хватило ума его послушать, сейчас она в относительной безопасности. По крайней мере, рядом с ней полно других пациентов, не считая охранника и врачей. Но эти новости, да еще с ее фотографией… Если до этого подрывник мог рассчитывать на то, что возможный свидетель погиб, то теперь он стопроцентно знает, что это не так. А, значит, времени для дальнейших действий у него не так уж много. От этой мысли в груди противно защемило.

Когда прямо перед ним появилось знакомое здание, он резко затормозил, выключил двигатель, достал из бардачка пистолет в кобуре, подхватил мобильник и выскочил наружу. Парковка рядом с больницей была забита под завязку, фургоны телевизионщиков стояли на каждом углу, перед шлагбаумом опять собралась толпа, а пара охранников из будки явно не справлялась. Проклиная весь телецентр вместе взятый, Марк набрал Никиту и зашагал к толпе, нащупывая в кармане удостоверение.

– Никит, где наряд?

– В пробке, на шоссе авария, они поехали в объезд и встали…

– Поторопи их, чтобы были здесь через пять минут!

– Но…

– И мне наплевать, как они это сделают!

– Понял.

Никита отключился, а Марк ускорил шаг. Чутье упорно подсказывало, что вот-вот что-то случится, почти так же, как на парковке, и он пристально осматривался по сторонам, вглядывался в лица людей – и ничего не находил. Только камеры вокруг, микрофоны, провода, репортеры и редкие посетители, которые гуськом проходили через пост охраны, где бледный третий сторож бегло смотрел у них документы. Поравнявшись с заграждением, Марк ткнул удостоверение под нос одному из охранников, пролез под шлагбаумом и пошел дальше. Несколько человек перед ним свернули в сторону терапевтического корпуса, еще трое направлялись в хирургическое отделение. Марку на глаза вдруг попалась чья-то темная кепка, и он прищурился.

Человек был уже у самых дверей. Черная ветровка, кепка от солнца в тон – хотя, говорят, черный не лучший цвет при жаре, – джинсы и кроссовки. Шел он непринужденной походкой, медленно и спокойно, но что-то в нем не давало Марку покоя. Излишняя подозрительность или профессиональная интуиция, этого он понять не мог, но зашагал еще быстрее. Незнакомец как раз исчез за дверями корпуса, и, взлетая следом за ним по ступеням, Марк уже набирал знакомый телефонный номер.

В приемном покое человек ненадолго задержался у сестринского поста и пошел к лестнице, будто не заметив лифт. Марк направился следом. Между тем звонок сорвался, и он набрал номер повторно, молясь, чтобы брат не оказался на операции. Когда после третьего раза трубку все же подняли, он чуть не споткнулся от облегчения.

– Не могу долго говорить, что-то срочное?

– Да. Распорядись, пусть перекроют выход из отделения. Потом иди к Дарине и будь рядом, я скоро подойду.

– Марк, ты совсем спятил? Как я корпус закрою? А пациентов мне куда девать, на улице оставить?

– Саша, просто сделай, как я сказал! – сбивчиво попросил Марк. Звук шагов впереди стал тише, затем и вовсе исчез.

Саша по ту сторону замолчал.

– Сделаю, что смогу.

– Сделай все, что нужно, ты заведующий отделением, в конце концов!

Марк бросил трубку и побежал дальше, перепрыгивая через несколько ступенек зараз. На лестничной клетке Дарининого этажа никого не оказалось, и он рванул на себя дверь, буквально влетев на этаж. Медсестра у лифта испуганно вздрогнула.